Не только думал, но и делал. Он старался поддерживать себя в хорошей физической форме, чтобы не дать себя списать по состоянию здоровья. Он не пил, не курил, занимался спортом, каждое утро делал силовую гимнастику, бегал вокруг гарнизона пятнадцать километров, зимой моржевал и не ел продукты с повышенным содержанием холестерина. В армрейслинге, в боксе и восточных единоборствах Дроздову равных в полку не было. Бегал и плавал он быстрее всех. Подтягивался на турнике. И хоть он никогда не хвастал, но, по-хорошему, палок бабам мог накидать побольше многих. Дроздов, как другие, не болтал на каждом углу, кого он трахнул и сколько раз. А трахнул-то он за свою жизнь много кого. Григорий любил это делать и умел, и этим доказывал себе, что он всегда в отличной форме. Женщины чувствовали это и тянулись к нему сами. Сами с волосами… Ха!.. В этом полку Дроздов служил уже седьмой год, и у него было множество секретов. Никто, кроме него, не знал, сколько чужих офицерских жен разделили с ним постель. Почти никто не ушел от него. Даже жена Вани Киселева, которого они теперь разыскивали, не устояла. А жену Вани Киселева многие офицеры пытались уговорить, и никому она не дала, потому что такая… принципиальная. Вот только перед Дроздовым и не устояла. И то всего один раз. Хорошая женщина. Всем бы такую жену. Григорию стало неудобно, что вот Ваня пропал, и он его теперь разыскивает, а сам еще его жену напялил. Как-то не вяжется одно с другим. Дроздов дал себе слово больше с Юлей не связываться, и стал думать дальше уже другие мысли про других женщин… Даже жена Иншакова, которая была на пять лет старше Дроздова, и та не устояла. И как-то так у Григория это всё тактично выходило, что ни одна баба не догадывалась, что она у него не одна. Даже его собственная жена за столько лет совместной жизни ни разу ничего не заподозрила. Дроздов относил это не только на счет умелой конспирации, но и на счет своих мощных сексуальных возможностей, – вернувшись от любовницы, он мог, как ни в чем не бывало, всю ночь заниматься сексом с женой, а утром забежать к соседке и вставить ей пистон на завтрак. Дроздов, в целом, чувствовал себя молодцом и считал, что живет правильно, как положено жить мужчине. И еще одна мысль давала ему надежду на будущее. Дроздов считал, что с его подготовкой и возможностями он может запросто устроиться после отставки в гражданскую авиацию. Конечно, это не совсем то, что летать на истребителях, но все-таки в тысячу раз лучше, чем охранять пивные ларьки. Конечно, теперь не так просто, как раньше, устроиться гражданским летчиком, но у Дроздова было много друзей, и он знал, что друзья ему помогут. Тот же Иншаков, у которого в Москве связи, обязательно порекомендует Григория в какой-нибудь авиаотряд. А рекомендация Германа Васильевича дорогого стоит. Мало кто в авиации не знает, кто такой Иншаков. В последнее время Дроздов очень тактично свел на нет интимные встречи с его женой. Так, на всякий случай. Зачем нарываться? Как будто других женщин нету! Два дня назад она ему позвонила и предложила встретиться на квартире у подруги, а он под уважительным предлогом отказался. Потом положил трубку, подошел к зеркалу, посмотрел на себя и сказал:
– Григорий Дроздов – мужчина с головой! – вытащил из кармана железную расческу, провел ею по волосам, продул и определил на место…
Григорий летел в темном тамбовском небе и чувствовал себя так, как всегда чувствовал себя в полете – бодро и уверенно. Он знал машину, как себя, и машина слушалась его беспрекословно.
– Григорий! – услышал Дроздов в наушниках голос Петра Сухофрукта.
– Слушаю, – ответил Дроздов.
– Фух! – Сухофрукт облегченно выдохнул. – Хоть ты отозвался! Что там происходит, курва мать?! Ни с кем связаться не могу! Какие-то обрывки разговоров долетают… Какая-то петрушка… Понять ничего не могу!..
Уже несколько минут Дроздов тоже не мог ни с кем связаться, но не паниковал. Машину он знает, местность знает, горючего достаточно. Чего паниковать? И у остальных такая же ситуация. Чего такого с ними произойти могло? Просто какие-то неполадки со связью. Может, буря магнитная или еще какая хрень в этом роде… Однако он тоже слышал обрывки непонятных разговоров…
– Видел сияния какие-то, – продолжал говорить Сухофрукт, – вроде пожара… Как бы это… не долбанулся кто из наших… Поворачиваем туда, разберемся что к чему…
– Добро, – Григорий развернул самолет…
Петро – прекрасный парень,– подумал он. – Только с женой ему не повезло. Такая стервоза! Я бы с такой давно развелся… Правду сказать, по части секса у нее всё в порядке. В таких делах стервозность– вроде острой приправы… Хотя у меня и без приправы крепко стоит…
Дроздов увидел что-то впереди на земле. Что-то там то ли светилось, то ли горело – с такой высоты разобрать было сложно.
– Петро! Прием! – Дроздов хотел сообщить Сухофрукту, что он что-то видит и намеревается опуститься пониже, чтобы посмотреть поближе. Сухофрукт молчал. – Петро! Как слышно меня?! Прием. – Никакого ответа. Тьфу!.. Связь опять отъехала.
Георгий сделал еще несколько безуспешных попыток. Ладно. Свяжусь позже.
Самолет пошел на снижение. На земле что-то горело. И неслабо горело.
– Что-то не так, – сказал Дроздов вслух. – Разберемся.
Глава десятая
ЕСТЬ ЛЮДИ… И СТРАНЫ… ГДЕ МНОГО БАКСОВ НИЧЕГО НЕ ЗНАЧАТ
Я Эль Койот! Кто против меня, тот покойник!
Майн Рид. Всадник без головы

– 1 –
Когда кончились патроны, Коновалов понял, что пропал. Монстров было слишком много, а у него сломаны ноги. Мишке отчаянно не хотелось умирать, но еще больше не хотелось превращаться в такого вот гада с зубами. Это было хуже смерти, хуже всего. Мишка не мог согласиться, что после всего, что он сделал хорошего за последние дни, он попадет в ад, потеряет душу и станет таким же кровососом, как Колчан. Что же делать?! Монстры окружили Мишку плотным кольцом, и один подошел уже настолько близко, что Мишка смог до него достать прикладом автомата. Голова упыря слетела с плеч и отскочила назад. Монстры остановились, но тут же двинулись обратно на Мишку. Мишка снова ударил прикладом. Еще одна голова полетела с плеч.
Мишка занес над головой автомат, и в это мгновение мир остановился. Остановилось время. Мишка застыл с поднятым над головой автоматом. И всё вокруг застыло, как на картине «Оборона Севастополя». Мишка стоял, как матрос на картине, а монстры стояли, как фашисты.
Из церкви вышел Илья Пророк. Он спустился по ступенькам, протиснулся между монстрами, подошел к Мишке.
– Мишка, – сказал святой неземным голосом, – у тебя в правом кармане лежит пилюля, которая поможет тебе. Только ты поторопись… – Илья пошел обратно к церкви. У порога он остановился и вздохнул. – Не устоит храм-то… Не устоит… Но вера устоит… – Святой повернулся к Мишке, перекрестил его и скрылся внутри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173