– Поз­же я перешел на испытательную работу. Для меня кон­структорская школа была очень важной, в те годы мы прошли высшую инженерную подготовку. Мы всегда гордились, немножко удивлялись, но все-таки гордились своей работой…
– Очень приятно вспоминать те годы, – говорит Олег Макаров, – многое получалось сразу. Ведь пер­вый спутник пошел с первого раза, прямо скажу, это чудо не меньшее, чем сам спутник. Второй спутник по­шел с первого раза, третий – тоже… Но к «Востоку» мы подходили совсем не так: прежде чем беспилотная машина не отлетала тик в тик, секунда в секунду, че­ловек не пошел… Я почему-то восторгаюсь ракетами. До сих пор удивляюсь, как она, родная, такая большая, такая тонкая не разваливается и даже выносит тебя куда надо… В проекте «Востока» я больше всего по­мню Константина Петровича Феоктистова. Он вложил в него душу, сердце, энергию, знания – все, что угод­но. И остальных тоже помню: чудесные ребята. Должен сказать, что те, кто так или иначе окунулся в «Восток», так уже из космической техники не ушли. Причем некоторые – просто в силу характера! – уходили, но потом обязательно возвращались…
Этой осенью Сергей Павлович Королев и Мстислав Всеволодович Келдыш встречались часто – ведь в кос­мосе было очень много работы. Стартовали спутники Земли, готовилось наступление на Луну… Главный кон­структор и Теоретик космонавтики. Нет, они были не только единомышленники, соратники, прежде всего они были большие друзья.
Однажды Келдыш привез из Академии наук пачку писем, протянул их Королеву. Письма были от очень разных людей, но содержание было приблизительно одинаковое: «Прошу послать меня в космос, готов жерт­вовать своей жизнью».
Королев среагировал резко: «Человек полетит в кос­мос, когда будет полная гарантия его благополучного возвращения».
По вечерам в КБ проходил неофициальный конкурс.
– Устраивали дискуссии, как назвать те или иные системы, – вспоминает Виталий Севастьянов. – Для нас все равно было: космолет или космический корабль, космолетчик или космонавт. В основном терминология взята прямо из трудов Циолковского.
Георгий Гречко улыбается. Потом не выдерживает и возражает своему товарищу:
– Не совсем так было, Виталий. Я имею в виду термин «космический корабль». Он появился гораздо позже…
– Сначала «корабль-спутник», – замечает Се­вастьянов.
– Точно. И это на космодроме случилось. Конкурс был объявлен, как назвать объект, в котором полетит человек. Думали, думали – ничего толкового. И вдруг Сергей Павлович говорит: «Корабль-спутник». Мы впря­мую ему не могли возразить, но между собой недоумен­но пожимали плечами, мол, какой это «корабль»?.. А оказалось, действительно корабль, и сейчас даже трудно себе представить, что можно было дать какое-то иное название. Попробуйте, уверен, ничего не полу­чится. Видите, как далеко смотрел Сергей Павлович…
Человек в космосе. Пока эти слова звучали слишком непривычно.
За пределами Земли проведены первые эксперимен­ты. Десятки научных учреждений включились в косми­ческие исследования. Но все-таки особое внимание уде­лялось биологии и медицине – все прекрасно понимали, рано или поздно человек полетит.
Собачки уже поднимались в стратосферу. Но, может быть, все-таки лучше готовить к полету обезьян? Как-никак, они ближе к человеку…
Американские ученые предпочли тогда обезьян. Они запустили в космос шимпанзе Хэма, который столь же знаменит за океаном, как и наша Лайка.
Животные в космосе будут долго находиться в тес­ной кабине, и такой полет моделируется в лаборатории. После многочисленных экспериментов выясняется: обезьяны теряют двигательную активность, если долго находятся в стесненных условиях. Значит, собаки вы­носливее. Да и к тому же – где взять обезьян? А со­бачки доказали – в очередной раз! – что они готовы служить человеку не только на земле.
Наши медики начали работать с ними еще задолго до запуска первого спутника.
– В конце пятидесятых годов было принято реше­ние начать исследования на животных, – вспоминает профессор В. И. Яздовский. – Для этого в головной части ракеты был выделен небольшой объем, и в нем размещены две собаки весом от 5 до 7 килограммов. Это был полет на высоту 100 километров… Затем экс­перименты усложнялись. Мы запустили шесть пар со­бак, некоторые из них летали по два раза, и мы получи­ли уникальные материалы о реакциях живого организма на факторы ракетного полета. Новая серия запусков. Альбина и Козявка полетели дважды, причем уже в ска­фандре. Они к нему настолько привыкли, что, когда их пытались после приземления потрогать, погладить, они пятились, влезали в скафандр и давали закрыть шлем… Мы провели огромное количество экспериментов, кото­рые в будущем легли в обоснование возможности поле­та человека на космическом летательном аппарате.
Через месяц после старта первого спутника в кос­мос поднялась Лайка. Первое живое существо за пре­делами Земли! С каким волнением все следили за ее полетом, интересовались ее самочувствием. Портреты Лайки на первых страницах газет, обложках журналов, на почтовых марках, спичечных коробках, пачках сига­рет. Лайка сразу же стала самой знаменитой собакой на свете, ее популярности завидовали кинозвезды.
Почему была выбрана именно Лайка? Этот вопрос я не случайно задал академику О. Г. Газенко – он рабо­тал с четвероногими космонавтами в те годы.
– Была партия, наверное, около 10 собак, – отве­тил ученый. – Это были беспризорные собаки, мы по­лучали их из зооцентра. Они очищались у нас от грязи и пыли, но все-таки оставались дворовыми, то есть без­домными, собаками.
– Вы отбирали именно таких?
– Они очень хороши своей высокой адаптивностью, интеллектуальностью, потому что жизнь их все время била. Они сообразительные собаки, умные, которые це­нят хорошее к ним отношение и готовы работать за ку­сок хлеба. Шустрые, умные, сообразительные и непри­хотливые–разве это не идеальный материал для иссле­дований?! Если возьмете породистых псов, то они изне­женные. Они требуют, чтобы у них все было хорошо – вовремя покормить, по часам выгуливать, потерпеть они не могут и так далее… В принципе никто, кроме дворо­вой собаки, не мог бы перенести такие суровые испы­тания.
– Лайка из их числа?
– Конечно.
– Какова дальнейшая судьба космических собак, тех, конечно, которые вернулись из космоса и из стра­тосферы?
– Большинство из них продолжали жить в виварии до их естественной кончины. В среднем такие собаки живут 13–14 лет. У Белки и Стрелки – наших знаме­нитых четвероногих космонавтов – появились щенки. Один или два из них – не помню точно – были пода­рены семье Кеннеди. Они жили в Белом доме, а затем на Пятой авеню… Так что разная судьба… Одна из собачек, – продолжает Олег Георгиевич Газенко, – у меня дома жила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52