Томми еще не был потерян. Я мог спасти его, но только с его помощью.
– Томми, – сказал я, хватая его за руку. Он испуганно взглянул на меня, губы сжаты. – Расскажи этим людям, что произошло.
– Мне придется протестовать, ваша честь, – спокойно произнес Элиот. Мы не видим свидетеля, потому что прокурор загораживает его, обвиняемый лишен права смотреть на свидетеля. И кажется, окружной прокурор оказывает давление на Томми.
"Острый взгляд, Элиот". Пока он говорил, я сжимал руку Томми и потом произнес:
– Расскажи им правду.
Я вернулся на свое место.
Томми выглядел пугающе спокойным. Он смотрел на меня, как я и просил его, готовя к сегодняшнему заседанию на прошлой неделе. Я утвердительно кивнул.
– Уолдо все-таки вернулся в тот дом?
– Да, – отчетливо ответил Томми. Он неотрывно смотрел на меня.
– Через какое время?
– Не знаю.
– Через неделю? – спросил я. – Через месяц? Год?
– Через несколько дней, – сказал Томми.
Три, четыре, пять дней болезненного напряжения, мучительных догадок, навсегда ли бросил его друг.
– Ты был рад снова его увидеть?
– Да. – Можно было представить себе восторг Томми, когда он понял, что его друг вернулся, но сейчас в суде он не улыбался.
– Что вы делали вместе? – спросил я.
– То, что делают друзья: катались на машине, разговаривали, смеялись над анекдотами.
Остин дотрагивался до его руки или ноги, и Томми тут же пугался, но касания были невинными.
– Что-то еще произошло?
– Нет! – выпалил Томми.
Это была правда.
– Ты продолжал видеться с обвиняемым?
– Да.
Я рискнул.
– Тогда давай поговорим о том самом дне. Ты понимаешь, какой день я имею в виду, Томми. Какое это было число? Первый раз?
Томми не пришлось долго раздумывать. Он сглотнул, но лишь потому, что его голос еще не окреп. Он смотрел на меня, отвечая на вопрос.
– Двадцать третье мая, – сказал он. – Тысяча девятьсот девяностого года.
– Ты пошел к дому?
– Да.
– Ты пошел туда в первый раз?
– О нет. Я был там… много раз прежде.
– Ты уже разговаривал с Остином с глазу на глаз?
– Да.
– Он тебе нравился, Томми?
– Да, – снова сказал он.
Ответ на этот простой вопрос снова чуть не заставил его разрыдаться.
– Как он обращался с тобой?
Томми задумался.
– Он говорил со мной так, будто ему было интересно, о чем я думал. Иногда это было заметно, когда говорил кто-то другой, Уолдо как будто подмигивал: "Слушай! Что за дурень!" Мы смеялись, а все остальные не понимали, в чем дело.
Томми выдал все это как ребенок, рассказывающий про свое последнее увлечение.
– Так в тот день, двадцать третьего мая, когда ты пошел к дому, Уолдо был снаружи?
– Нет.
– Там играли другие дети?
– Нет. – Томми казался озадаченным.
– Что ты сделал?
– Я хотел вернуться домой. Но вместо этого постучал в дверь, просто чтобы… – он пожал плечами, – он открыл дверь и сказал, что ждал меня.
– В доме был кто-то еще?
– Нет.
– Как выглядел дом изнутри?
Томми наморщил нос.
– Было похоже, что там никто не живет. Там стоял диван и несколько складных стульев, вот и все. Я спросил Уолдо, не хочет ли он купить мебель, но он только засмеялся.
– Что вы там делали?
– Мы разговаривали, играли в игры. Другие дети стучали в дверь, но Уолдо не пустил их. Мы стояли у двери и как заговорщики шептались.
– Как он объяснил, что не хочет их впускать?
– Просто нам одним было хорошо.
– Вы остались дома?
– Уолдо все говорил, что слишком жарко, чтобы что-то делать во дворе.
– Было жарко?
– Пожалуй.
– Ты помнишь, что на тебе было надето?
– Шорты, по-моему, и майка. В общем, то, что я всегда надеваю после школы.
– Где были твои родители, Томми?
– Они еще не пришли с работы к тому времени.
– Но ты был дома.
– Обычно я оставался на продленку после школы, но иногда, два раза в неделю, приходила няня, которая присматривала за мной, пока папа и мама не придут с работы.
– Но она отпускала тебя играть на улицу?
– Да.
Родители Томми сидели в зале. Я не повернулся, чтобы посмотреть, как они отреагировали, и Томми не обернулся назад. Возможно, среди публики были родители, которые почувствовали себя виноватыми, может быть, даже среди присяжных.
– В чем был Уолдо? – спросил я.
– Он был… это было похоже на костюм, но без пиджака и галстука.
– Вы куда-нибудь выходили в тот день?
– Через некоторое время Уолдо сказал: "Я знаю, что мы будем делать" – и вскочил, но не сказал мне что. Он пошел в другую комнату и переоделся.
