Он взял с собой лишь самое необходимое, решив по прибытии на место снять меблированную квартиру или купить подходящий домик.
Хью неторопливо шел куда глаза глядят, размышляя о том, что ему следовало бы радоваться неожиданной встрече с Жаном. Теперь семейству Дюпре известно о прибытии партнера, и Хью не обязательно наносить им официальный визит. Мысль вызвала легкое раздражение. Понаблюдать за тем, как удивленно заблестят надменные глаза Микаэлы Дюпре при известии о том, что за гость появился в ее доме, доставило бы истинное удовольствие. Впрочем, видеть, как недовольная гримаса искажает ее прелестное личико, у него теперь будет много возможностей.
Улыбнувшись про себя, Хью Ланкастер направился в ближайшую кофейню. Войдя в небольшое помещение, он огляделся по сторонам в надежде увидеть знакомое лицо. За столиками лениво потягивали кофе и курили длинные черные сигары джентльмены-креолы. Ритмичные звуки французской речи и пьянящий аромат хорошего кофе и дорогого табака создавали ту особую атмосферу, которая, как не без удовольствия подумал Хью, свойственна исключительно кофейням Нового Орлеана.
Он заметил выразительный профиль человека, сидящего в глубине помещения, и пошел прямо к нему, отмечая, что голоса за столиками, мимо которых он проходил, стали более приглушенными. Хью нисколько не сомневался, что взоры большинства присутствующих были обращены на него. Высокий элегантный молодой мужчина обернулся, чтобы узнать причину происходящих в кофейне перемен, и, увидев нового посетителя, вскочил со стула.
— Mon ami! — радостно воскликнул Джаспер де Марко. — Ты уже приехал! Откровенно говоря, я ожидал тебя только через несколько месяцев. Надеюсь, не плохие новости заставили тебя поторопиться с приездом в наш благословенный город? Как твой отчим, в порядке? — Не дожидаясь ответов, он обнял Хью и расцеловал его в обе щеки.
Успевший усвоить во время прошлых своих приездов обряд приветствия, принятый у горячих французов, Хью ответил тем же.
— Bonjour, mon ami, — произнес он с озорным блеском в глазах. — Вижу, ты, как обычно, предпочитаешь убивать время, а не заниматься нашими общими делами.
— О, mon ami, — прошептал трагическим голосом Джаспер, глаза которого продолжали весело искриться, — похоже, мне придется протянуть тебе руку помощи и показать, что в жизни есть не только работа, работа и работа. Вы, американцы, постоянно думаете о делах. Но это не правильно.
— А вы, креолы, предпочитаете размышлять исключительно об удовольствиях, — пробурчал Хью, присаживаясь на указанное другом место за его столиком.
— Оui! — с искренней улыбкой воскликнул Джаспер. — И посуди сам, кто из нас получает от жизни больше наслаждений? Ну-ка!
Тебе не удастся вновь вовлечь меня в этот спор, — покачав головой, рассмеялся американец.
Хью и Джаспер знали друг друга уже давно. Познакомились они лет десять назад, когда Хью впервые приехал в Новый Орлеан. Знакомство началось с ссоры из-за очаровательной квартеронки, а поскольку оба были на редкость неуступчивы, то скоро оказались в сопровождении не совсем трезвых секундантов в дубовой рощице со шпагами в руках. К счастью, противники были пьяны еще более, но оружием, как оказалось, владели мастерски, чем, несмотря на остроту момента и пару рюмок мадеры, они сами были буквально потрясены. В итоге, вместо того чтобы убить друг друга, дуэлянты покинули поле чести как сводные братья и завершили вечер в доме Джаспера. Протрезвев утром, они убедились, что не ошиблись в своих оценках, и скрепили дружбу несколькими чашками отлично прочищающего голову крепчайшего кофе.
В отличие от большинства креолов, не допускавших и мысли о дружбе с американцем, для единственного сына богатой француженки и крупного чиновника-испанца Джаспера де Марко проблемы национальности не существовало. Честность и благородство, с его точки зрения, Хью вполне доказал во время дуэли. К тому же, как шутливо объяснял Джаспер своим друзьям, иметь в качестве врага человека, который владеет шпагой почти так же хорошо, как и он сам, было бы неблагоразумно.
Официант быстро принес кофе для Хью и вновь наполнил чашку де Марко. Друзья, наслаждаясь прекрасным напитком, занялись неспешной беседой. Бегло отвечая на вопросы Джаспера, Хью несколько раз мысленно поблагодарил своего отчима. Это он, когда шестнадцатилетний приемный сын начал приобщаться к делам “Галланд, Ланкастер и Дюпре”, настоял на том, чтобы тот непременно овладел французским. “Иначе, — сказал Джон, — ты не сможешь чувствовать себя"”” высоте, ведя дела с партнерами из Нового Орлеана”. После нескольких встреч и “обменов любезностями” с Жаном Дюпре Хью понял, какой мудрый совет дал ему отчим.
