– Ты с головой ушла в дело, – ответил я. Время от времени я заходил в зал заседаний. И конечно, получал ежедневные отчеты от Тайлера.
– Вот как?
Мы некоторое время ехали молча. Напряжение спало. Я не строил из себя большого начальника и держался с людьми накоротке, но с Бекки так не получалось. Я заметил, что она наблюдает за мной, ожидая продолжения разговора.
Мои мысли вернулись к делу. Я не мог понять Кевина. Он ведь указал в суде на Девиса. Своей реакцией он выдал себя с головой. Почему он теперь все отрицает?
Бекки также думала о мальчике. Когда впереди замаячил Дворец правосудия и стоянка, где мы парковали машины, она кашлянула и сказала:
– Ты правда передаешь дело мне? Неужели все так безнадежно?
– В настоящий момент – да. Ты знаешь, как спасти обвинение?
Она повернулась, чтобы хорошо меня видеть.
– Нет, возможно, это глупая идея. Но раз уж мы все равно проиграем дело, то разреши мне попробовать что-нибудь неординарное?
– Посмотрим, – ответил я.
Если случались перерывы между работой и подготовкой к избирательной кампании, я старался не забывать о личной жизни. К счастью, ее у меня было не так много, и времени хватало.
Когда я пришел навестить Дину в пятницу днем, Луиза встретила меня и пригласила войти. Я прошел в столовую.
– Здравствуй, сокровище, – сказал я, обнимая дочь. Луиза улыбнулась мне.
– Как прошла неделя? – спросил я Луизу.
Вопрос получился формальным. Зазвонил телефон, Дина крикнула: "Я возьму трубку" – и выбежала из комнаты.
– Неплохо, – ответила Луиза. – А у тебя?
Я рассмеялся.
– Трудно сказать.
Она кивнула, как будто следила за моей карьерой.
– У вас все нормально? – спросил я. – Дом, похоже, в порядке. Ты прекрасно выглядишь. – Она вскинула брови. – Я не хотел, чтобы ты посчитала себя частью дома.
Она снова засмеялась.
– У меня теперь больше времени, Марк. Дина мне помогает. Я даже могу отлучиться на пару часов. Иногда удается подработать. Все прекрасно.
Наш разговор затянулся, так как Дина разговаривала по телефону.
– Иногда приходит Дэвид, чтобы посидеть с Диной или отвести ее куда-нибудь, пока я занята, – сказала она. – Ты давно разговаривал с Дэвидом?
– Недавно.
Она посмотрела на меня так, будто знала, что я лгу. Я почти две недели не общался с сыном и вдвое дольше не виделся с ним.
– Он, похоже, чем-то угнетен, – сказал Луиза.
– Боюсь, что так. Не понимаю, почему он еще не развелся.
Женитьба Дэвида всегда была для меня загадкой, и за последние три года это недоумение только возросло.
– Ну, понимаешь, – Луиза не хотела критиковать сына, – тебе бы стоило поговорить с ним, – продолжила она. – Я теряюсь в догадках. Может, он доверится тебе.
Я взглянул на нее. Она в ответ пожала плечами.
– Матери не обо всем расскажешь.
– Господи, Луиза, мы с ним давно не обсуждаем его сексуальные проблемы.
Она даже не улыбнулась.
– Ну, если будет возможность, я просто подумала…
– Конечно. Я постараюсь, не беспокойся.
Разговор о Дэвиде заставил нас с Луизой вспомнить нашу семейную жизнь и ее крах. Мы помолчали, а потом заговорили о пустяках, и тут вернулась Дина.
– Пошли! – энергично сказал я.
– Не забудь, – тихо произнесла Луиза, когда я стоял в дверях.
Дело Криса Девиса осложнялось двумя обстоятельствами. Это считалось техническими трудностями: он не признавал себя виновным, а я не мог доказать его вину. Вдруг меня осенило. Девис утверждал, что не делал этого. То же самое твердили жертвы. А если?.. Я надеялся, что разговор с обвиняемым рассеет наши сомнения.
Остин Пейли обещал подойти. Я не смел разговаривать с обвиняемым наедине. Мы с Остином встретились у тюрьмы на следующее утро. Шериф Маррс был настолько любезен, что разрешил нам воспользоваться его кабинетом вместо камеры для подобных встреч. В ожидании Девиса мы с Остином чувствовали себя не слишком уютно в обществе друг друга.
– Какая неприятность, – сказал Остин, качая головой. – Прости, Марк. Что нам остается предпринять?
Я поморщился от притворства Остина, будто мы собирались вместе решать эту проблему, в одной команде, но все-таки ответил:
– Возможно, твой клиент одумается?
– Тебе бы стоило подумать о смягчении приговора, – сочувственно предложил Остин.
– Разве это поможет?
Остин пожал плечами. Коротконогий юркий охранник ввел Девиса в комнату. В данном случае наручники были излишни, но некоторые тюремщики не могут без них.
– Я буду за дверью, – бросил служитель.
Девис сел, сложив руки на коленях. Мы с Остином остались стоять, как будто оба были следователями.
– Я хочу задать вам несколько вопросов, – сказал я. – Вы вправе не отвечать, но возможно, ваши ответы пойдут вам на пользу.
Девис посмотрел на Остина, который небрежно вставил:
– Уверен, Крису не нужно напоминать, что он не обязан что-либо говорить. Но если он считает нужным…
Остин указал жестом, что предоставляет своего клиента мне, и я сел перед обвиняемым. Он поднял глаза, но тут же опустил.
– У меня только один вопрос, – сказал я. – Почему вы передумали добровольно признать себя виновным?
Девис не смотрел на меня.
– Потому что я этого не делал, – прошептал он.
– Но вы сами сдались, Крис.
Он смотрел куда-то совсем в сторону. После недолгого молчания я произнес:
– У меня есть основания думать, что вы действительно это сделали.
Он испуганно вскинул глаза. В них стояли слезы. Он боялся, но чего-то недоставало, чтобы заговорить.
– И вы знали детали, – продолжал я, – факты, о которых не упоминали газеты. Лишь преступник мог знать обо всех обстоятельствах.
– Нет, но я… – начал он говорить, но запнулся.
Я видел, что он колеблется. У меня зародилось подозрение, что Девис не был виновен, как утверждал Элиот Куинн. Мне показалось, что он готов открыться мне.
Я подался вперед и заговорил доверительно.
– Ты оказался в заключении, Крис, потому что сдался сам и признался в преступлении.
– Я чувствовал себя виновным, – пробормотал он.
– Но ты не делал этого, не так ли?
Он смотрел мимо меня, на адвоката. Я не видел Остина. Мое внимание было приковано к Крису Девису.
– Нет, – ответил он.
Я отклонился. Теперь возникла новая проблема: я верил ему.
– Тогда зачем, черт побери, ты признался?
Я подумал, что, будь мы наедине, он сказал бы. Но в присутствии Остина он не мог и рта открыть. Я поставил вопрос по-другому.
– Чем тебя запугали, что это оказалось страшнее, чем тюрьма?
Я говорил не о полицейских, которые записывали его показания, и он понял это. Я имел в виду того, кто приготовил ему публичное осуждение, заставил выдержать отвращение и ужас.
– Кто толкнул тебя на это? – спросил я. Что бы его ни сдерживало, хватка была крепкой. Девис сжал губы и покачал головой.
За моей спиной в разговор вступил Остин, как будто мы работали в паре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104