– Ты пошел с ним?
– Нет, но он был в соседней комнате и оставил дверь открытой.
Томми выглядел смущенным.
– Что он надел?
– Шорты и рубашку.
– И что было дальше?
– Мы сели в машину и поехали. Уолдо знал другой дом, не очень далеко, с бассейном.
– Там был кто-то еще?
– Нет. На доме висела табличка, что он продается.
– Обстановка внутри была такая же, как в первом доме?
– О нет, – сказал Томми.
Конечно, Остин не хотел вступать с ним в половые отношения в спартанской обстановке пустого дома, с ободранными стенами и старым диваном. Томми все еще с восхищением описывал тот дом.
– Такой красивый! Там были золотые светильники, стеклянные столы, и занавески, и бассейн.
– Это дом обвиняемого?
– Не думаю. Мы больше никогда туда не возвращались.
– Но он знал, где что находится.
– О да. Он налил себе выпить, а мне колы, а потом мы немного походили по дому.
– А потом что вы делали?
Томми колебался. Я не давил на него. Его взгляд скользнул мимо меня, но он не остановился на Остине. Томми закусил губу.
– Он сказал, что мы можем искупаться. Я ответил, что у меня нет с собой плавок, но Уолдо возразил, что в этом нет ничего страшного, потому что мы одни.
– И?
– Он вышел и стал раздеваться, потом остановился и посмотрел на меня, словно хотел спросить: "В чем дело?", и я тоже снял одежду. – Он скрестил руки. – Было как-то неловко вот так стоять голышом на улице.
– Там были соседи?
– Вокруг дома была высокая ограда.
Я кивнул.
– Вы купались?
– Да.
– Тебе понравилось?
Томми посмотрел на меня, будто вопрос был неожиданным или ответ вызывал неловкость. Я бросил на него все тот же прямой взгляд, который не менял с тех пор, как занял прокурорское место.
– Да, – наконец сказал он, потупив взгляд. – Мы плавали и лежали на надувных матрасах, играли в догонялки и в подводную лодку.
– Он касался тебя в воде?
– Да.
Томми не совсем так рассказывал мне в первый раз. Остину приходилось соблазнять Томми при каждой встрече, может, это и привлекало в сексе с детьми? Как только ребенок становился податливым и уставал, пора было сматывать удочки. В тот момент, когда больше не требовалось прилагать усилий, не надо было преодолевать сопротивление, Остин покинул Томми.
– Ты пугался, когда он касался тебя?
– Сначала это было похоже на случайность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
– Томми, – сказал я, хватая его за руку. Он испуганно взглянул на меня, губы сжаты. – Расскажи этим людям, что произошло.
– Мне придется протестовать, ваша честь, – спокойно произнес Элиот. Мы не видим свидетеля, потому что прокурор загораживает его, обвиняемый лишен права смотреть на свидетеля. И кажется, окружной прокурор оказывает давление на Томми.
"Острый взгляд, Элиот". Пока он говорил, я сжимал руку Томми и потом произнес:
– Расскажи им правду.
Я вернулся на свое место.
Томми выглядел пугающе спокойным. Он смотрел на меня, как я и просил его, готовя к сегодняшнему заседанию на прошлой неделе. Я утвердительно кивнул.
– Уолдо все-таки вернулся в тот дом?
– Да, – отчетливо ответил Томми. Он неотрывно смотрел на меня.
– Через какое время?
– Не знаю.
– Через неделю? – спросил я. – Через месяц? Год?
– Через несколько дней, – сказал Томми.
Три, четыре, пять дней болезненного напряжения, мучительных догадок, навсегда ли бросил его друг.
– Ты был рад снова его увидеть?
– Да. – Можно было представить себе восторг Томми, когда он понял, что его друг вернулся, но сейчас в суде он не улыбался.
– Что вы делали вместе? – спросил я.
– То, что делают друзья: катались на машине, разговаривали, смеялись над анекдотами.
Остин дотрагивался до его руки или ноги, и Томми тут же пугался, но касания были невинными.
– Что-то еще произошло?
– Нет! – выпалил Томми.
Это была правда.
– Ты продолжал видеться с обвиняемым?
– Да.
Я рискнул.
– Тогда давай поговорим о том самом дне. Ты понимаешь, какой день я имею в виду, Томми. Какое это было число? Первый раз?
Томми не пришлось долго раздумывать. Он сглотнул, но лишь потому, что его голос еще не окреп. Он смотрел на меня, отвечая на вопрос.
– Двадцать третье мая, – сказал он. – Тысяча девятьсот девяностого года.
– Ты пошел к дому?
– Да.
– Ты пошел туда в первый раз?
– О нет. Я был там… много раз прежде.
– Ты уже разговаривал с Остином с глазу на глаз?
– Да.
– Он тебе нравился, Томми?
– Да, – снова сказал он.
Ответ на этот простой вопрос снова чуть не заставил его разрыдаться.
– Как он обращался с тобой?
