И всё будет хорошо. Он поправится и выстругает вам из дерева солдатика и зайку…
Мешалкин улыбнулся. До него наконец-то дошло, что всё, что он видел перед этим, было кошмарным сном, а вот теперь наконец-то он проснулся, и всё опять нормально, по-настоящему… Он двинулся к семье. Он попытался сказать: Дети! Таня! Как хорошо, что я проснулся! Мне такие ужасы снились!Но вместо этого изо рта у Юры вырвались какие-то нечленораздельные мычания. Что-то не в порядке было с речью… Ну, это пустяки, просто он еще не до конца проснулся… А вот сейчас он обнимет своих детей и жену и всё будет нормально… И расскажет им, какой ему сон снился удивительный… Он протянул вперед руки. В одной руке блеснул какой-то предмет. Юра не мог вспомнить, что это. Да это было и неважно. Татьяна тоже протянула к нему руки и улыбнулась.
– Иди ко мне, – сказала она.
– Стой! Стой! – закричала Ирина. Мешалкин вздрогнул, и словно опять проснулся.
– Стой, Юра! Это ловушка! Это не твоя семья! Это монстры! Они хотят завладеть шкатулкой и выпить твою кровь!
И тут Юра увидел, что у его жены и детей лица покойников, глаза, как алюминиевые заклепки, изо ртов торчат клыки, а по телам ползают червяки и мокрицы, и от них воняет гнилью.
Татьяна зашипела и двинулась на Мешалкина.
– Не слуш-шай ее! Не слуш-шай эту проститутку! Я – твоя законная жена. И это твои законные дети! Ты должен быть заодно с семьей! Ты должен! – Она потянула руку к шкатулке.
Мешалкина вырвало, как из пушки, прямо на эту ужасную загробную руку. Он попятился.
– Не трогай меня! Не трогай меня, ведьма! – После того как его вырвало, Юра окончательно пришел в себя. Он поднял свободную руку и перекрестил вампира.
Татьяна остановилась, зашаталась, но снова двинулась на Мешалкина. Крестное знамение на нее подействовало слабо. С флангов Мешалкина обходили дети.
– Ш-шкатулку! Отдай ш-шкатулку! – шипели они. Юра растерялся. Путь к отступлению был отрезан. Юра сунул шкатулку за пазуху. Но что делать дальше, он не знал. Сейчас монстры набросятся на него, выпьют кровь и отнимут шкатулку.
– Юра, держи! – крикнула Ирина и бросила Мешалкину осиновый кол.
Кол пролетел над головами монстров, Юра подпрыгнул и схватил его. Он замахнулся колом на Татьяну.
И опять увидел перед собой девушку, с которой танцевал когда-то на студенческой вечеринке и которую выбрал в подруги художника. Юра замер.
– Ну что же ты стоишь?! – закричала Ирина. – Воткни в нее! Чтоб не мучилась!
Но Мешалкин не мог воткнуть. Он не мог проткнуть осиновым колом молодую симпатичную скромную девушку… свою жену… подругу художника… мать его детей… Он не мог… Одна часть его мозга понимала, что его дурят, что перед ним никакая не жена… И все-таки он не мог… На глазах у Мешалкина навернулись слезы.
А Верочка и Игорек подошли к нему вплотную, и Игорек уже вцепился в Юрину рубашку, чтобы вытряхнуть из-под нее шкатулку.
И тут заговорил автомат Коновалова.
– А-а-а! – закричал Мишка. – Получайте, гады-черти! Игорек и Верочка отлетели назад и вспыхнули. Серебряная пуля, сразившая Игорька, обожгла Мешалкину бок. Он вздрогнул и снова очнулся. Очнулся и, уже не думая, всадил кол в грудь бывшей жены.
Татьяна хрюкнула, завизжала и вспыхнула.
Часть монстров двинулась на Юру, а другая часть – на Коновалова.
