– И… словно ползет…
– Не суетись, сколько тебе повторять, – капитан снисходительно посмотрел на побледневшего практиканта. – Пока возьми фотоаппарат и запечатлей натюрморт во всех ракурсах.
– Так он того, товарищ капитан, дергается еще, – Сидоренко подошел, с интересом заглядываясь на обнаженное девичье тело. – «Скорую» по рации вызывать?
– Слушай, Шланг, может, тебе все же определиться, кого ты обнаружил: пострадавшего или жмура? – капитан поднялся от мертвой девушки, показывая санитарам, что можно забирать тело. – Все ясно, – капитан снял перчатки и закурил. – Девушку изнасиловали, но, видимо, с ее же согласия или по какому-то предшествующему уговору. Да только по неосторожности, так сказать, в порыве страсти свернули ей шею.
– Что же, Андрей Данилович, ей на кладбище ночью понадобилось? Сексом куда удобнее заниматься в квартире, – рассосав под языком конфету, Сидоренко принялся собирать в пакет разбросанные вещдоки. – Да еще костер ночью жечь, вон и чьи-то кости в нем истлевают…
– Ты ж у нас молодой да продвинутый, тебе и разгадывать ее мотивы! – усмехнулся капитан, фотографируя чадящие головешки. – Это ваше поколение по ночным кладбищам шастает да духов вызывает. Вот и эта парочка, наверняка, чертей кликала, да вместо злых духов только до шантрапы докричалась.
– Значит, поджидали? Может, кто навел? – заметил курсант. – Хулиганье просто так ночью на кладбище не попрется. Не ближний же свет!
– Действительно, не ближний, а другой свет, – Агеев ухмыльнулся. – Все подходы к часовне истоптаны, да земля сырая, следы расплылись. Ни одного не снять… Так что можешь считать дело совершенно бесперспективным.
– Почему, Андрей Данилович?! Раз есть круг подозреваемых, значит, надо поработать с агентурой. Недаром говорят: «Стукач – лучший друг следака!»
– И как сам до такой гениальной мысли не догадался! – капитан снисходительно посмотрел на практиканта. – У меня таких дел в столе с десяток пылится. Только вот загвоздка – на всех «глухарей» осведомителей не напасешься!
Они подошли к лежавшему ничком возле часовни подростку и, сделав несколько снимков, приступили к осмотру тела.
– Да ты, Шланг, и вправду везунчик! – Агеев перевернул застонавшего Ивана. – Он жив и вроде без серьезных повреждений. Просто в отключке! Давай мигом к санитарам, возьми нашатырку. Теперь будет у нас и потерпевший, и подозреваемый в одном флаконе!
Глава 19
ПОДСТАВА
В следственном кабинете немировского ОВД, расположенном в кирпичном здании бывшего арестного дома, стоял невыветриваемый запах табачного дыма и перегара. За прошедший век здание сильно обветшало, но, сработанное на совесть, все еще продолжало служить делу правосудия. До революции здесь по приговору мирового судьи содержались мелкие воришки и уличные хулиганы, а для подгулявших на ярмарке купцов были построены комфортабельные одиночные камеры, которые после революции почему-то облюбовали следователи.
Иван еле сдерживал подступавшую тошноту, с осторожностью ощупывая разбитый до крови затылок. Капитан Агеев неспешно заполнял протокол, время от времени с ухмылкой посматривая на понурого подростка.
– Итак, юноша, – Агеев подал протокол Храмову, – прочтите и распишитесь.
Иван взял исписанный неразборчивым подчерком лист желтой бумаги и попытался вникнуть в суть. Голова шла кругом, и буквы никак не хотели складываться в осознанные предложения. Повертев лист в руках, он возвратил его следователю:
– Я это подписывать не стану.
– Это еще почему? Добровольное сотрудничество со следствием смягчает наказание.
– Зачем же неправду писать? – Иван посмотрел в хитрые, маслянистые глаза.
– Хорошо, что тогда запишем по правде? – следователь улыбнулся и достал чистый лист бумаги. – Вижу, что ты, Ваня, правильно разобрался, куда попал, и уже осознал, что сотрудничество со следствием, прежде всего, выгодно тебе самому. Молодец, давай работать!
– Господин следователь… – Иван поперхнулся и закашлялся.
Затем еще раз попытался объяснить причину своего отказа, но Агеев решительно его прервал:
– Во-первых, гражданин следователь. А во-вторых, не надо со мной играть в «ничего не помню». Такое здесь не пройдет! – капитан раздраженно ударил по столу. – На тебе сейчас нешуточная статья висит – 131, часть 3, УК РФ. Может быть, знаешь, что означает?
