Комплексов на этот счет у него не было, ханжества
тем более, и слава богу, но подшучивать тоже ни к чему.
Тем более что на такой должности можно сделать немало полезного -
как раз в плане поддержки всего честного и свободного. И в этом смысле
хорошо, что - Катя. А ну поставили бы какого-нибудь долдона с четырьмя
классами, тоскующего по Сталину!
Было интересно. Кате выпало познакомиться с людьми, чьи лица она
раньше видела только по телевизору. Писатели, академики, режиссеры,
артисты - все они, по крайней мере большинство, оказывались людьми
приветливыми и симпатичными, хоть порой и с причудами. Обе стороны - и
консерваторы, и защитники прогресса - были, например, на удивленье
едины в том, что касалось почетных званий и наград, и равно обижались,
когда почему-либо оказывались обойденными. Ей в этом кабинете они яв-
лялись такими, какими друг друга не знали; чувствовалось, что они хо-
тят здесь понравиться, и Екатерина Дмитриевна отвечала тем же. Удив-
ленье и восторг перед чудом сочинения слов и фраз все еще жили в ней.
Сама Екатерина Дмитриевна была не в ладах с пером и бумагой, доклады
ей писали помощники, а правил и переписывал - втайне, конечно, - Лев
Яковлевич вечером дома.
Они старались понравиться, потому что от этого для них что-то зави-
село - так, по крайней мере, казалось им самим. На самом деле, конеч-
но, от нее мало что зависело, вот что характерно. Метр влево, метр
вправо. Троллейбус строго держал маршрут, не отклоняясь более положен-
ного и все же маневрируя. Где можно, Екатерина Дмитриевна шла навстре-
чу просьбам, допускала послабления и в результате прослыла деятелем
либерального толка. (Тут недавно один драматург, известный моралист, в
своих воспоминаниях особо отметил Екатерину Дмитриевну в связи с тем,
что она когда-то, будучи при должности, помогла ему, оказывается, съ-
ездить в Японию, распорядившись в том числе насчет валюты. За такие
милости, как видите, можно полюбить начальство на всю жизнь.)
Неприятности грянули, как всегда, в момент, когда их не ждешь.
Споткнулась Екатерина Дмитриевна вот уж поистине на ровном месте, и,
увы, не без участия Льва, хотя и косвенного.
В кругу Левиных старых друзей был некто Вася С., художник-авангар-
дист, прославившийся когда-то на той самой знаменитой выставке в Мане-
же, которую посетил Хрущев. Вася был одним из тех, на кого обрушил Ни-
кита свой гнев, обозвав всех "пидарасами". С тех пор Вася остепенился,
занялся книжной графикой, даже, говорят, разбогател. Вчерашние гони-
мые, как это у нас бывает, оказались в итоге в выигрыше, по крайней
мере, Вася, как обиженный, вскоре же получил хорошую мастерскую, о чем
всем рассказывал. И вот уж годы спустя он надумал съездить туристом за
границу, и тут случилась осечка: оказалось, он все еще невыездной.
Компетентные органы, надо понимать, оставались во власти рутины, нужен
был чей-то мощный толчок. Лев избегал обращаться к жене с подобными
просьбами, но на этот раз дело было уж куда как ясное. "Пусть он мне
позвонит", - разрешила Катя, и на следующий день Вася был принят; го-
ворили, правда, на "вы". Еще через два дня он благополучно улетел с
группой в Мюнхен, а на десятый день группа вернулась в Москву без Ва-
си.
Жил Вася холостяком. В его однокомнатной квартире были обнаружены
непотраченные деньги, в холодильнике сыр и колбаса. Похоже, что Вася
собирался вернуться, но в последний момент решил попытать счастья в
Мюнхене. О сыре и колбасе он, очевидно, не подумал, об Екатерине Дмит-
риевне и ее поручительстве - тем более.
Было два неприятных разговора, один из них - в очень высоком каби-
нете. Здесь были употреблены слова, значение которых понятно лишь пос-
вященным: п о д с т а в и т ь с я, з а с в е т и т ь с я и о т м ы т ь
с я. Каждый из этих глаголов имел непосредственное отношение к проис-
шедшему: подставилась, конечно же, она, Екатерина Дмитриевна; засвети-
лась - она же; и ей же предстояло отмыться, то есть, на простом языке,
снять или загладить вину. Был помянут - впервые - и муж Лев Яковлевич
с его сомнительной компанией (вот что означало: засветиться). "Иди ра-
ботай", - сказано было на прощанье. Тут тоже был свой шифр. Ей как бы
отпускали грех, но - до поры. Екатерина Дмитриевна была достаточно ис-
кушена в тонкостях и знаках аппаратной жизни, чтобы понять намек. В ее
собственном сейфе тоже хранились такого рода документы: на кого-то пи-
сали жены, кто-то по пьянке угодил в вытрезвитель, у кого-то были
проблемы с таможней - мало ли что накапливается за годы работы, не
всему же давать ход, но совсем неплохо, когда человек знает, что
где-то он засветился, это держит его в напряжении, что совсем не вред-
но для дела. А уж в какой момент вытащить бумажку, решать руководству.
