В городе имелось всего две улицы. Они пересекались в самом центре города, на площади с парковыми скамейками и каменным обелиском. На памятнике не было никакой надписи, а только серия геометрических фигур. Круги, треугольники и пентаграммы.
Габриель снова пошел вперед и шел до тех пор, пока городок не остался позади и его не сменили непроходимые заросли из сухих деревьев и колючих кустарников. Не найдя никакой тропинки сквозь чащу, Габриель вернулся обратно на городскую площадь.
– Эй! – крикнул он. – Есть тут кто-нибудь?
Никто не ответил. Габриель подумал, что с мечом в руке выглядит трусом, и вложил клинок обратно в ножны. Неподалеку от площади стояло здание с куполообразной крышей и парадной дверью из темного дерева на железных петлях. Габриель вошел внутрь и очутился в церкви, среди скамей со спинками и витражных окон со сложными геометрическими узорами. В конце зала стоял деревянный алтарь.
Исчезнувшие обитатели города украсили алтарь розами, которые успели увянуть и сохранили всего лишь бледный намек на свой прежний цвет. В центре сухого букета горела черная свеча. От сквозняка яркое пламя то и дело подрагивало. Кроме самого Габриеля, оно единственное во всем городе двигалось, было почти живым.
Сделав несколько шагов к алтарю, Габриель глубоко вдохнул. Черная свеча выпала из медного подсвечника, и пламя коснулось сухих лепестков и листьев. Одна из роз вспыхнула. По ее стволу пламя перебралось на другой цветок. Габриель огляделся в поисках бутылки с водой или ведра с песком, чтобы погасить огонь. Ничего подходящего не нашлось. Габриель обернулся и увидел, что полыхает уже весь алтарь. Языки пламени вились вокруг его деревянных ножек и прикасались к орнаменту.
Габриель выбежал на улицу и остановился посреди дороги. Он открыл рот, но не издал ни звука. Где он может спрятаться? Есть ли тут какое-нибудь укрытие? Стараясь не поддаваться панике, Габриель побежал вниз по улице мимо парикмахерской и магазина тканей. Добравшись до границы города, он остановился и посмотрел на лес. Все деревья были в огне, и дым поднимался к небу массивной серой стеной.
Габриелю на щеку опустилась частичка пепла, и он смахнул ее рукой. Он понимал, что из города нет выхода, но все равно побежал обратно к церкви. Из-под тяжелой двери уже просачивался дым, а витражные окна светились изнутри. На центральном окне появилась трещина, и на глазах у Габриеля становилась все больше и больше, напоминая рваную рану. От высокой температуры воздух внутри здания расширился, и окно разорвалось, усеяв дорогу осколками стекла. Языки пламени стали вырываться из пустой оконной рамы и прикасаться к белому куполу.
Габриель понесся по улице на другой конец города и увидел, как одна задругой вспыхивают сосны. «Назад, – подумал он. – Бежать отсюда». Однако здания уже горели все до одного. От сильного жара поднялся ветер, который кружил частички пепла, как листья в осеннюю непогоду.
Где-то там, среди хаоса и огня, был выход, темный коридор, который вел обратно в человеческий мир. Однако пламя уничтожило все тени, а густой дым превратил день в ночь. Из-за жара Габриелю стало трудно дышать. Он вернулся на площадь и опустился на колени возле каменного обелиска. Парковые скамейки и сухая трава тоже горели. Пламя было повсюду. Габриель закрыл голову руками и свернулся в клубок. Огонь подбирался все ближе, почти прикасаясь к коже Габриеля.
Затем все кончилось. Габриель открыл глаза и увидел вокруг черные руины домов и обугленные деревья. Крупные балки все еще горели, и к грязно-серому небу поднимались клочья дыма.
Габриель пересек площадь и медленно двинулся вдоль улицы. Церковь, бондарная мастерская, магазин тканей с квартирой наверху – все погибло. Габриель добрался до границы города, где увидел сгоревший лес. Некоторые деревья лежали на земле, другие стояли, будто прямые черные тела с искривленными руками.
Габриель вернулся по собственным следам на покрытой пеплом дороге и увидел деревянный столб с навесом, который стоял посреди полной разрухи целый и невредимый. Габриель прикоснулся к столбу, провел рукой по его гладкой поверхности. Разве такое возможно? Как он мог уцелеть? Габриель немного постоял у столба, пытаясь понять его значение, и вдруг заметил белую оштукатуренную стену. Сейчас она стояла футах в двадцати от него, но всего несколько секунд назад ее там не было! Или Габриель ее просто не заметил? Он пошел дальше и посреди развалин наткнулся на парикмахерское кресло. Оно было совершенно реальным. Габриель мог прикоснуться к нему, потрогать зеленую кожаную обивку и деревянные подлокотники.
Город возрождался, восстанавливался в том самом виде, в котором Габриель впервые его увидел. Дома и деревья становились прежними только для того, чтобы снова выгореть дотла, снова возродиться – и так бесконечно. Это было проклятием огненного барьера. Если Габриель не отыщет проход, то застрянет в бесконечном цикле гибели и возрождения навечно.
Вместо того чтобы искать тень, Габриель вернулся на площадь и встал, прислонившись к обелиску. На его глазах появилась парадная дверь церкви, затем часть деревянного тротуара. Город вырастал заново, как живое существо. Дым рассеялся. Небо опять стало ярко-синим. Частицы пепла растворились в солнечном свете, как хлопья грязного снега.
Наконец превращение закончилось. Вокруг снова был город с пустыми домами и высохшими деревьями. Только сейчас к Габриелю стало возвращаться сознание. Если оставить в стороне всякие философские сложности, то у бытия есть только два состояния – покоя и движения. Табула поклоняется идеям политического и социального контроля, бредит о том, чтобы все всегда оставалось прежним. Однако такая неподвижность напоминала холодную пустоту космоса, а не энергию Света.
Габриель оторвался от обелиска и отправился на поиски тени. Как следователь в поисках улики, он переходил из дома в дом, открывал шкафы, заглядывал в пустые чуланы и под кровати. Старался посмотреть на каждый предмет под разными углами. Не исключено, что он увидит проход, если встанет в верное положение.
Когда Габриель снова вышел на улицу, воздух стал немного теплее. Городок стал абсолютно целым, но уже готовился к новому пожару. Габриеля разозлила неизбежность такого повторения. Неужели он не мог предотвратить то, чему предстояло произойти? Он принялся насвистывать рождественский гимн, с удовольствием вслушиваясь в слабый звук посреди мертвого безмолвия. Габриель вернулся к церкви и, распахнув дверь, приблизился к деревянному алтарю.
Черная свеча стояла в медном подсвечнике и горела, будто никакого пожара не было и в помине. Габриель лизнул большой и указательный пальцы и протянул руку, чтобы затушить пламя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119