Она повела глазами по мертвым, холодным зеркалам, вслушиваясь в то, что шло от них, и рывком повернулась к зеркальной плоскости справа – вот оно! Адоня нацелила на него острие меча. Ее рука и клинок стали как стрела, оттянутая тетивой лука. С лезвия сорвался золотой блик и ударил в зеркальную поверхность. Очертания зеркала поплыли, сделались нечеткими, поверхность задрожала, как потревоженная гладь неподвижной воды. Оскальзываясь на обломках, Адоня метнулась к нему…
…Перед ней разбегались ломкие тесные коридоры, похожие на трещины в зеркалах. Их стены и потолки сжимали пространство так, что не оставалось места для замаха мечом и лязгнув, он вошел в ножны.
Адоня увидела их за вторым или третьим поворотом, вернее, увидела спину Черного чародея. В занесенных над головой руках он сжимал меч, чье острие было нацелено вниз. Пальцы Адони сомкнулись на его запястьях. Он зарычал в ярости, вывернулся к ней лицом, пытаясь высвободиться из закаменевшего захвата. В то же мгновение Адоня увидела, что сжимает шею отвратительного огромного змея, в его разверзтой пасти трепетал тонкий язык-жало. Но обманное видение пропало в тот миг, когда едва оправившийся Лиента с кинжалом бросился на врага. Вернее, он просто упал на него, едва ли видя, куда пришелся удар кинжалом. И все же этого, из последних сил удара, оказалось достаточно. Адоня увидела, что нет никакого змея, – она по-прежнему сжимает запястья чародея, но теперь плечо его обагрено кровью, и по черному лезвию меча зазмеились трещины. Чернота меча будто впитывала свет: лезвие не блестело, не давало бликов. Но теперь сквозь бритвенно тонкие трещины рвалось ослепительное, странно белое сияние. Адоня с отвращение отпихнула противника.
– Кто ты? Что тебе от нас надо?
Человек без лица со злобной усмешкой глянул на нее, мазнул окровавленной ладонью по стене и проговорил:
– Пока позвольте откланяться, господа. На сегодня довольно. Наш потешный экспромт непозволительно затянулся.
И за его спиной вдруг образовался провал в черноту. Он сделал шаг назад и исчез, растворился, будто скрылся под темной водой. В тот же момент вместо проема вновь возникла несокрушимая гладь камня.
– Дрянь! Оставь его! Или я уничтожу тебя!
– Только не теперь. Но не скучай, мы еще непременно увидимся. До встречи, маленькая задира.
Адоня невольно завертела головой – она снова была в роскошных покоях владельца Рекинхольмского замка. В следующее мгновение бросилась к постели – Лиента спал. Он дышал легко и ровно, как совершенно здоровый человек, исчезла пугающая бледность. Адоня облегченно улыбнулась, обмакнула пальцы в чашу с водой и легко брызнула в лицо спящему.
Он вздрогнул и открыл глаза.
– Здравствуй, вождь, – улыбнулась она и почтительно склонила голову.
– Адоня! Я знал, что ты придешь… – Он повел глазами, и мгновенно лицо его стало иным, жестким и неприятным. В голосе звучала досада, что не сумел вовремя стряхнуть остатки сна и выдал это глупой фразой. – Какого дьявола?! Кто тебя сюда впустил!
Он раздраженно потянулся к измочаленному витому шнуру в изголовье кровати.
– Не надо никого звать, господин барон, – поспешно остановила его Адоня. – Я сейчас уйду сама. Вам было нехорошо, и я прогоняла ваш кошмар.
– В самом деле? – Он потер лоб изящными породистыми пальцами. – Я разберусь с этим завтра, теперь я хочу спать. Уходи.
– Да, господин барон. – Голос все же дрогнул – как трудно было удержать маску почтительной отстраненности.
Лиента заснул, едва закрыл глаза, странным образом не заметив разгрома в своих покоях. Или принял как должное, так и не разграничив до конца сна и яви.
На Адоню враз навалилась усталость. Вот, оказывается, настоящее окончание боя… Она подошла к распахнутому окну, в которое тихим шепотом входил шелест ласкового сонного дождя. Закрыла глаза, чувствуя, как под веками закипают жгучие слезы…
…За окном серел предрассветный сумрак, шелестел дождь. Она обернулась в комнату, обвела ее глазами. Все, что произошло, и ей самой казалось теперь сном. Адоня передернула плечами от свежести, вливающейся в окно, и затворила его. Поведя рукой, сняла чары с покоев барона.