Екатерина Дмитриевна продержалась на своем посту еще месяца три,
после чего была отправлена в отставку без объяснения причин и, конеч-
но, с переводом на другую работу, как это обычно делалось в то гуман-
ное время. Она кинулась к высокому покровителю, воспользовавшись -
единственный раз - телефоном, записанным на бумажном квадратике. Пок-
ровитель поднял трубку сам, она назвалась. "А что случилось?" Она объ-
яснила. "Так в чем проблема? На другую работу? Ну и хорошо. Работу
время от времени надо менять, продлевает жизнь, японские ученые уста-
новили. Так что давай. Успеха".
Не надо было звонить. Она уже не управляла своими поступками. Пер-
вый раз в жизни.
Лев Яковлевич, вернувшись от приятеля, застал дома необычную карти-
ну. Катя лежала в темноте, не зажигая света, и голоса не подала. "Ты
где? - переспросил он. - Катя! Что с тобой? Заболела?"
Он уже знал обо всем, накануне проговорили весь вечер, пришли к вы-
воду: вот и хорошо! что ни делается, все к лучшему! подальше от этой
публики, от этого ежедневного вранья! ну их всех в задницу, если на то
пошло!.. Вот в таком роде - и Катя не возражала, даже повеселела в
конце концов: в задницу их всех!
Так что же сегодня? "Катя, ты где?" Ни звука в ответ. "Спит?" - по-
думал он. В голову пришло худшее, он отбросил эту мысль. "Катя!"
Тут позвонили в дверь. Пришла дочь Света с мужем Колей: "Чо это у
вас тут происходит?" Вот оно что: значит, Света уже в курсе. Катя выз-
вала Свету. Так все серьезно. Лев в который раз мог убедиться в своем
легкомыслии. Вот оно что, оказывается: для нее это трагедия. А он-то
думал...
Зажгли свет. Катя была жива и не спала.
"Ну чо, чо, мама? Чо там у тебя?" - торопила Света. Она, при своем
красном дипломе, говорила все-таки "чо" и "ездиют", как будто род про-
должался от бабушки к Свете, обойдя стороной нынешнюю Екатерину Дмит-
риевну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
тем более, и слава богу, но подшучивать тоже ни к чему.
Тем более что на такой должности можно сделать немало полезного -
как раз в плане поддержки всего честного и свободного. И в этом смысле
хорошо, что - Катя. А ну поставили бы какого-нибудь долдона с четырьмя
классами, тоскующего по Сталину!
Было интересно. Кате выпало познакомиться с людьми, чьи лица она
раньше видела только по телевизору. Писатели, академики, режиссеры,
артисты - все они, по крайней мере большинство, оказывались людьми
приветливыми и симпатичными, хоть порой и с причудами. Обе стороны - и
консерваторы, и защитники прогресса - были, например, на удивленье
едины в том, что касалось почетных званий и наград, и равно обижались,
когда почему-либо оказывались обойденными. Ей в этом кабинете они яв-
лялись такими, какими друг друга не знали; чувствовалось, что они хо-
тят здесь понравиться, и Екатерина Дмитриевна отвечала тем же. Удив-
ленье и восторг перед чудом сочинения слов и фраз все еще жили в ней.
Сама Екатерина Дмитриевна была не в ладах с пером и бумагой, доклады
ей писали помощники, а правил и переписывал - втайне, конечно, - Лев
Яковлевич вечером дома.
Они старались понравиться, потому что от этого для них что-то зави-
село - так, по крайней мере, казалось им самим. На самом деле, конеч-
но, от нее мало что зависело, вот что характерно. Метр влево, метр
вправо. Троллейбус строго держал маршрут, не отклоняясь более положен-
ного и все же маневрируя. Где можно, Екатерина Дмитриевна шла навстре-
чу просьбам, допускала послабления и в результате прослыла деятелем
либерального толка. (Тут недавно один драматург, известный моралист, в
своих воспоминаниях особо отметил Екатерину Дмитриевну в связи с тем,
что она когда-то, будучи при должности, помогла ему, оказывается, съ-
ездить в Японию, распорядившись в том числе насчет валюты. За такие
милости, как видите, можно полюбить начальство на всю жизнь.)
Неприятности грянули, как всегда, в момент, когда их не ждешь.
Споткнулась Екатерина Дмитриевна вот уж поистине на ровном месте, и,
увы, не без участия Льва, хотя и косвенного.