Томми задумался.
– Он говорил со мной так, будто ему было интересно, о чем я думал. Иногда это было заметно, когда говорил кто-то другой, Уолдо как будто подмигивал: "Слушай! Что за дурень!" Мы смеялись, а все остальные не понимали, в чем дело.
Томми выдал все это как ребенок, рассказывающий про свое последнее увлечение.
– Так в тот день, двадцать третьего мая, когда ты пошел к дому, Уолдо был снаружи?
– Нет.
– Там играли другие дети?
– Нет. – Томми казался озадаченным.
– Что ты сделал?
– Я хотел вернуться домой. Но вместо этого постучал в дверь, просто чтобы… – он пожал плечами, – он открыл дверь и сказал, что ждал меня.
– В доме был кто-то еще?
– Нет.
– Как выглядел дом изнутри?
Томми наморщил нос.
– Было похоже, что там никто не живет. Там стоял диван и несколько складных стульев, вот и все. Я спросил Уолдо, не хочет ли он купить мебель, но он только засмеялся.
– Что вы там делали?
– Мы разговаривали, играли в игры. Другие дети стучали в дверь, но Уолдо не пустил их. Мы стояли у двери и как заговорщики шептались.
– Как он объяснил, что не хочет их впускать?
– Просто нам одним было хорошо.
– Вы остались дома?
– Уолдо все говорил, что слишком жарко, чтобы что-то делать во дворе.
– Было жарко?
– Пожалуй.
– Ты помнишь, что на тебе было надето?
– Шорты, по-моему, и майка. В общем, то, что я всегда надеваю после школы.
– Где были твои родители, Томми?
– Они еще не пришли с работы к тому времени.
– Но ты был дома.
– Обычно я оставался на продленку после школы, но иногда, два раза в неделю, приходила няня, которая присматривала за мной, пока папа и мама не придут с работы.
– Но она отпускала тебя играть на улицу?
– Да.
Родители Томми сидели в зале. Я не повернулся, чтобы посмотреть, как они отреагировали, и Томми не обернулся назад. Возможно, среди публики были родители, которые почувствовали себя виноватыми, может быть, даже среди присяжных.
– В чем был Уолдо? – спросил я.
– Он был… это было похоже на костюм, но без пиджака и галстука.
– Вы куда-нибудь выходили в тот день?
– Через некоторое время Уолдо сказал: "Я знаю, что мы будем делать" – и вскочил, но не сказал мне что. Он пошел в другую комнату и переоделся.
– Ты пошел с ним?
– Нет, но он был в соседней комнате и оставил дверь открытой.
Томми выглядел смущенным.
– Что он надел?
– Шорты и рубашку.
– И что было дальше?
– Мы сели в машину и поехали. Уолдо знал другой дом, не очень далеко, с бассейном.
– Там был кто-то еще?
– Нет. На доме висела табличка, что он продается.
– Обстановка внутри была такая же, как в первом доме?
– О нет, – сказал Томми.
Конечно, Остин не хотел вступать с ним в половые отношения в спартанской обстановке пустого дома, с ободранными стенами и старым диваном. Томми все еще с восхищением описывал тот дом.
– Такой красивый! Там были золотые светильники, стеклянные столы, и занавески, и бассейн.
– Это дом обвиняемого?
– Не думаю. Мы больше никогда туда не возвращались.
– Но он знал, где что находится.
– О да. Он налил себе выпить, а мне колы, а потом мы немного походили по дому.
– А потом что вы делали?
Томми колебался. Я не давил на него. Его взгляд скользнул мимо меня, но он не остановился на Остине. Томми закусил губу.
– Он сказал, что мы можем искупаться. Я ответил, что у меня нет с собой плавок, но Уолдо возразил, что в этом нет ничего страшного, потому что мы одни.
– И?
– Он вышел и стал раздеваться, потом остановился и посмотрел на меня, словно хотел спросить: "В чем дело?", и я тоже снял одежду. – Он скрестил руки. – Было как-то неловко вот так стоять голышом на улице.
– Там были соседи?
– Вокруг дома была высокая ограда.
Я кивнул.
– Вы купались?
– Да.
– Тебе понравилось?
Томми посмотрел на меня, будто вопрос был неожиданным или ответ вызывал неловкость. Я бросил на него все тот же прямой взгляд, который не менял с тех пор, как занял прокурорское место.
– Да, – наконец сказал он, потупив взгляд. – Мы плавали и лежали на надувных матрасах, играли в догонялки и в подводную лодку.
– Он касался тебя в воде?
– Да.
Томми не совсем так рассказывал мне в первый раз. Остину приходилось соблазнять Томми при каждой встрече, может, это и привлекало в сексе с детьми? Как только ребенок становился податливым и уставал, пора было сматывать удочки. В тот момент, когда больше не требовалось прилагать усилий, не надо было преодолевать сопротивление, Остин покинул Томми.
– Ты пугался, когда он касался тебя?
– Сначала это было похоже на случайность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104