Парень потерял равновесие и упал на асфальт. Жизнерадостный детектив Митчелл подошел к упавшему и пнул его в живот.
– Познакомьтесь, господа. Пайус Ромеро собственной персоной. Сидел в зале для особо важных персон и попивал что-то фруктовое с зонтиком в бокале. Разве это честно? Мы с Краузе преданно служим обществу, а в зал для особо важных персон нас никогда не приглашали.
Пайус Ромеро, задыхаясь, лежал на асфальте. Бун надел черную перчатку и взглянул на молодого человека так, словно тот был всего-навсего пустой картонной коробкой.
– Слушай меня внимательно, Пайус. Мы не собираемся тебя арестовывать. Мне просто нужна кое-какая информация. Если соврешь, мои люди найдут тебя и обработают так, что мало не покажется. Ты меня понял? Я спрашиваю – ты меня понял?
Пайус сел и потрогал расцарапанный лоб.
– Я ничего плохого не делал.
– Кто поставляет тебе ЗБЗ?
Услышав название наркотика, молодой человек слегка вздрогнул.
– Никогда про такой не слышал.
– Ты продал его нескольким людям. Меня интересует, кто продал его тебе?
Ромеро кое-как поднялся на ноги и попытался сбежать. Бун поймал наркодилера и, пихнув к стене, принялся правой рукой бить его по лицу. Кожаная перчатка при каждом ударе издавала чмокающий звук. Из носа и рта молодого человека хлынула кровь.
Доктор Ричардсон понимал, что на его глазах избивают человека – по-настоящему избивают, – однако ничего не чувствовал. У него появилось ощущение, что он смотрит на происходящее со стороны, на экране кинотеатра или телевизора. Бун продолжал избивать Ромеро, и доктор посмотрел на двух детективов. Митчелл улыбался, а Краузе одобрительно кивал, будто бейсбольный болельщик, который только что увидел отличный трехбалльный бросок.
Бун остановился и заговорил тихо и убедительно:
– Я сломал тебе нос, Пайус. Если я сейчас ударю вот так, снизу вверх, то сломаю тебе кости носовой раковины. Эти кости, в отличие от рук или ног, никогда не срастаются удачно. Ты будешь мучиться от боли весь остаток своей жизни.
Пайус Ромеро по-детски поднял руки к лицу.
– Чего вам надо? – забормотал он. – Имена? Скажу я вам имена. Я все скажу…
Около двух часов ночи они отыскали нужный адрес – неподалеку от аэропорта Кеннеди, в районе Флашинг. Человек, который изготавливал ЗБЗ, жил в белом дощатом домике с крыльцом. Рядом стояли алюминиевые садовые стулья, прикрепленные к перилам цепочкой. Это был тихий рабочий район, где жители сами подметали улицы, а на крохотных лужайках перед домом ставили бетонные статуи Девы Марии. Бун припарковался и велел доктору вылезти из автомобиля. Детективы остались сидеть на заднем сиденье.
– Помощь нужна? – спросил Митчелл.
– Оставайтесь здесь. Мы с доктором пойдем внутрь. Если возникнут сложности, я вызову вас по телефону.
Чувство отстраненности, которое защищало Ричардсона в то время, когда Бун избивал Ромеро, по пути в Квинс успело исчезнуть. Доктор устал и был испуган. Ему хотелось бежать от этих людей, но он понимал, что в побеге не было бы никакого смысла.
Дрожа от холода, доктор поплелся за Буном через улицу.
– Что вы собираетесь делать? – спросил он.
Бун остановился на тротуаре и всмотрелся в освещенное окно третьего этажа.
– Пока не знаю. Сначала надо выяснить, в чем проблема.
– Я ненавижу насилие, мистер Бун.
– Я тоже.
– Но вы ведь чуть не убили того молодого человека.
– Ничего подобного, – возразил Бун, и у него изо рта вырвался белесый пар. – Вам стоит подучить историю, доктор. Великим преобразованиям всегда сопутствуют боль и разрушения.
Они прошли по подъездной дорожке к задней двери дома. Бун поднялся на крыльцо и кончиками пальцев прикоснулся к дверной раме. Затем отступил назад и резко ударил ногой чуть выше дверной ручки. Раздался треск, и дверь распахнулась. Бун вошел в дом, а за ним последовал и Ричардсон.
Внутри оказалось тепло, но запах стоял резкий и очень неприятный, будто здесь пролили бутылку нашатырного спирта. Двое мужчин прошли через темную кухню, и доктор Ричардсон случайно наступил в мисочку с водой. По полу и на столах двигались какие-то существа. Бун щелкнул выключателем, и в кухне загорелся свет.
– Кошки. – Бун чуть ли не выплюнул это слово. – Терпеть не могу кошек. Их ничему не научишь.
По кухне бродили четыре кота, и еще два оказались в коридоре. Они тихо передвигались на мягких лапах, а их глаза отражали тусклый свет и становились то золотыми, то розовыми, то темно-зелеными. Хвосты у кошек поднялись вверх в форме маленьких вопросительных знаков, усы настороженно шевелились.
