Сейчас мы полетим на Комплекс, ко мне, – в замкнутом пространстве глейсера Адоне некуда было уйти от Андрея и его рук. – Не будь жадной, Адонюшка, ты хочешь все забрать себе, но разве тебе все это распутывать? – Он глубоко вздохнул, волосы ее тонко и чуть горьковато пахли повилицей. – Разбираться будем мы с Лиентой, – хрупкие плечики под его ладонями напряглись, закаменели. – Разве я должен говорить, что никому не собираюсь причинять зла? Только не мешай мне, маленькая моя, как тогда, в джайве.
– Что же нам делать?.. – горько выдохнула ему в грудь Адоня.
– Разве мы трое не хотим друг другу счастья? Мы обязательно что-нибудь придумаем. Все будет хорошо, Адонюшка. Доверься мне.
Подчиняясь мягкому настоянию его рук, она пошла к креслу.
– Я вызову Линду, она побудет с тобой, – сказал Андрей, входя в дом.
– Нет, не надо Линду, никого не надо… я одна хочу…
Андрей привлек ее к себе, заглянул в глаза.
– Дай мне слово, Адоня, ты никогда не будешь торопить смерть.
– Ты и это… знаешь!? – испуганно вскинулась она.
– Я был тобой. Я все знаю. Обещай, что никогда больше… Слышишь, Адоня, никогда.
– Обещаю…
– Ну как ты могла?
– Не могла, – горько усмехнувшись, она прерывисто вздохнула. – Испугалась.
Андрей прижал ее к себе.
– Я люблю тебя и никому не позволю обижать.
– Отчего-то с тобой самое плохое перестает быть плохим…
– Подожди меня, хорошо? Ты в самом деле хочешь остаться одна?
– Да, мне не хочется ни с кем разговаривать.
– Я скоро вернусь.
Лиента встретил Андрея около своей хижины. Шагнул навстречу, взял за плечи, коротко прижал к груди.
– Наконец ты снова с нами, Дар, – жестом пригласил в хижину. – Легок ли был твой путь?
– Да, Лиента, благодарю тебя.
– Ты здоров? Глаза твои не веселы.
– Устал, – коротко ответил Андрей. – Поговорим о том, что заботит нас обоих.
– Не голоден ли ты?
Неле внесла кувшин с освежающим напитком, приветливо улыбнулась Андрею.
– Я сыт. Говори, я жду. Ты взял себе жену.
Помолчав, Лиента проговорил:
– Да… – снова помедлив, сказал: – Ты, наверно, не знаешь – у меня были жена и сын.
– О твоем горе мне известно.
– Известно?.. Ну да… Они погибли. У нас не принято говорить о любви, мужчина не должен… Но я люблю ее и теперь, никого не хотел видеть на месте Ратаны… Но мне напомнили о законе – вождь не должен быть одиноким. Ты знаешь, кого я привел к своему очагу? – Андрей промолчал. – Это дочь Иона, кузнеца, ты помнишь ее?
– Помню, – Андрей кашлянул, чтобы прогнать хрипоту.
– Мне сказали, что она свободна, сердце ее свободно, а оказалось – нет… Я узнал поздно, ничего уже нельзя было изменить.
Он замолчал, Андрей тоже молчал. Лиента сидел на корточках, прислонясь спиной к столбу, уронив руки между колен.
– Я очень виноват перед ней, – проговорил он, не поднимая головы. – И не знаю, как все исправить. Мне одному было плохо, теперь нас двое и плохо вдвойне. Я не хотел этого, Дар. Когда увидел ее, она была такая счастливая, и я подумал, что, может быть, рядом с ней, я опять научусь быть счастливым. Мне показалось, что у нее глаза моей Ратаны. Я потом понял, что, наверно, у всех счастливых похожие глаза, – они светятся от счастья. Больше у Адони таких глаз не было. Почему ты молчишь, Дар?
Расклеив замкнутые молчание губы, Андрей тяжело уронил:
– И ты, и она достойны жалости и сочувствия. Да, ты – не меньше ее. И я пожалел бы тебя… Но как ты мог… стать насильником?
