– Нет, доктор, не просто повторить. Я пытался ответить на фундаментальные вопросы. – Ландквист перестал гладить кота, и тот спрыгнул с его колен. – Несколько лет назад я работал в Принстоне, преподавал органическую химию… Мало-помалу делал карьеру – неплохую, но в то же время не блестящую. Меня всегда интересовала общая картина мира. Не только химия, но и другие области науки. Как-то раз я посетил семинар, который устроили на кафедре физики. Семинар был посвящен так называемой теории мембраны. У современной физики масса проблем. Все теории, которые объясняют устройство вселенной – такие как Эйнштейнова теория относительности, – в некоторой степени противоречат квантовой механике и миру микрочастиц. Некоторые физики обходят это противоречие при помощи так называемой цепной теории. Они утверждают, что вся вселенная составлена из крохотных субатомных частиц, которые колеблются в многомерном пространстве. Их расчеты довольно убедительны, однако «цепи» эти настолько малы, что экспериментально ничего не доказать. Теория мембраны идет дальше и пытается дать ответ с космологической точки зрения. Ученые полагают, что мироздание представляет собой нечто вроде мембраны из пространства и времени. Вселенную обычно сравнивают с захламленным прудом, где тонкий слой бытия плавает на чем-то гораздо более объемном. Все сущее, включая наши тела, находится в той самой тонкой мембране. Другие мембраны, другие измерения или другие миры – называйте, как хотите – могут находиться очень близко друг от друга, однако мы ничего о них не знаем, потому что ни свет, ни звук, ни радиоактивное излучение не в состоянии вырваться из собственного измерения.
К Ландквисту подошел черный кот, и ученый почесал его за ушком.
– Вот вкратце и вся теория. В очередной раз я вспомнил о ней, когда приехал в Нью-Йорк и пошел на лекцию одного тибетского монаха. Я сидел в зале и слушал, как он рассказывает о шести сферах бытия в буддистской космологии, и вдруг понял, что речь идет о тех самых мембранах – различных измерениях и барьерах, которые их разделяют. Однако там было и важное различие. Мои принстонские коллеги полагали, что перейти в другую мембрану нельзя. Тибетский монах утверждал, что Странник на это способен. Человеческое тело остается здесь, а заключенный в нем Свет уходит туда.
Ландквист откинулся на спинку кресла и улыбнулся гостям.
– Такая взаимосвязь между физикой и миром духовного заставила меня взглянуть на науку с абсолютно иной точки зрения. Современные ученые расщепляют атомы и разрывают хромосомы, опускаются на дно океанов и заглядывают в космос, а то, что находится в нашей собственной черепной коробке, изучают до обидного поверхностно. Мы используем магнитно-резонансные и компьютерные томографы, чтобы увидеть мозг, и ограничиваемся одной физиологией. Никто не понимает, насколько наше сознание безгранично. Оно неразрывно связано со всей вселенной.
Ричардсон огляделся вокруг и заметил еще одного кота – полосатого. Тот сидел на кожаной папке, битком набитой пожелтевшими листками бумаги. Стараясь не вспугнуть Ландквиста, доктор встал и подошел к столу.
– Значит, вы начали проводить собственные эксперименты?
– Да. Сначала в Принстоне. Потом вышел на пенсию, ради экономии переехал в этот район и стал работать здесь. Не забывайте, кстати, что я химик, а не физик. Именно поэтому я решил создать препарат, который помог бы Свету вырваться из человеческого тела.
– И вы открыли формулу…
– Да какую там формулу. – Ландквист раздраженно поморщился. – Это ведь не рецепт пирога. ЗБЗ – живое существо. Точнее, новый штамм микроорганизма. Человек выпивает жидкий раствор, бактерии проникают в кровь и воздействуют на нервную систему.
– Похоже, небезопасная вещь.
– Я принимал его десятки раз и по-прежнему не забываю выносить мусор и оплачивать счета за электричество.
Ричардсон встал около стола. Полосатый кот замурлыкал и подошел к гостю.
– Значит, ЗБЗ позволяет человеку увидеть другие реальности?
– Нет. Он оказался неудачен. Вы можете принять любую дозу, но Странником все равно не станете. Путешествие получается очень недолгое – не настоящее приземление, а краткий контакт. Вы замечаете один-два образа и тут же возвращаетесь обратно.
Доктор Ричардсон открыл папку и взглянул на диаграммы и небрежные записи.
– Вы не могли бы дать нам эти бактерии, чтобы мы провели испытания?
– Пожалуйста. Образец есть в чашке Петри прямо перед вами. Только все это пустая трата времени. Как я сказал, препарат толком не действует. Поэтому я и стал отдавать его тому молодому человеку, Пайусу Ромеро. Он чистил мою подъездную дорожку от снега. Я подумал, может, проблема во мне самом, в моем сознании. Я надеялся, что другие люди примут ЗБЗ и смогут перейти в параллельный мир. Оказалось, что проблема не во мне. Всякий раз, когда Пайус приходил за очередной партией, я требовал подробный отчет. У людей, как и у меня, были видения других миров, но остаться там они не могли.
Ричардсон взял со стола чашку Петри. В ней был налит раствор агара, в котором изящным завитком росли зелено-голубые бактерии.
– Это и есть ваш ЗБЗ?
– Да, это и есть он, мой провал. Возвращайтесь в свое Братство и посоветуйте его членам уйти в монастырь. Или молиться. Или медитировать. Или изучать Библию, Коран и Каббалу. Быстрого способа покинуть наш убогий мирок не существует.
– А что, если ЗБЗ примет Странник? – спросил Ричардсон. – Может так получиться, что ваш препарат поможет ему отправиться в путь, а закончит путешествие он уже самостоятельно?
Доктор Ландквист подался вперед, и Ричардсон подумал, не собирается ли старик выскочить из кресла.
– Любопытная идея, – сказал он. – Но разве на свете остался хоть один Странник? Братство потратило кучу денег, выслеживая их. Хотя кто знает? Может, они еще прячутся где-нибудь на Мадагаскаре или в Катманду.
– Мы уже отыскали Странника, который согласен с нами сотрудничать.
– Значит, вы будете его использовать?
Ричардсон кивнул.
– Невероятно. С какой стати Братство занялось такими экспериментами?
Ричардсон взял папку и чашку Петри.
– Вы совершили удивительное открытие, доктор Ландквист. Я хочу, чтобы вы об этом знали.
– Мне не нужны комплименты. Я прошу объяснений. Почему Братство изменило тактику?
Бун приблизился столу и тихо спросил:
– Это именно то, за чем мы пришли, доктор?
– Думаю, да.
– Вы уверены или нет? Возвращаться сюда мы не будем.
– Больше нам ничего не понадобится. Послушайте, мне бы не хотелось, чтобы с доктором Ландквистом случилось что-то нехорошее.
– Ну, разумеется. Я понимаю, что вы имеете в виду. Он ведь не преступник, как Пайус Ромеро. – Бун мягко положил руку доктору на плечо и проводил его до двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119