– Наверху горит свет, – сказал Бун. – Давайте-ка поднимемся и посмотрим, кто есть дома.
Они поднялись по деревянной лестнице на третий этаж. Бун открыл дверь и увидел чердак, переоборудованный в лабораторию. На столах стояла стеклянная посуда для химических опытов, спектрограф, микроскопы и горелка Бунзена.
В плетеном кресле сидел старик с белым персидским котом на коленях. Он был гладко выбрит и опрятно одет, а на кончике его носа сидели бифокальные очки. Вторжению незнакомцев он, судя по всему, ничуть не удивился.
– Добрый вечер, джентльмены, – сказал хозяин дома, четко выговаривая каждый слог. – Я знал, что рано или поздно вы должны появиться. Собственно говоря, я это предвидел. Третий закон Ньютона гласит, что действию всегда соответствует равное и противоположно направленное противодействие.
Бун уставился на старика так, будто тот мог куда-то сбежать.
– Меня зовут Натан Бун. А как ваше имя?
– Ландквист. Доктор Джонатан Ландквист. Если вы из полиции, то можете уходить отсюда прямо сейчас. Ничего противозаконного я не сделал. Препарат ЗБЗ не запрещен, потому что правительство о нем не знает.
Пестрая кошка собралась потереться о ноги Буна, но тот ее отпихнул.
– Мы не из полиции.
Доктор Ландквист удивленно приподнял брови.
– Тогда вы, вероятно… ну, конечно… вы работаете на Братство.
Бун, похоже, собирался натянуть свою черную кожаную перчатку и сломать старику нос. Ричардсон слегка покачал головой: «Не стоит». Он подошел к хозяину дома и сел на складной стул.
– Меня зовут Филипп Ричардсон. Я невролог из Йельского университета, занимаюсь научными исследованиями.
Ландквист, по всей видимости, был рад знакомству с другим ученым.
– И вы работаете на фонд «Вечнозеленые»?
– Да. Работаю над особым проектом.
– Много лет назад я подавал заявку на получение гранта от «Вечнозеленых», но на мое письмо даже не ответили. Это случилось до того, как я прочитал в интернете о Странниках. – Ландквист мягко рассмеялся. – Потом я понял, что работать самостоятельно гораздо лучше. Не надо писать никаких отчетов. Никто не заглядывает тебе через плечо.
– Вы хотели повторить то, что случается со Странниками?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
– Познакомьтесь, господа. Пайус Ромеро собственной персоной. Сидел в зале для особо важных персон и попивал что-то фруктовое с зонтиком в бокале. Разве это честно? Мы с Краузе преданно служим обществу, а в зал для особо важных персон нас никогда не приглашали.
Пайус Ромеро, задыхаясь, лежал на асфальте. Бун надел черную перчатку и взглянул на молодого человека так, словно тот был всего-навсего пустой картонной коробкой.
– Слушай меня внимательно, Пайус. Мы не собираемся тебя арестовывать. Мне просто нужна кое-какая информация. Если соврешь, мои люди найдут тебя и обработают так, что мало не покажется. Ты меня понял? Я спрашиваю – ты меня понял?
Пайус сел и потрогал расцарапанный лоб.
– Я ничего плохого не делал.
– Кто поставляет тебе ЗБЗ?
Услышав название наркотика, молодой человек слегка вздрогнул.
– Никогда про такой не слышал.
– Ты продал его нескольким людям. Меня интересует, кто продал его тебе?
Ромеро кое-как поднялся на ноги и попытался сбежать. Бун поймал наркодилера и, пихнув к стене, принялся правой рукой бить его по лицу. Кожаная перчатка при каждом ударе издавала чмокающий звук. Из носа и рта молодого человека хлынула кровь.
Доктор Ричардсон понимал, что на его глазах избивают человека – по-настоящему избивают, – однако ничего не чувствовал. У него появилось ощущение, что он смотрит на происходящее со стороны, на экране кинотеатра или телевизора. Бун продолжал избивать Ромеро, и доктор посмотрел на двух детективов. Митчелл улыбался, а Краузе одобрительно кивал, будто бейсбольный болельщик, который только что увидел отличный трехбалльный бросок.
Бун остановился и заговорил тихо и убедительно:
– Я сломал тебе нос, Пайус. Если я сейчас ударю вот так, снизу вверх, то сломаю тебе кости носовой раковины. Эти кости, в отличие от рук или ног, никогда не срастаются удачно. Ты будешь мучиться от боли весь остаток своей жизни.
Пайус Ромеро по-детски поднял руки к лицу.