– Бежим! Бежим, Юра! – Ирина захромала к церкви.
– Там же Мишка остался! – Мешалкин рванул в сторону Коновалова, размахивая колом и отгоняя от себя нечисть.
Но вампиров было столько, что пробиться было нелегко.
– Мишка, держись!
– Я им живым не дамся! – Мишка вскинул автомат и нажал на курок. Чик –щелкнул автомат, вместо выстрела. –
Щелк… щелк… щелк…Коновалов похолодел. Патронов в автомате больше не осталось. А убежать он не мог – у него были переломаны ноги. Во всяком случае, всё, что было ниже пояса, болело и не двигалось.
Кольцо монстров сужалось. Мишке стало так жутко… но он решил про себя, что не покажет гадам этого… Он перехватил автомат за ствол и врезал ближайшему монстру прикладом по голове с такой силой, что голова у того оторвалась от туловища и отлетела в сторону.
– Юрка, береги Иринку! – крикнул он и врезал прикладом по еще одной голове. А в следующее мгновение Коновалов исчез под горой навалившихся на него живых трупов.
Глава девятая
ДРОЗДОВ В ВОЗДУХЕ
Я хватаю палку и выбиваю крокодилу зубы…
Николай Дроздов. «В мире животных»
– 1 –
Семен Абатуров очнулся, поднял голову и стукнулся о дверь, которая нависла над ним, как крышка. В который раз, –подумал дед Семен, – Господь уберег меня и не дал дьяволу зашибить дверью…Он вылез наружу и перекрестился. Ветер задувал с улицы и раскачивал лампады. Вокруг никого не было. Дед Семен направился к выходу, но тут в церковь вбежали Ирина и Юра. Ира прихрамывала.
Юра прислонился спиной к стене.
– Мишку убили, – он заплакал.
– Как?!. – Абатуров вздрогнул. – Как убили?!.
– Он мне жизнь спас… – он вытащил из-за пазухи шкатулку, – и шкатулку сберег… А они, сволочи, накинулись и… – Юра закрыл лицо ладонями и зарыдал.
На улице толпились монстры. Они заглядывали сквозь дверной проем в церковь, но заходить не решались. Святая церковь оставалась святой и без двери.
Но без двери было как-то психологически беспокойно.
– Надо бы поставить, – Абатуров подошел к двери и попробовал ее приподнять. – А то… как-то не то… Тяжелая… А где Леонид-то?
– Мы его не видели, – ответила Ирина и огляделась. Кто-то застонал под лестницей…
– 2 –
Григорий Дроздов в полку был самым старым летчиком. Ему было уже за сорок. Но крепкое здоровье позволяло Дроздову до сих пор проходить ежегодные медкомиссии и летать. Конечно, перегрузки легче переносить, когда тебе за двадцать, а не сорок, и всё же… Всё же Дроздов летал и собирался летать еще лет пять, как минимум. Он любил свое дело – дело, которому посвятил жизнь. Не в высоком смысле посвятил, а просто посвятил всю жизнь. Как поступил после школы в летное училище, так всю жизнь потом и летал, и до сих пор летает. И дальше хотел бы летать. Это во-первых… А во-вторых, Дроздов не представлял себе, чем он будет заниматься, когда его спишут. Думать об этом было хуже всего. Когда Григорий видел, как люди его поколения и профессии, ряженные в дурацкий камуфляж, охраняют сраные киоски, ему делалось дурно. Неужели и он, Григорий Дроздов, дойдет до такой жизни?! Нет уж! Лучше разбиться, испытывая самолеты, чем дожить до такого… Лучше смерть, чем бесчестие. Лучше вообще про такое и не думать даже. Лучше летать, пока летаешь, и ни о чем не думать… О плохом-то, само собой, лучше не думать… а вот о том, как сделать так, чтобы плохого не случилось, вот об этом, конечно, надо думать… и не только даже думать, но и делать… что-то… в этом направлении… И Дроздов делал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173
Мешалкин улыбнулся. До него наконец-то дошло, что всё, что он видел перед этим, было кошмарным сном, а вот теперь наконец-то он проснулся, и всё опять нормально, по-настоящему… Он двинулся к семье. Он попытался сказать: Дети! Таня! Как хорошо, что я проснулся! Мне такие ужасы снились!Но вместо этого изо рта у Юры вырвались какие-то нечленораздельные мычания. Что-то не в порядке было с речью… Ну, это пустяки, просто он еще не до конца проснулся… А вот сейчас он обнимет своих детей и жену и всё будет нормально… И расскажет им, какой ему сон снился удивительный… Он протянул вперед руки. В одной руке блеснул какой-то предмет. Юра не мог вспомнить, что это. Да это было и неважно. Татьяна тоже протянула к нему руки и улыбнулась.