Сегодняшний бой она не выиграла. Но и не проиграла, не был он бесполезным. Теперь она знает врага и его силы. Это важно. Пожалуй, весы победы все же качнулись на ее сторону – Лиенту она не отдала. Хоть и не отвоевала. Что ж, значит, это была проба сил, и теперь гораздо легче избежать ошибки – недооценить врага. Как раз эту ошибку он сегодня и совершил, в этом была его слабость – он не осознал ее силы, забылся в кураже и не удержался от демонстрации эффектов. Черный чародей ослабил свое оружие в хитростях и уловках – зеркала, перемещения… Что ему мешало расправиться с Лиентой там же, в зале? Адоня усмехнулась. Он прятал лицо, но обнажил свою суть.
Адоня тихонько отворила двери. Она так и думала – старый Консэль просидел всю ночь под дверью и теперь спал, привалившись плечом к стене.
– Консэль! – тихонько позвала Адоня. Он встрепенулся и торопливо встал. – Убери у хозяина. Не бойся разбудить его, он спит крепко и проснется поздно.
– Как себя чувствует господин барон? – беспокойно спросил старый слуга.
– С ним все в порядке. Ты извини за то, что там, в спальне. И лучше, если кроме тебя этого никто не увидит
– Хорошо, – с сомнением проговорил Консэль, окинул взглядом мокрое платье Адони. – Тебя проводить?
– Нет, не нужно, тебе хватит работы, – кивнула она на двери. – Но завтрак, пожалуйста, принеси мне сегодня сам.
* * *
Она проснулась за минуту до того, как раздался стук в двери.
– Консэль? – Она быстро накинула платье. – Входи.
Старик вошел с подносом. Переставляя тарелки на стол, сообщил:
– Его Светлость желает видеть тебя. – Поколебавшись, он все же добавил: – Поторопись, господин барон в гневе.
– В гневе? – Адоня постаралась подавить вздох. – В таком случае хуже уже не будет, если я приду на несколько минут позже. И с Его Светлостью ничего не случится.
Это было сказано так непочтительно, что Консэль оцепенел. Чтобы смягчить впечатление от своих слов, Адоня пояснила:
– До встречи с ним мне очень важно побеседовать с тобой. Вернее, для твоего господина важно. Не сердись, Консэль, – она обезоруживающе улыбнулась в ответ на осуждающий взгляд, – это займет немного времени. Потом – немедленно к господину барону. Ты голоден? Раздели со мной завтрак.
– Я сыт, – сухо проговорил Консэль, стоя перед ней с опущенным подносом.
Адоня задумчиво посмотрела на него.
– Послушай меня, добрый и преданный друг барона Яссона…
– Только слуга Его…
Властным жестом Адоня прервала старика.
– Я знаю, что говорю. Ты – единственный здесь, перед кем я могу не претворяться, придется и тебя отбросить все эти протокольные церемонии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
…Перед ней разбегались ломкие тесные коридоры, похожие на трещины в зеркалах. Их стены и потолки сжимали пространство так, что не оставалось места для замаха мечом и лязгнув, он вошел в ножны.
Адоня увидела их за вторым или третьим поворотом, вернее, увидела спину Черного чародея. В занесенных над головой руках он сжимал меч, чье острие было нацелено вниз. Пальцы Адони сомкнулись на его запястьях. Он зарычал в ярости, вывернулся к ней лицом, пытаясь высвободиться из закаменевшего захвата. В то же мгновение Адоня увидела, что сжимает шею отвратительного огромного змея, в его разверзтой пасти трепетал тонкий язык-жало. Но обманное видение пропало в тот миг, когда едва оправившийся Лиента с кинжалом бросился на врага. Вернее, он просто упал на него, едва ли видя, куда пришелся удар кинжалом. И все же этого, из последних сил удара, оказалось достаточно. Адоня увидела, что нет никакого змея, – она по-прежнему сжимает запястья чародея, но теперь плечо его обагрено кровью, и по черному лезвию меча зазмеились трещины. Чернота меча будто впитывала свет: лезвие не блестело, не давало бликов. Но теперь сквозь бритвенно тонкие трещины рвалось ослепительное, странно белое сияние. Адоня с отвращение отпихнула противника.
– Кто ты? Что тебе от нас надо?
Человек без лица со злобной усмешкой глянул на нее, мазнул окровавленной ладонью по стене и проговорил:
– Пока позвольте откланяться, господа. На сегодня довольно. Наш потешный экспромт непозволительно затянулся.
И за его спиной вдруг образовался провал в черноту. Он сделал шаг назад и исчез, растворился, будто скрылся под темной водой. В тот же момент вместо проема вновь возникла несокрушимая гладь камня.
– Дрянь! Оставь его! Или я уничтожу тебя!
– Только не теперь. Но не скучай, мы еще непременно увидимся. До встречи, маленькая задира.