– Гражданин следователь, я не помню, что случилось прошлой ночью, – с трудом сдерживая тошноту, ответил Иван. – Я не знаю, как и зачем я оказался на кладбище и ничего не могу сказать о происходящем…
– А вот сержант Степанов тебя, между прочим, сразу опознал! Говорит, что позапрошлой ночью они уже задерживали тебя. Сейчас в соседнем кабинете про твое сопротивление милицейскому наряду докладную пишет!
– Гражданин следователь! Как же меня могли задерживать, если в отделении я оказался впервые?
– Решил поумничать? – Агеев замахнулся, но, вспомнив о присутствии в кабинете практиканта, вовремя остановился. – Мало того, что изнасиловали с дружками девку, так еще и убили! Следы замести хотели?
– Не понимаю, о чем вы говорите! – Всё расплывалось большими бурыми пятнами и медленно меркло в глазах. – Мне бы к врачу…
– На зоне тебя и полечат! – зло усмехнулся капитан, раскуривая сигарету. – Итак, подозреваемый Храмов, подписываем протокол или продолжим допрос? Мне, как ты понимаешь, спешить некуда, я на работе!
– Мне еще шестнадцать не исполнилось, – твердо парировал Иван. – Так что имею право ничего не подписывать.
– Ишь, ты! Значит, насиловать и убивать у тебя право есть, а как надо отвечать за содеянное, так сразу объявляешь себя малолеткой?!
– Больше нам говорить не о чем, – Иван отвернулся к окну, – все равно вы меня записали в преступники…
– Виновных у нас определяет суд, – Агеев многозначительно посмотрел на практиканта. – Так что никто тебя никуда не записал. Просто у следствия есть все основания считать тебя соучастником преступления. Может, его организатором и вдохновителем, – капитан пустил в лицо Храмова струю дыма. – Не потому ли так упорно не желаешь с нами сотрудничать?
– Какие у вас улики?!
– А хотя бы твои обожженные ладони! Откуда взяться таким отметинам? Не от кладбищенского ли костра?
– Руки о сковороду обжог, – нашелся Иван. – Еще сутки назад…
– Свидетели есть? Называй фамилии, адреса.
– Мама свидетель… Еще мои ожоги видел Сергей Олегович, сосед по коммуналке.
– Уже лучше, – кивнул Агеев. – Глядишь, так и все остальное вспомнишь. Скажи-ка, герой, кому пришла идея ночью на кладбище идти? Ответишь на этот вопрос – и смело можешь отправляться к врачу.
– Говорил же вам, что ничего из случившегося прошлой ночью не помню.
– Хорошо. Не помнишь о ночи, давай поговорим о прошлом дне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
– Не суетись, сколько тебе повторять, – капитан снисходительно посмотрел на побледневшего практиканта. – Пока возьми фотоаппарат и запечатлей натюрморт во всех ракурсах.
– Так он того, товарищ капитан, дергается еще, – Сидоренко подошел, с интересом заглядываясь на обнаженное девичье тело. – «Скорую» по рации вызывать?
– Слушай, Шланг, может, тебе все же определиться, кого ты обнаружил: пострадавшего или жмура? – капитан поднялся от мертвой девушки, показывая санитарам, что можно забирать тело. – Все ясно, – капитан снял перчатки и закурил. – Девушку изнасиловали, но, видимо, с ее же согласия или по какому-то предшествующему уговору. Да только по неосторожности, так сказать, в порыве страсти свернули ей шею.
– Что же, Андрей Данилович, ей на кладбище ночью понадобилось? Сексом куда удобнее заниматься в квартире, – рассосав под языком конфету, Сидоренко принялся собирать в пакет разбросанные вещдоки. – Да еще костер ночью жечь, вон и чьи-то кости в нем истлевают…
– Ты ж у нас молодой да продвинутый, тебе и разгадывать ее мотивы! – усмехнулся капитан, фотографируя чадящие головешки. – Это ваше поколение по ночным кладбищам шастает да духов вызывает. Вот и эта парочка, наверняка, чертей кликала, да вместо злых духов только до шантрапы докричалась.
– Значит, поджидали? Может, кто навел? – заметил курсант. – Хулиганье просто так ночью на кладбище не попрется. Не ближний же свет!
– Действительно, не ближний, а другой свет, – Агеев ухмыльнулся. – Все подходы к часовне истоптаны, да земля сырая, следы расплылись. Ни одного не снять… Так что можешь считать дело совершенно бесперспективным.
– Почему, Андрей Данилович?! Раз есть круг подозреваемых, значит, надо поработать с агентурой. Недаром говорят: «Стукач – лучший друг следака!»
– И как сам до такой гениальной мысли не догадался! – капитан снисходительно посмотрел на практиканта. – У меня таких дел в столе с десяток пылится. Только вот загвоздка – на всех «глухарей» осведомителей не напасешься!
Они подошли к лежавшему ничком возле часовни подростку и, сделав несколько снимков, приступили к осмотру тела.