– Иди ко мне, – сказала она.
– Стой! Стой! – закричала Ирина. Мешалкин вздрогнул, и словно опять проснулся.
– Стой, Юра! Это ловушка! Это не твоя семья! Это монстры! Они хотят завладеть шкатулкой и выпить твою кровь!
И тут Юра увидел, что у его жены и детей лица покойников, глаза, как алюминиевые заклепки, изо ртов торчат клыки, а по телам ползают червяки и мокрицы, и от них воняет гнилью.
Татьяна зашипела и двинулась на Мешалкина.
– Не слуш-шай ее! Не слуш-шай эту проститутку! Я – твоя законная жена. И это твои законные дети! Ты должен быть заодно с семьей! Ты должен! – Она потянула руку к шкатулке.
Мешалкина вырвало, как из пушки, прямо на эту ужасную загробную руку. Он попятился.
– Не трогай меня! Не трогай меня, ведьма! – После того как его вырвало, Юра окончательно пришел в себя. Он поднял свободную руку и перекрестил вампира.
Татьяна остановилась, зашаталась, но снова двинулась на Мешалкина. Крестное знамение на нее подействовало слабо. С флангов Мешалкина обходили дети.
– Ш-шкатулку! Отдай ш-шкатулку! – шипели они. Юра растерялся. Путь к отступлению был отрезан. Юра сунул шкатулку за пазуху. Но что делать дальше, он не знал. Сейчас монстры набросятся на него, выпьют кровь и отнимут шкатулку.
– Юра, держи! – крикнула Ирина и бросила Мешалкину осиновый кол.
Кол пролетел над головами монстров, Юра подпрыгнул и схватил его. Он замахнулся колом на Татьяну.
И опять увидел перед собой девушку, с которой танцевал когда-то на студенческой вечеринке и которую выбрал в подруги художника. Юра замер.
– Ну что же ты стоишь?! – закричала Ирина. – Воткни в нее! Чтоб не мучилась!
Но Мешалкин не мог воткнуть. Он не мог проткнуть осиновым колом молодую симпатичную скромную девушку… свою жену… подругу художника… мать его детей… Он не мог… Одна часть его мозга понимала, что его дурят, что перед ним никакая не жена… И все-таки он не мог… На глазах у Мешалкина навернулись слезы.
А Верочка и Игорек подошли к нему вплотную, и Игорек уже вцепился в Юрину рубашку, чтобы вытряхнуть из-под нее шкатулку.
И тут заговорил автомат Коновалова.
– А-а-а! – закричал Мишка. – Получайте, гады-черти! Игорек и Верочка отлетели назад и вспыхнули. Серебряная пуля, сразившая Игорька, обожгла Мешалкину бок. Он вздрогнул и снова очнулся. Очнулся и, уже не думая, всадил кол в грудь бывшей жены.
Татьяна хрюкнула, завизжала и вспыхнула.
Часть монстров двинулась на Юру, а другая часть – на Коновалова.
– Бежим! Бежим, Юра! – Ирина захромала к церкви.
