– И ты пойдешь? – спросила Света тоном глубокого сочувствия.
– Еще как! – Лариса улыбнулась и улыбка вышла шальная. – Он мне понравился.
Света покачала головой.
– А может, не стоит рисковать? – спросила она осторожно. – Знаешь, нормальные люди кровь не пьют.
Лариса прыснула.
– В ночных клубах еще и не такое пьют. Как насчет спирта с живыми рыбками? Просто ее здесь подают, горячую кровь, а он – экстремальщик. Знаешь, он – симпатяга. Хамло и симпатяга. Даже если он – сын нефтяного магната.
Света хихикнула.
– Круто. Может, замуж выйдешь.
Лариса закрутила волосы в хвост.
– Конечно, выйду. Только не за того парня. Ух, какая это сила, думала она, снова вызывая в теле ощущение той холодной искрящейся волны, которая исходила от Артура. Январская метель в человеческом облике. Шикарен, шикарен… Ворону бы такую.
А кстати…
Света еще о чем-то спрашивала, но Лариса уже не слышала. Она торопливо одевалась.
А Артур стоял в кабинете Эдуарда.
Эдуард, который обычно принимал посетителей, сидя за столом, стоял перед Артуром, согнувшись в три погибели, заглядывая снизу вверх своими глазками, ставшими нехарактерно заискивающими. Он боялся.
Артур был зол.
От его раздражения в кабинете стоял мороз, стекла покрылись ледяными перьями, хрустящая изморозь осела на шикарной мебели, а воздух звенел от смертного холода. Эдуарда трясло, его лицо было серым, как обветренное вареное мясо – и казалось странным, что у него хватает отваги на разговор.
– Я приказываю оставить их в покое, – сказал Артур – голос был, как ледяной клинок.
– Простите, сэр Лесли, – Эдуард согнулся еще ниже, говорил заискивающе и лебезя, но, кроме унижения, в нем было еще что-то. – Я, тупое ничтожество, никак не возьму в толк, кого это ваша светлость имеет в виду…
– Все ты понимаешь, падаль. И мальчика, и девочку.
– Мальчика… Какого мальчика, ваша светлость? Ах, мальчика? Так ведь никто и не переходил дорогу мальчику, сэр! Какой-нибудь невежа сказал бы, что мальчик – самоубийца, ничто, пустое место, но раз вы удостоили его своего поцелуя, ваша светлость, то это, конечно, не так, сэр. Он ваш паж, сэр. У нас не может быть претензий…
– Много треплешься, падаль. Девочка.
– А вот девочка… Сэр, я не смею, я трепещу, сэр, но я должен вам сказать. Девочка помечена мной. Мне прискорбно говорить об этом, сэр, – зубы Эдуарда выбили дробь, но он справился с собой, – я сожалею, но оставить уже невозможно, сэр. Такой великолепный Князь – лев ночей, можно сказать, конечно, не станет отнимать у шакалов последний кусок, а?
– Я твою шарагу по ветру развею, тварь.
Эдуард склонился чуть ли не до пола.
– Ваша светлость, сэр! Не может быть, чтобы один из старших Князей города станет марать свои белоснежные руки и тратить бесценную силу на грязный кабак! Я не верю своим ушам, сэр!
Артур отвел глаза.
– Я не сомневаюсь, что это в вашей власти, сэр, – подобострастно улыбнулся Эдуард. – Но к чему доказывать? Мы и так верим, сэр. Нас просто огорчает мысль, что будут говорить… Ведь вы, сэр, одиноки, болтовня может повредить вам найти…
– Заткнись.
– Конечно, сэр. Конечно. Я только еще вот о чем… Мальчик… Девочка его заберет. Простите, сэр, об этом тяжело говорить, но он же ей принадлежит, сэр. Он же побежит, стоит только ей поднять пальчик, сэр. А если она исчезнет, он останется вам, ваша светлость.