Лиента резко вскинул голову.
– Откуда ты… – шевельнулись губы, но он не договорил, потемнел лицом, опустил глаза.
– Как мог ты, в чью честность и справедливость верят больше, чем в себя? А если бы в ту ночь не ты пришел к Адоне, другой. И тебе пришлось бы судить его? Твой суд был бы гневным и суровым?
– Тяжелы твои упреки… Но нет казни страшнее той, которой человек казнит себя сам. С той ночи я ни разу не прикоснулся к ней.
– Зачем ты меня ждал?
– Не знаю. Теперь и сам не знаю. Просто никому, кроме тебя не могу сказать.
– А тот, другой? Ты знаешь, кто он?
– Нет. Адоня не хочет назвать его имени. А он ведет себя так, будто его и нет совсем. Я вглядывался в глаза мужчин и юношей – их лица ясны и открыты.
– Он есть. Хочешь, скажу его имя?
– Ты? Откуда ты знаешь?
– Не хочешь ли посмотреть в мои глаза?
– Что!? – почти шепотом протолкнул Лиента и это тяжелое "что" повисло в тишине.
– Мы с Адоней любим друг друга.
Лиента громко сглотнул, прижался затылком к столбу.
– Всевидящий, почему ты не убил меня?
Снова повисло молчание.
– Почему она не сказала? Я спрашивал…
– Адоня не знала, что я тоже люблю ее.
– А теперь?
– Знает. Я видел Адоню прежде, чем к тебе прийти. Я узнал от нее. А ты думал, я без твоего ведома мысли слушал?
Лиента с силой потер лицо, проговорил глухо в ладони:
– Если бы ты захотел убить меня, я принял бы это, как дар милосердия.
Андрей молчал и Лиента горько усмехнулся:
– Да, ты ведь не убиваешь. Тогда скажи, что мне сделать?
– Дать Адоне свободу.
Лиента отнял руки от лица, поднял голову.
– Свободу? Да, по закону это можно… Но люди осудят ее.
– Адоня уйдет со мной.
– Она станет твоей женой?
Еще мгновение назад Андрей не знал, что так твердо и уверенно скажет:
– Да.
– Ей будет трудно.
– Адоня бывала у нас. И, пожалуй, чаще, чем ты – у Линды оказалось больше свободного времени. Адони сейчас нет в поселке, я увез ее на Комплекс. Мои друзья давно стали ее друзьями.
– Вот как? – удивленно проговорил Лиента. – Я рад. Да, так всем будет хорошо.
– И тебе?
– Мне… Лучше, чем теперь.
Он долго смотрел на Андрея, потом тихо сказал:
– Загляни в мою душу, Дар. Потому что я не знаю слов, которые хотел бы сказать.
Андрей не ответил.
– Прости меня, Дар.
– Не надо, не казнись. Вина твоя… Была вина, стала беда. Я знаю, горе твое всему причиной. А Адоня, – она все поймет и простит.
Она сидела на берегу крохотного пруда в садике, что окружал коттедж Андрея. Она так устала за последние дни, что не хотела ни о чем думать и заботиться. Смятение, в котором она жила, теперь ушло, его не стало просто потому, что пришел Дар. Теперь был желанный покой, который дали смертельно усталому человеку. Она не одна, с ней он, теперь не может быть плохо.
Обхватив руками колени, она бездумно смотрела на порхание мотыльков, на игры серебристых рыбешек. Казалось, что Андрея уже нет долго, но ее это не тревожило – ничего не может случиться плохого, если он так сказал. А ждать она может сколько угодно…
Она не услышала бесшумного полета глейсера и легких шагов Андрея. Он быстро вошел в дом, пробежал глазами по пустой гостиной.
– Адоня!
Обернулся и увидел ее. Она застыла в напряженном ожидании.
– Адонюшка… – подошел, положил ей руки на плечи, привлек к себе. И почувствовал, как неистово колотится ее сердце.
– Успокойся, маленькая, – прошептал он, погружая лицо в ее волосы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75