– Там же Мишка остался! – Мешалкин рванул в сторону Коновалова, размахивая колом и отгоняя от себя нечисть.
Но вампиров было столько, что пробиться было нелегко.
– Мишка, держись!
– Я им живым не дамся! – Мишка вскинул автомат и нажал на курок. Чик –щелкнул автомат, вместо выстрела. –
Щелк… щелк… щелк…Коновалов похолодел. Патронов в автомате больше не осталось. А убежать он не мог – у него были переломаны ноги. Во всяком случае, всё, что было ниже пояса, болело и не двигалось.
Кольцо монстров сужалось. Мишке стало так жутко… но он решил про себя, что не покажет гадам этого… Он перехватил автомат за ствол и врезал ближайшему монстру прикладом по голове с такой силой, что голова у того оторвалась от туловища и отлетела в сторону.
– Юрка, береги Иринку! – крикнул он и врезал прикладом по еще одной голове. А в следующее мгновение Коновалов исчез под горой навалившихся на него живых трупов.
Глава девятая
ДРОЗДОВ В ВОЗДУХЕ
Я хватаю палку и выбиваю крокодилу зубы…
Николай Дроздов. «В мире животных»
– 1 –
Семен Абатуров очнулся, поднял голову и стукнулся о дверь, которая нависла над ним, как крышка. В который раз, –подумал дед Семен, – Господь уберег меня и не дал дьяволу зашибить дверью…Он вылез наружу и перекрестился. Ветер задувал с улицы и раскачивал лампады. Вокруг никого не было. Дед Семен направился к выходу, но тут в церковь вбежали Ирина и Юра. Ира прихрамывала.
Юра прислонился спиной к стене.
– Мишку убили, – он заплакал.
– Как?!. – Абатуров вздрогнул. – Как убили?!.
– Он мне жизнь спас… – он вытащил из-за пазухи шкатулку, – и шкатулку сберег… А они, сволочи, накинулись и… – Юра закрыл лицо ладонями и зарыдал.
На улице толпились монстры. Они заглядывали сквозь дверной проем в церковь, но заходить не решались. Святая церковь оставалась святой и без двери.
Но без двери было как-то психологически беспокойно.
– Надо бы поставить, – Абатуров подошел к двери и попробовал ее приподнять. – А то… как-то не то… Тяжелая… А где Леонид-то?
– Мы его не видели, – ответила Ирина и огляделась. Кто-то застонал под лестницей…
– 2 –
Григорий Дроздов в полку был самым старым летчиком. Ему было уже за сорок. Но крепкое здоровье позволяло Дроздову до сих пор проходить ежегодные медкомиссии и летать. Конечно, перегрузки легче переносить, когда тебе за двадцать, а не сорок, и всё же… Всё же Дроздов летал и собирался летать еще лет пять, как минимум. Он любил свое дело – дело, которому посвятил жизнь. Не в высоком смысле посвятил, а просто посвятил всю жизнь. Как поступил после школы в летное училище, так всю жизнь потом и летал, и до сих пор летает. И дальше хотел бы летать. Это во-первых… А во-вторых, Дроздов не представлял себе, чем он будет заниматься, когда его спишут. Думать об этом было хуже всего. Когда Григорий видел, как люди его поколения и профессии, ряженные в дурацкий камуфляж, охраняют сраные киоски, ему делалось дурно. Неужели и он, Григорий Дроздов, дойдет до такой жизни?! Нет уж! Лучше разбиться, испытывая самолеты, чем дожить до такого… Лучше смерть, чем бесчестие. Лучше вообще про такое и не думать даже. Лучше летать, пока летаешь, и ни о чем не думать… О плохом-то, само собой, лучше не думать… а вот о том, как сделать так, чтобы плохого не случилось, вот об этом, конечно, надо думать… и не только даже думать, но и делать… что-то… в этом направлении… И Дроздов делал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173