– Да ты, Шланг, и вправду везунчик! – Агеев перевернул застонавшего Ивана. – Он жив и вроде без серьезных повреждений. Просто в отключке! Давай мигом к санитарам, возьми нашатырку. Теперь будет у нас и потерпевший, и подозреваемый в одном флаконе!
Глава 19
ПОДСТАВА
В следственном кабинете немировского ОВД, расположенном в кирпичном здании бывшего арестного дома, стоял невыветриваемый запах табачного дыма и перегара. За прошедший век здание сильно обветшало, но, сработанное на совесть, все еще продолжало служить делу правосудия. До революции здесь по приговору мирового судьи содержались мелкие воришки и уличные хулиганы, а для подгулявших на ярмарке купцов были построены комфортабельные одиночные камеры, которые после революции почему-то облюбовали следователи.
Иван еле сдерживал подступавшую тошноту, с осторожностью ощупывая разбитый до крови затылок. Капитан Агеев неспешно заполнял протокол, время от времени с ухмылкой посматривая на понурого подростка.
– Итак, юноша, – Агеев подал протокол Храмову, – прочтите и распишитесь.
Иван взял исписанный неразборчивым подчерком лист желтой бумаги и попытался вникнуть в суть. Голова шла кругом, и буквы никак не хотели складываться в осознанные предложения. Повертев лист в руках, он возвратил его следователю:
– Я это подписывать не стану.
– Это еще почему? Добровольное сотрудничество со следствием смягчает наказание.
– Зачем же неправду писать? – Иван посмотрел в хитрые, маслянистые глаза.
– Хорошо, что тогда запишем по правде? – следователь улыбнулся и достал чистый лист бумаги. – Вижу, что ты, Ваня, правильно разобрался, куда попал, и уже осознал, что сотрудничество со следствием, прежде всего, выгодно тебе самому. Молодец, давай работать!
– Господин следователь… – Иван поперхнулся и закашлялся.
Затем еще раз попытался объяснить причину своего отказа, но Агеев решительно его прервал:
– Во-первых, гражданин следователь. А во-вторых, не надо со мной играть в «ничего не помню». Такое здесь не пройдет! – капитан раздраженно ударил по столу. – На тебе сейчас нешуточная статья висит – 131, часть 3, УК РФ. Может быть, знаешь, что означает?
– Гражданин следователь, я не помню, что случилось прошлой ночью, – с трудом сдерживая тошноту, ответил Иван. – Я не знаю, как и зачем я оказался на кладбище и ничего не могу сказать о происходящем…
– А вот сержант Степанов тебя, между прочим, сразу опознал! Говорит, что позапрошлой ночью они уже задерживали тебя. Сейчас в соседнем кабинете про твое сопротивление милицейскому наряду докладную пишет!
– Гражданин следователь! Как же меня могли задерживать, если в отделении я оказался впервые?
– Решил поумничать? – Агеев замахнулся, но, вспомнив о присутствии в кабинете практиканта, вовремя остановился. – Мало того, что изнасиловали с дружками девку, так еще и убили! Следы замести хотели?
– Не понимаю, о чем вы говорите! – Всё расплывалось большими бурыми пятнами и медленно меркло в глазах. – Мне бы к врачу…
– На зоне тебя и полечат! – зло усмехнулся капитан, раскуривая сигарету. – Итак, подозреваемый Храмов, подписываем протокол или продолжим допрос? Мне, как ты понимаешь, спешить некуда, я на работе!
– Мне еще шестнадцать не исполнилось, – твердо парировал Иван. – Так что имею право ничего не подписывать.
– Ишь, ты! Значит, насиловать и убивать у тебя право есть, а как надо отвечать за содеянное, так сразу объявляешь себя малолеткой?!
– Больше нам говорить не о чем, – Иван отвернулся к окну, – все равно вы меня записали в преступники…
– Виновных у нас определяет суд, – Агеев многозначительно посмотрел на практиканта. – Так что никто тебя никуда не записал. Просто у следствия есть все основания считать тебя соучастником преступления. Может, его организатором и вдохновителем, – капитан пустил в лицо Храмова струю дыма. – Не потому ли так упорно не желаешь с нами сотрудничать?
– Какие у вас улики?!
– А хотя бы твои обожженные ладони! Откуда взяться таким отметинам? Не от кладбищенского ли костра?
– Руки о сковороду обжог, – нашелся Иван. – Еще сутки назад…
– Свидетели есть? Называй фамилии, адреса.
– Мама свидетель… Еще мои ожоги видел Сергей Олегович, сосед по коммуналке.
– Уже лучше, – кивнул Агеев. – Глядишь, так и все остальное вспомнишь. Скажи-ка, герой, кому пришла идея ночью на кладбище идти? Ответишь на этот вопрос – и смело можешь отправляться к врачу.
– Говорил же вам, что ничего из случившегося прошлой ночью не помню.
– Хорошо. Не помнишь о ночи, давай поговорим о прошлом дне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61