- Из подполья. Хороший медок! - говорила она, наливая мутновато-желтый медок в алюминиевый ковш. Ковш покрылся снаружи, словно бисером, мелкими капельками - запотел.
- Пейте на здоровье! - подала она ковш Наде.
Та отказалась. Песцов, не отрываясь, выпил терпкий медок.
- Хороша мальвазия, хозяйка! - шутливо воскликнул он и, подмигнув Бутусову, сказал: - Хватит на пасеках отсиживаться. Берите-ка строительство.
- Нет, я не смогу, - мрачно отрезал Бутусов.
- Что вы, какой он работник! - сказала хозяйка. - Он больше лечится...
- А что у вас?
- Желудком маюсь. Катар.
- Беда невелика. Вместе его изгонять будем. Значит, приготовьтесь к собранию. Буду предлагать.
В зеленоватых глазах Бутусова блеснул огонек раздражения. Он покосился на Надю и холодно произнес:
- Ну что ж, приготовлюсь.
Когда они отошли от Бутусова, Матвей спросил:
- Какого черта они стерегли нас? Зазывали... Зачем?
- Не знаю... не нравится мне эта встреча.
Бутусов стоял возле калитки и долгим взглядом провожал Песцова и Надю.
Они шли рядом, плечо в плечо. Их ноги погружались в мягкую глубокую дорожную пыль. Она поднималась золотистыми клубами и повисала в густом и вязком вечернем воздухе. Повсюду на холмах, на берегу протоки, тяжело опустив ветви, застыли настороженные ильмы, словно в ожидании чего-то важного и значительного. И даже вечно беспокойный маньчжурский орех замер в оцепенении, как слепой, растопырив свои чуткие длинные, точно пальцы, листья.
21
- Ну, видела? Она уже к рукам его прибрала, - сказал Бутусов жене, отойдя от калитки. - Это ж не человек, а ехидна. Тихой сапой действует. И удовольствие справляет и к власти добирается.
Бутусов понимал, что с приходом нового председателя налаженная спокойная жизнь, катившаяся, точно хорошо смазанная телега, без стука, без скрипа, могла свернуть на кочки и ухабы. Легко сказать - идти в строители! По утрам людей расставлять на работу. День-деньской топором махать... Спорить до хрипоты в правлении. А заработок? Какой, к черту, у них в колхозе заработок! Нет, эта статья не для него. Он доволен своей судьбой: сидит возле меда. Как-никак - бригадир пчеловодов... И член правления!
Конечно, если председатель окажется толковым, он не станет рубить сплеча свою же опору - членов правления. Но в том-то и беда, что этот Песцов уже теперь сквозь Надькину кофту смотрит. А она давно бы всех порасшвыряла, дай ей только верх. Известно, Батманов выкормыш. Раньше с таким разговор другой был: скрытая контра - и точка! А теперь распустились...
"Надо к Семакову сходить, - решил Бутусов. - Тут первым делом линию выработать... Что ж это выходит? Просчитались мы! Хотели Волгина убрать, а Семакова поставить. Хоть и дурак, да свой... надежный. А вылезает Селина с дружком. Эти не чета Волгину. С ними запоешь не тем голосом. Да, метили мы в галку, а попали в ворону... Впору хоть переигрывать..."
Бутусов верил, что в райкоме выдвинут именно Семакова. Человек он политически подкованный. И прислан был когда-то райкомом, поди, не просто, а с прицелом. Но нашелся козырь повыше.
Да и сам Семаков надеялся наверняка на свой партийный авторитет, на стаж. Уж в чем ином, а в партийной работе Семаков не видел себе равных. До пятьдесят шестого года ходил капитан Семаков в инструкторах политотдела бригады. Мечтал до полковника дослужиться, до начальника политотдела... И вдруг все рухнуло - расформировали бригаду. И пришел капитан запаса Семаков в райком по месту службы, к Стогову: "Трудоустройте!" Куда? Образования нет, ни профессии, ни ремесла... "Возьмите в инструкторы". "Всех не можем". Инструктором взяли Бобрикова, бывшего секретаря партбюро дивизии. А Семакову предложили парторгом в колхоз, да вот завхозом по совместительству. Поехал. Куда ж деваться? Правда, Семаков мечтал еще выбиться в председатели. Волгин долго не протянет, свалится. Он ждал этого дня, надеялся... Но и тут его обошли. Последние недели Семаков ходил глубоко обиженным, и разговор с Бутусовым пришелся как нельзя кстати.
Бутусов застал его на огороде, он мотыжил картошку.
- Отдохни, труженик! Чай, не на бога работаешь.
- Присаживайся. - Семаков бросил мотыгу в густую высокую траву и сел, приваливаясь спиной к плетню.
Закурили.
- Ты замечаешь, как агрономша спарилась с этим кандидатом в председатели? - спросил Бутусов с наигранной веселостью.
- Еще бы! - Семаков жадно затянулся дымом. - Вчера уже водила его к одному обиженному.
- Это к кому же?
- К Лесину. Наверно, всласть наговорились там. Пока молчат...
- Уже проговариваются. Заходили ко мне. Я вот о чем, Петро, - ходят они везде в обнимку. Нынче возвращаются с поля, а у нее спина-то мокрая. Стыдок!
Семаков едко усмехнулся.
- На любовной основе колхоз хотят строить... Ни стыда, ни совести! Что за люди?
- Это твое дело, - сказал Бутусов. - Ты парторг.
- Твое! Все должны смотреть за этим... Это наше, общее дело...
- Да, мы можем остаться на бобах, - Бутусов бросил окурок и вдавил его каблуком в землю. - Понимаешь, Петро, по-моему, такого председателя она может к рукам прибрать... А потом все здесь вверх дном поставит. Председатель нужен не ей, а нам - колхозу.
- С Кругловым поговорить надо. С другими членами правления. Как бы она его в свою земельную авантюру не вовлекла.
- Все может быть...
- Одного я не понимаю, - угрюмо сказал Семаков. - Неужто из нашего огромного села нельзя было кандидата в председатели подобрать?
- Сами-то мы не понимаем, что к чему, - сострадательно улыбнулся Бутусов. - Нам подавай варягов. А они плюют на нас. Блудом занимаются у всех на глазах. Видать, и за людей нас не считают.
- Ладно, я займусь этим.
- А я с народом поговорю. Пока!
Вечером Бутусов зашел к Треуховым и, посмеиваясь, рассказал, что видел Песцова с агрономшей.
- С поля возвращались... В обнимку. А у Надьки спина-то была мокрая.
- Да ну? Что ты говоришь? - подхватила Торба. - Эх ты, не побереглись, сердечные! Вот так приспичило!
И она хохотала, сотрясаясь всем телом.
А на следующий день в магазине Бутусов уже сам слушал, как маленькая конопатая бабенка Чураева, работавшая на ферме телятницей, торопливо рассказывала сельским девчатам гульнувшую с его легкой руки забавную историю про любовь Нади с Песцовым.
- Пусть глаза мои лопнут, если вру! - поминутно восклицала она под прысканье и хохот девчат.
- И спина была у нее мокрая? - торопливо переспрашивали ее.
- И спина, и все как есть отпечаталось, - отвечала Чураева, помаргивая от удовольствия своими круглыми куриными глазками. - И следы на спине от травинок, все зелененькие да в елочку... Глаза лопнут, если вру!..
Надю с того дня стали встречать многозначительными улыбками, то притворными вздохами, то игривыми частушками да песенками. Особенно старались девчата. Но эти намеки были безобидными, произносились они в шутку и с легкой завистью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52