– Чего вам надо? – забормотал он. – Имена? Скажу я вам имена. Я все скажу…
Около двух часов ночи они отыскали нужный адрес – неподалеку от аэропорта Кеннеди, в районе Флашинг. Человек, который изготавливал ЗБЗ, жил в белом дощатом домике с крыльцом. Рядом стояли алюминиевые садовые стулья, прикрепленные к перилам цепочкой. Это был тихий рабочий район, где жители сами подметали улицы, а на крохотных лужайках перед домом ставили бетонные статуи Девы Марии. Бун припарковался и велел доктору вылезти из автомобиля. Детективы остались сидеть на заднем сиденье.
– Помощь нужна? – спросил Митчелл.
– Оставайтесь здесь. Мы с доктором пойдем внутрь. Если возникнут сложности, я вызову вас по телефону.
Чувство отстраненности, которое защищало Ричардсона в то время, когда Бун избивал Ромеро, по пути в Квинс успело исчезнуть. Доктор устал и был испуган. Ему хотелось бежать от этих людей, но он понимал, что в побеге не было бы никакого смысла.
Дрожа от холода, доктор поплелся за Буном через улицу.
– Что вы собираетесь делать? – спросил он.
Бун остановился на тротуаре и всмотрелся в освещенное окно третьего этажа.
– Пока не знаю. Сначала надо выяснить, в чем проблема.
– Я ненавижу насилие, мистер Бун.
– Я тоже.
– Но вы ведь чуть не убили того молодого человека.
– Ничего подобного, – возразил Бун, и у него изо рта вырвался белесый пар. – Вам стоит подучить историю, доктор. Великим преобразованиям всегда сопутствуют боль и разрушения.
Они прошли по подъездной дорожке к задней двери дома. Бун поднялся на крыльцо и кончиками пальцев прикоснулся к дверной раме. Затем отступил назад и резко ударил ногой чуть выше дверной ручки. Раздался треск, и дверь распахнулась. Бун вошел в дом, а за ним последовал и Ричардсон.
Внутри оказалось тепло, но запах стоял резкий и очень неприятный, будто здесь пролили бутылку нашатырного спирта. Двое мужчин прошли через темную кухню, и доктор Ричардсон случайно наступил в мисочку с водой. По полу и на столах двигались какие-то существа. Бун щелкнул выключателем, и в кухне загорелся свет.
– Кошки. – Бун чуть ли не выплюнул это слово. – Терпеть не могу кошек. Их ничему не научишь.
По кухне бродили четыре кота, и еще два оказались в коридоре. Они тихо передвигались на мягких лапах, а их глаза отражали тусклый свет и становились то золотыми, то розовыми, то темно-зелеными. Хвосты у кошек поднялись вверх в форме маленьких вопросительных знаков, усы настороженно шевелились.
– Наверху горит свет, – сказал Бун. – Давайте-ка поднимемся и посмотрим, кто есть дома.
Они поднялись по деревянной лестнице на третий этаж. Бун открыл дверь и увидел чердак, переоборудованный в лабораторию. На столах стояла стеклянная посуда для химических опытов, спектрограф, микроскопы и горелка Бунзена.
В плетеном кресле сидел старик с белым персидским котом на коленях. Он был гладко выбрит и опрятно одет, а на кончике его носа сидели бифокальные очки. Вторжению незнакомцев он, судя по всему, ничуть не удивился.
– Добрый вечер, джентльмены, – сказал хозяин дома, четко выговаривая каждый слог. – Я знал, что рано или поздно вы должны появиться. Собственно говоря, я это предвидел. Третий закон Ньютона гласит, что действию всегда соответствует равное и противоположно направленное противодействие.
Бун уставился на старика так, будто тот мог куда-то сбежать.
– Меня зовут Натан Бун. А как ваше имя?
– Ландквист. Доктор Джонатан Ландквист. Если вы из полиции, то можете уходить отсюда прямо сейчас. Ничего противозаконного я не сделал. Препарат ЗБЗ не запрещен, потому что правительство о нем не знает.
Пестрая кошка собралась потереться о ноги Буна, но тот ее отпихнул.
– Мы не из полиции.
Доктор Ландквист удивленно приподнял брови.
– Тогда вы, вероятно… ну, конечно… вы работаете на Братство.
Бун, похоже, собирался натянуть свою черную кожаную перчатку и сломать старику нос. Ричардсон слегка покачал головой: «Не стоит». Он подошел к хозяину дома и сел на складной стул.
– Меня зовут Филипп Ричардсон. Я невролог из Йельского университета, занимаюсь научными исследованиями.
Ландквист, по всей видимости, был рад знакомству с другим ученым.
– И вы работаете на фонд «Вечнозеленые»?
– Да. Работаю над особым проектом.
– Много лет назад я подавал заявку на получение гранта от «Вечнозеленых», но на мое письмо даже не ответили. Это случилось до того, как я прочитал в интернете о Странниках. – Ландквист мягко рассмеялся. – Потом я понял, что работать самостоятельно гораздо лучше. Не надо писать никаких отчетов. Никто не заглядывает тебе через плечо.
– Вы хотели повторить то, что случается со Странниками?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119