— О чем задумался, mon ami? — прервал его размышления Джаспер.
— Вспомнил о нашем хорошем друге Жане, — усмехнулся Хью.
— Ах да, наш достойный партнер… Интересно, как он отнесся к известию о твоем переезде в Новый Орлеан?
— Плохо, — ответил с улыбкой Хью. — Я встретил его по дороге сюда. Удовольствия мое сообщение ему явно не доставило.
— Как жаль, что я не мог лицезреть эту картину, — рассмеялся Джаспер.
Даже со стороны было заметно различие темпераментов двух друзей. Хью говорил медленно, контролируя каждое слово. А у Джаспера даже в самом обычном разговоре чувствовалась горячность и готовность ввязаться в любую авантюру. Но именно это несходство и придавало их дружбе особое очарование. К тому же они были ровесниками: Хью исполнился тридцать один в апреле, а Джаспер намеревался отметить свою тридцать первую годовщину в августе. Оба черноволосые, смуглые и почти одного роста, но этим внешнее сходство и ограничивалось. Если Хью можно было сравнить с могучим дубом, то Джаспер скорее напоминал стройный бук. Глаза и того и другого Отличались выразительностью: у Хью — серые, почти прозрачные, у Джаспера — блестящие, черные, но молодые люди одинаково смотрели на мир с ленивым безразличием, за которым угадывались железная воля и ум. Оба, бесспорно, были красивы, но каждый по-своему: черты лица Хью более резкие, черные брови более густые, нос более прямой, подбородок мощный и упрямый. В сравнении с утонченным профилем его новоорлеанского друга лицо его казалось чеканным. Но эти столь непохожие внешне люди имели много общего даже в обстоятельствах своей жизни. Они рано лишились родителей, но обрели хороших воспитателей, заменивших им отцов: Хью — Джона Ланкастера, Джаспер — дядю. Одно это обстоятельство сразу сблизило их. К тому же оба были богаты, сильны, привыкли не следовать за событиями, а сами строить жизнь и имели немало случаев убедиться в способностях друг друга.
— Тебе удалось выяснить что-нибудь? — спросил Хью, резким движением отодвигая чашку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
Хью неторопливо шел куда глаза глядят, размышляя о том, что ему следовало бы радоваться неожиданной встрече с Жаном. Теперь семейству Дюпре известно о прибытии партнера, и Хью не обязательно наносить им официальный визит. Мысль вызвала легкое раздражение. Понаблюдать за тем, как удивленно заблестят надменные глаза Микаэлы Дюпре при известии о том, что за гость появился в ее доме, доставило бы истинное удовольствие. Впрочем, видеть, как недовольная гримаса искажает ее прелестное личико, у него теперь будет много возможностей.
Улыбнувшись про себя, Хью Ланкастер направился в ближайшую кофейню. Войдя в небольшое помещение, он огляделся по сторонам в надежде увидеть знакомое лицо. За столиками лениво потягивали кофе и курили длинные черные сигары джентльмены-креолы. Ритмичные звуки французской речи и пьянящий аромат хорошего кофе и дорогого табака создавали ту особую атмосферу, которая, как не без удовольствия подумал Хью, свойственна исключительно кофейням Нового Орлеана.
Он заметил выразительный профиль человека, сидящего в глубине помещения, и пошел прямо к нему, отмечая, что голоса за столиками, мимо которых он проходил, стали более приглушенными. Хью нисколько не сомневался, что взоры большинства присутствующих были обращены на него. Высокий элегантный молодой мужчина обернулся, чтобы узнать причину происходящих в кофейне перемен, и, увидев нового посетителя, вскочил со стула.
— Mon ami! — радостно воскликнул Джаспер де Марко. — Ты уже приехал! Откровенно говоря, я ожидал тебя только через несколько месяцев. Надеюсь, не плохие новости заставили тебя поторопиться с приездом в наш благословенный город? Как твой отчим, в порядке? — Не дожидаясь ответов, он обнял Хью и расцеловал его в обе щеки.
Успевший усвоить во время прошлых своих приездов обряд приветствия, принятый у горячих французов, Хью ответил тем же.
— Bonjour, mon ami, — произнес он с озорным блеском в глазах. — Вижу, ты, как обычно, предпочитаешь убивать время, а не заниматься нашими общими делами.
— О, mon ami, — прошептал трагическим голосом Джаспер, глаза которого продолжали весело искриться, — похоже, мне придется протянуть тебе руку помощи и показать, что в жизни есть не только работа, работа и работа. Вы, американцы, постоянно думаете о делах. Но это не правильно.