Адоня невольно завертела головой – она снова была в роскошных покоях владельца Рекинхольмского замка. В следующее мгновение бросилась к постели – Лиента спал. Он дышал легко и ровно, как совершенно здоровый человек, исчезла пугающая бледность. Адоня облегченно улыбнулась, обмакнула пальцы в чашу с водой и легко брызнула в лицо спящему.
Он вздрогнул и открыл глаза.
– Здравствуй, вождь, – улыбнулась она и почтительно склонила голову.
– Адоня! Я знал, что ты придешь… – Он повел глазами, и мгновенно лицо его стало иным, жестким и неприятным. В голосе звучала досада, что не сумел вовремя стряхнуть остатки сна и выдал это глупой фразой. – Какого дьявола?! Кто тебя сюда впустил!
Он раздраженно потянулся к измочаленному витому шнуру в изголовье кровати.
– Не надо никого звать, господин барон, – поспешно остановила его Адоня. – Я сейчас уйду сама. Вам было нехорошо, и я прогоняла ваш кошмар.
– В самом деле? – Он потер лоб изящными породистыми пальцами. – Я разберусь с этим завтра, теперь я хочу спать. Уходи.
– Да, господин барон. – Голос все же дрогнул – как трудно было удержать маску почтительной отстраненности.
Лиента заснул, едва закрыл глаза, странным образом не заметив разгрома в своих покоях. Или принял как должное, так и не разграничив до конца сна и яви.
На Адоню враз навалилась усталость. Вот, оказывается, настоящее окончание боя… Она подошла к распахнутому окну, в которое тихим шепотом входил шелест ласкового сонного дождя. Закрыла глаза, чувствуя, как под веками закипают жгучие слезы…
…За окном серел предрассветный сумрак, шелестел дождь. Она обернулась в комнату, обвела ее глазами. Все, что произошло, и ей самой казалось теперь сном. Адоня передернула плечами от свежести, вливающейся в окно, и затворила его. Поведя рукой, сняла чары с покоев барона.
Сегодняшний бой она не выиграла. Но и не проиграла, не был он бесполезным. Теперь она знает врага и его силы. Это важно. Пожалуй, весы победы все же качнулись на ее сторону – Лиенту она не отдала. Хоть и не отвоевала. Что ж, значит, это была проба сил, и теперь гораздо легче избежать ошибки – недооценить врага. Как раз эту ошибку он сегодня и совершил, в этом была его слабость – он не осознал ее силы, забылся в кураже и не удержался от демонстрации эффектов. Черный чародей ослабил свое оружие в хитростях и уловках – зеркала, перемещения… Что ему мешало расправиться с Лиентой там же, в зале? Адоня усмехнулась. Он прятал лицо, но обнажил свою суть.
Адоня тихонько отворила двери. Она так и думала – старый Консэль просидел всю ночь под дверью и теперь спал, привалившись плечом к стене.
– Консэль! – тихонько позвала Адоня. Он встрепенулся и торопливо встал. – Убери у хозяина. Не бойся разбудить его, он спит крепко и проснется поздно.
– Как себя чувствует господин барон? – беспокойно спросил старый слуга.
– С ним все в порядке. Ты извини за то, что там, в спальне. И лучше, если кроме тебя этого никто не увидит
– Хорошо, – с сомнением проговорил Консэль, окинул взглядом мокрое платье Адони. – Тебя проводить?
– Нет, не нужно, тебе хватит работы, – кивнула она на двери. – Но завтрак, пожалуйста, принеси мне сегодня сам.
* * *
Она проснулась за минуту до того, как раздался стук в двери.
– Консэль? – Она быстро накинула платье. – Входи.
Старик вошел с подносом. Переставляя тарелки на стол, сообщил:
– Его Светлость желает видеть тебя. – Поколебавшись, он все же добавил: – Поторопись, господин барон в гневе.
– В гневе? – Адоня постаралась подавить вздох. – В таком случае хуже уже не будет, если я приду на несколько минут позже. И с Его Светлостью ничего не случится.
Это было сказано так непочтительно, что Консэль оцепенел. Чтобы смягчить впечатление от своих слов, Адоня пояснила:
– До встречи с ним мне очень важно побеседовать с тобой. Вернее, для твоего господина важно. Не сердись, Консэль, – она обезоруживающе улыбнулась в ответ на осуждающий взгляд, – это займет немного времени. Потом – немедленно к господину барону. Ты голоден? Раздели со мной завтрак.
– Я сыт, – сухо проговорил Консэль, стоя перед ней с опущенным подносом.
Адоня задумчиво посмотрела на него.
– Послушай меня, добрый и преданный друг барона Яссона…
– Только слуга Его…
Властным жестом Адоня прервала старика.
– Я знаю, что говорю. Ты – единственный здесь, перед кем я могу не претворяться, придется и тебя отбросить все эти протокольные церемонии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44