Артур поднял голову – и поток силы отшвырнул Эдуарда к стене. Эдуард рухнул на колени, но продолжал губами, покрытыми инеем:
– Но если вы желаете сделать им доброе дело, сэр… Не верю, что вы способны ограбить такую ничтожную тварь, как я. Вы, безусловно, заключаете только честные сделки, сэр, не так ли?
Артур усмехнулся.
– Вы могли бы купить ее, сэр.
– Ты мне предлагаешь? – Артур был так поражен, что в кабинете даже слегка потеплело. – Мне?
– Простите, сэр. Я коммерсант.
Артур невольно рассмеялся.
– Я только хотел сказать, – Эдуард чуть выпрямился, – вы такой великолепный Князь, все так восхищаются, так восхищаются…
– Короче.
– Позвольте мне… – Эдуард замялся, расплываясь в улыбке, одновременно угодливой, жадной и похотливой. – Ваша светлость, сэр… Ручку поцеловать – и забирайте девочку. Ручку поцеловать… разочек…
Артур смотрел на него. Эдуард невольно облизывал губы, его глазки масляно блестели. Артур хотел еще что-то сказать, но промолчал и вышел, захлопнув дверь ногой.
Эдуард поднялся на ноги, обтер ладонями иней с пиджака и с наслаждением облизал ладони. Сладострастно провел рукой по стене в потеках тающей изморози.
В дверь сунулся менеджер.
– Пшел вон, – тихо и яростно прошипел Эдуард. – Мое! Это мое!
Менеджера вынесло, как ветром. Эдуард с наслаждением вдохнул остатки ледяной ярости Артура, обирая пальцами тающий лед с оконных стекол.
– Князюшка, – шептал с вожделенной улыбочкой, – собственной персоной, душечка наша, подумать только… То-то тобой Вечные брезгуют… И это ради каких-то там… Нет, это хорошая сделка… Отличная…
И его серое лицо светлело.
Лариса вышла в ночь.
Улица была затянута туманом. Он полз по опустевшей мостовой, облекал дома, скрывал и скрадывал тени; весь мир был – мягкое свечение тумана. Желтые огни плыли в нем, как маяки.
Стоя у служебного входа в «Берег», Лариса видела только автомобильную стоянку – остальной город тонул в тумане, как в молоке.
А на стоянке ее дожидался Артур. Секунду Лариса видела, как рядом с ним фыркает и бьет копытом громадный серый жеребец в алой попоне, но сморгнула, и видение исчезло. Мощный «Харлей» в сиянии хромированных деталей – вот что это было. Современный конь современного всадника.
Байкера.
– Здорово, – пробормотала Лариса. – Вы – ведьмак?
Артур отвесил водевильный поклон.
– К вашим услугам, леди. Просто – чернокнижник, колдун и вообще злодей.
Лариса рассмеялась и подошла. Артур протянул руку. Лариса подала свою. Артур наклонился и обозначил странный поцелуй: едва коснулся губами не тыльной стороны ладони, а запястья, того места, где ближе всего к коже пульсирует кровь.
Ларису качнуло. Волна испепеляющего жара хлынула в ее тело, удар молнии, который, пройдя вдоль позвоночника, разлетелся по нервам тающим жидким огнем. Тело выгнулось само собой – Лариса прикусила губу, чтобы не закричать. Ей потребовалось не меньше минуты, чтобы перевести дух.
Артур ждал. Он изображал смущение и казался бы виноватым, но в зеленых глазах горели озорные и лукавые огоньки.
– Так вот что Ворон имел в виду, – сказала Лариса, резко выдохнув. – Наркоман несчастный.
– К его чести, он не злоупотребляет, – сказал Артур таким безмятежным тоном, будто упоминание о Вороне было совершенно естественным ходом мысли с обеих сторон. – Полагаю, научен горьким опытом. И сам мне рук не целует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71