– Сколько солнц встретил ты в джайве?
– Я не могу ответить.
Андрей чувствовал на себе угрюмый взгляд из сумрака.
– У лжи короткие ноги.
– Я не сказал неправды.
– У тебя было достаточно времени, чтобы придумать историю хоть сколько-нибудь подобную правде.
– Я не хочу лгать тебе, мне не нужно было время для выдумок. Но подумай, если ложь может походить на правду, значит бывает правда, в которую трудно поверить.
– Ты искусный игрок в слова. Но теперь не время забавляться загадками, я не стану их разгадывать.
– Я не вижу твоего лица, трудно говорить как будто в пустоту.
Лиента сел напротив.
– Ты знаешь, чужеземец, что на нашей земле идет война?
– Знаю.
– Тогда зачем ты назвался путешественником? Разве Гуцу так называет теперь своих шпионов?
– Я не служу ему.
– Я не верю тебе, – устало сказал Лиента, – твои слова лживы. Ты не выжил бы в джайве и двух дней – джайва не любит чужих, она не щадит одиноких и безоружных. Твоя чудная одежда цела – разве в джайве прорублены тропы? Ты знаешь наш язык. Тебе знакомо имя кровавого Гуцу.
– Все так.
– И больше тебе нечего сказать?
– Я не враг тебе.
– Пока уши мои открыты для твоих слов – говори. Говори так, чтобы я поверил тебе.
– Зачем говорить слова, в лживости которых ты уверен раньше, чем услышишь их?
– Иначе ты умрешь. Думай. На рассвете я спрошу и узнаю, как ты захотел распорядиться своей жизнью.
– А если твое решение будет неправильным?
– Я вижу, ты хорошо осведомлен, путешественник, знаешь, что народ мой топят в крови и слезах. Нас научили распознавать врагов и убивать их, не сожалея об этом. Ты – враг. Ты несешь смерть. Я чувствую ее запах.
– Это только запах опасности. Все незнакомое может таить ее, ты прав. Но ты не прав, видя во мне врага.
– Ты ничем не переубедил меня. Моя рука не дрогнет.
– И ты никогда не сомневаешься?
Лиента горько усмехнулся.
– Время сомнений было коротким, но дань оно успело взять дорогую. До рассвета далеко. Думай, чужеземец.
Лиента негромко щелкнул пальцами.
– Не спеши, – проговорил Андрей. – Я хочу еще сказать. На рассвете меня здесь не будет, я уйду. Не потому, что ты смертью мне грозишь. Я пойду в город, потом вернусь к тебе. Один приду, как сегодня, юкки за собой не приведу. Они мне враги, как и тебе. Поэтому мы должны быть вместе, я помогу тебе сохранить племя. Ты должен поверить мне, Лиента. Ради людей, за которых отвечаешь перед Богом и совестью. Ради их спасения ты обязан использовать любую возможность, я – такая возможность. Сейчас мои слова смешны тебе, но когда на рассвете ты не найдешь меня в твоей хижине, они приобретут иной вес, чем кажется сейчас.
В хижину вошли двое, остановились у входа. Лиента чуть кивнул, и Андрея связали. Воины вышли.
– Ты не передумал уйти до рассвета, чужеземец?
– Я сказал, вождь.
Лиента вышел из хижины.
Когда он вернулся, пленник крепко спал. Кажется, неловкая поза, в которой он находился, ничуть не мешала ему. Сон его был так безмятежен и глубок, что его не нарушил даже долгий пристальный взгляд Лиенты. Перед тем, как заснуть, вождь долго сидел в задумчивости, пытаясь окончательно решить для себя – кто все-таки этот человек, что так невозмутим в последние часы жизни? Чего стоят его слова о побеге? На чью помощь он рассчитывает? Сегодня вокруг поселка встали усиленные дозоры.
Андрей открыл глаза, прислушался – рядом слышалось глубокое, ровное дыхание. Над селением висела тишина. "Пора", – решил Андрей.
Напрасно Лиента думал, что сыромятные ремни станут непреодолимым препятствием для пленника. Для Разведчика это даже досадной задержкой не было – не так уж много времени требовалось для освобождения.
Существовало несколько способов повышения мышечного порога: медикаментозный, когда введенный в кровь химический препарат в секунды попадал в ткани и многократно увеличивал их физические возможности; тот же результат давал кодированный эмоциональный настрой; но Андрей всегда предпочитал психоволевое усилие.
С минуту он лежал расслабясь, создавал гипер-силовой потенциал, потом резко напряг нужные мышцы – ремни лопнули. В то же мгновение вскинулся Лиента, метнулся к Андрею… ТИСС сделал свое дело – напружиненное тело обмякло, руки подломились, он ткнулся головой в раскинутую на полу шкуру. "Ну и реакция!" – одобрительно подумал Андрей.
Он без труда миновал усиленные боевые секреты. Шел быстро, как умели ходить только Разведчики – бесшумно, стремительно, не оставляя следов. Глаза не подводили – в темноте он хорошо видел проходы, проскальзывал в зарослях. Хищников сегодня Андрей не опасался – нож славного Лиенты был крепким и надежным. Да и к этому часу большинство из них уже насытились, риск был не так уж велик.
Все чаще попадались прогалины, даже полянки, лес заметно поредел, положе стали склоны и подъемы – джайва стекала в долину реки. Теперь можно было увидеть небо, и Андрей посматривал на звезды, густо усеявшие его – они светили, как сквозь дымку, надо было ждать перемены погоды.
Слева поднялась из зарослей почти отвесная скала, увитая лианами и ползучими хвощами. Андрей вспомнил: с другой стороны, над каменной осыпью прилепилась к стене маленькая избушка, жилище ведовки, одинокой и угрюмой женщины. Угрюмой она была вероятно оттого, что люди сторонились ее, чурались, поэтому в городе она появлялась крайне редко. К ней ходили чаще, хоть и без особой охоты, по нужде. Она в помощи никогда не отказывала, снабжала травами, настоями наговоренными. Девицы, замирая сердцем от страха, входили в пахучий от трав полумрак – просили погадать. Может быть, люди и по-другому бы к ней относились, да горда ведовка была…
Обходя скалу, Андрей услышал скрип и, подняв голову, рассмотрел, как раскачивается на ветру дверь избушки. Опустело жилье. Возможно, женщина укрылась в джайве или в одном из племен, а, возможно, и живой ее уже не было.
Скоро запахло водой, потянуло свежестью, и Андрей вышел на берег реки. Крепость смутно чернела на фоне звездного неба, а город, что привольно раскинулся вокруг нее, тонул в молоке предутреннего тумана. Сквозь белую пелену мутными желтыми пятнами проступали сторожевые костры на другом берегу и вокруг крепостного холма. Цепь костров на берегу казалась почти непрерывной – так тесно они располагались. Гуцу опасался нападения из джайвы. По ночам сюда назначалось еще и конное патрулирование.
Андрей разделся, спрятал одежду в расселине приметного дерева и вошел в воду.
Бесшумно, по-змеиному, проскользнул он между кострами. У огня лениво переговаривались ратники, голоса звучали чуть ли ни над головой Андрея.
– Экая мокредь наползла!
– Должно, уж скоро подмена придет.
– Спать охота, мочи никакой нет, – длинный зевок прервал фразу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75