В кругу Левиных старых друзей был некто Вася С., художник-авангар-
дист, прославившийся когда-то на той самой знаменитой выставке в Мане-
же, которую посетил Хрущев. Вася был одним из тех, на кого обрушил Ни-
кита свой гнев, обозвав всех "пидарасами". С тех пор Вася остепенился,
занялся книжной графикой, даже, говорят, разбогател. Вчерашние гони-
мые, как это у нас бывает, оказались в итоге в выигрыше, по крайней
мере, Вася, как обиженный, вскоре же получил хорошую мастерскую, о чем
всем рассказывал. И вот уж годы спустя он надумал съездить туристом за
границу, и тут случилась осечка: оказалось, он все еще невыездной.
Компетентные органы, надо понимать, оставались во власти рутины, нужен
был чей-то мощный толчок. Лев избегал обращаться к жене с подобными
просьбами, но на этот раз дело было уж куда как ясное. "Пусть он мне
позвонит", - разрешила Катя, и на следующий день Вася был принят; го-
ворили, правда, на "вы". Еще через два дня он благополучно улетел с
группой в Мюнхен, а на десятый день группа вернулась в Москву без Ва-
си.
Жил Вася холостяком. В его однокомнатной квартире были обнаружены
непотраченные деньги, в холодильнике сыр и колбаса. Похоже, что Вася
собирался вернуться, но в последний момент решил попытать счастья в
Мюнхене. О сыре и колбасе он, очевидно, не подумал, об Екатерине Дмит-
риевне и ее поручительстве - тем более.
Было два неприятных разговора, один из них - в очень высоком каби-
нете. Здесь были употреблены слова, значение которых понятно лишь пос-
вященным: п о д с т а в и т ь с я, з а с в е т и т ь с я и о т м ы т ь
с я. Каждый из этих глаголов имел непосредственное отношение к проис-
шедшему: подставилась, конечно же, она, Екатерина Дмитриевна; засвети-
лась - она же; и ей же предстояло отмыться, то есть, на простом языке,
снять или загладить вину. Был помянут - впервые - и муж Лев Яковлевич
с его сомнительной компанией (вот что означало: засветиться). "Иди ра-
ботай", - сказано было на прощанье. Тут тоже был свой шифр. Ей как бы
отпускали грех, но - до поры. Екатерина Дмитриевна была достаточно ис-
кушена в тонкостях и знаках аппаратной жизни, чтобы понять намек. В ее
собственном сейфе тоже хранились такого рода документы: на кого-то пи-
сали жены, кто-то по пьянке угодил в вытрезвитель, у кого-то были
проблемы с таможней - мало ли что накапливается за годы работы, не
всему же давать ход, но совсем неплохо, когда человек знает, что
где-то он засветился, это держит его в напряжении, что совсем не вред-
но для дела. А уж в какой момент вытащить бумажку, решать руководству.
Екатерина Дмитриевна продержалась на своем посту еще месяца три,
после чего была отправлена в отставку без объяснения причин и, конеч-
но, с переводом на другую работу, как это обычно делалось в то гуман-
ное время. Она кинулась к высокому покровителю, воспользовавшись -
единственный раз - телефоном, записанным на бумажном квадратике. Пок-
ровитель поднял трубку сам, она назвалась. "А что случилось?" Она объ-
яснила. "Так в чем проблема? На другую работу? Ну и хорошо. Работу
время от времени надо менять, продлевает жизнь, японские ученые уста-
новили. Так что давай. Успеха".
Не надо было звонить. Она уже не управляла своими поступками. Пер-
вый раз в жизни.
Лев Яковлевич, вернувшись от приятеля, застал дома необычную карти-
ну. Катя лежала в темноте, не зажигая света, и голоса не подала. "Ты
где? - переспросил он. - Катя! Что с тобой? Заболела?"
Он уже знал обо всем, накануне проговорили весь вечер, пришли к вы-
воду: вот и хорошо! что ни делается, все к лучшему! подальше от этой
публики, от этого ежедневного вранья! ну их всех в задницу, если на то
пошло!.. Вот в таком роде - и Катя не возражала, даже повеселела в
конце концов: в задницу их всех!
Так что же сегодня? "Катя, ты где?" Ни звука в ответ. "Спит?" - по-
думал он. В голову пришло худшее, он отбросил эту мысль. "Катя!"
Тут позвонили в дверь. Пришла дочь Света с мужем Колей: "Чо это у
вас тут происходит?" Вот оно что: значит, Света уже в курсе. Катя выз-
вала Свету. Так все серьезно. Лев в который раз мог убедиться в своем
легкомыслии. Вот оно что, оказывается: для нее это трагедия. А он-то
думал...
Зажгли свет. Катя была жива и не спала.
"Ну чо, чо, мама? Чо там у тебя?" - торопила Света. Она, при своем
красном дипломе, говорила все-таки "чо" и "ездиют", как будто род про-
должался от бабушки к Свете, обойдя стороной нынешнюю Екатерину Дмит-
риевну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17