— А вы, креолы, предпочитаете размышлять исключительно об удовольствиях, — пробурчал Хью, присаживаясь на указанное другом место за его столиком.
— Оui! — с искренней улыбкой воскликнул Джаспер. — И посуди сам, кто из нас получает от жизни больше наслаждений? Ну-ка!
Тебе не удастся вновь вовлечь меня в этот спор, — покачав головой, рассмеялся американец.
Хью и Джаспер знали друг друга уже давно. Познакомились они лет десять назад, когда Хью впервые приехал в Новый Орлеан. Знакомство началось с ссоры из-за очаровательной квартеронки, а поскольку оба были на редкость неуступчивы, то скоро оказались в сопровождении не совсем трезвых секундантов в дубовой рощице со шпагами в руках. К счастью, противники были пьяны еще более, но оружием, как оказалось, владели мастерски, чем, несмотря на остроту момента и пару рюмок мадеры, они сами были буквально потрясены. В итоге, вместо того чтобы убить друг друга, дуэлянты покинули поле чести как сводные братья и завершили вечер в доме Джаспера. Протрезвев утром, они убедились, что не ошиблись в своих оценках, и скрепили дружбу несколькими чашками отлично прочищающего голову крепчайшего кофе.
В отличие от большинства креолов, не допускавших и мысли о дружбе с американцем, для единственного сына богатой француженки и крупного чиновника-испанца Джаспера де Марко проблемы национальности не существовало. Честность и благородство, с его точки зрения, Хью вполне доказал во время дуэли. К тому же, как шутливо объяснял Джаспер своим друзьям, иметь в качестве врага человека, который владеет шпагой почти так же хорошо, как и он сам, было бы неблагоразумно.
Официант быстро принес кофе для Хью и вновь наполнил чашку де Марко. Друзья, наслаждаясь прекрасным напитком, занялись неспешной беседой. Бегло отвечая на вопросы Джаспера, Хью несколько раз мысленно поблагодарил своего отчима. Это он, когда шестнадцатилетний приемный сын начал приобщаться к делам “Галланд, Ланкастер и Дюпре”, настоял на том, чтобы тот непременно овладел французским. “Иначе, — сказал Джон, — ты не сможешь чувствовать себя"”” высоте, ведя дела с партнерами из Нового Орлеана”. После нескольких встреч и “обменов любезностями” с Жаном Дюпре Хью понял, какой мудрый совет дал ему отчим.
— О чем задумался, mon ami? — прервал его размышления Джаспер.
— Вспомнил о нашем хорошем друге Жане, — усмехнулся Хью.
— Ах да, наш достойный партнер… Интересно, как он отнесся к известию о твоем переезде в Новый Орлеан?
— Плохо, — ответил с улыбкой Хью. — Я встретил его по дороге сюда. Удовольствия мое сообщение ему явно не доставило.
— Как жаль, что я не мог лицезреть эту картину, — рассмеялся Джаспер.
Даже со стороны было заметно различие темпераментов двух друзей. Хью говорил медленно, контролируя каждое слово. А у Джаспера даже в самом обычном разговоре чувствовалась горячность и готовность ввязаться в любую авантюру. Но именно это несходство и придавало их дружбе особое очарование. К тому же они были ровесниками: Хью исполнился тридцать один в апреле, а Джаспер намеревался отметить свою тридцать первую годовщину в августе. Оба черноволосые, смуглые и почти одного роста, но этим внешнее сходство и ограничивалось. Если Хью можно было сравнить с могучим дубом, то Джаспер скорее напоминал стройный бук. Глаза и того и другого Отличались выразительностью: у Хью — серые, почти прозрачные, у Джаспера — блестящие, черные, но молодые люди одинаково смотрели на мир с ленивым безразличием, за которым угадывались железная воля и ум. Оба, бесспорно, были красивы, но каждый по-своему: черты лица Хью более резкие, черные брови более густые, нос более прямой, подбородок мощный и упрямый. В сравнении с утонченным профилем его новоорлеанского друга лицо его казалось чеканным. Но эти столь непохожие внешне люди имели много общего даже в обстоятельствах своей жизни. Они рано лишились родителей, но обрели хороших воспитателей, заменивших им отцов: Хью — Джона Ланкастера, Джаспер — дядю. Одно это обстоятельство сразу сблизило их. К тому же оба были богаты, сильны, привыкли не следовать за событиями, а сами строить жизнь и имели немало случаев убедиться в способностях друг друга.
— Тебе удалось выяснить что-нибудь? — спросил Хью, резким движением отодвигая чашку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103