— Никогда не слышал, — задумался Джако. — Даже мать не упоминала о нем иначе как о главаре или одноглазом. А зачем вам это?
— А вдруг нам удастся подобрать ключ к разгадке его личности? Даже его имя может навести на след.
— Вы можете спросить Пип, — вставил Бен. — Она наверняка знает больше нашего — ведь она бывала дома чаще, чем мы, и оставалась с матерью дольше.
— Да-да, я поговорю с Пип, но сомневаюсь, что она может добавить что-то к тому, о чем вы мне рассказали.
— Так что же нам теперь делать? — Джако доверчиво глядел на Ройса.
Тот поколебался, затем медленно произнес:
— Как вы думаете, это будет очень опасно — попытаться следить за одноглазым? Выяснить, где он бывает, когда не занят делами вашей, э-э, шайки. Он, несомненно, ведет двойную жизнь. И если вы сможете обнаружить, какова другая жизнь одноглазого, мы уже не будем так беззащитны, у нас появится оружие против него.
— Вы хотите, чтобы мы шпионили за главарем? — спросил Джако потрясенно.
— А почему бы и нет? — невозмутимо ответил Ройс. — До тех пор, пока он вне досягаемости, мы будем бороться с завязанными глазами. Он может ударить когда ему вздумается, а мы, ничего не зная о нем, не можем ни предугадать его действий, ни принять ответные меры. — Наклонившись вперед в своем кресле, напряженно оглядывая братьев прозрачно-золотыми тигриными глазами, он добавил горячо:
— Неужели вы не видите! Сейчас он может играть с нами, как кошка с мышью. Мы вынуждены обороняться, и только, а он атакует нас, когда ему угодно, — ведь все карты у него в руках. — Тут Ройс призадумался. — Хотя нет, не все: у нас есть одно очко — он еще доверяет вам.
Задумчиво растирая подбородок, Бен пробормотал:
— Я не знаю… Наверное, да, он пока что верит нам. Но меня немного беспокоит, что он не приказал нам предпринять еще одну попытку выкрасть Пип.
Джако кивнул, но высказал другую точку зрения:
— Вероятно, он не вполне доверяет нам в том, что касается Пип. Если бы он только заподозрил, что мы работаем против него, он бы тут же покончил с нами.
— Итак? — подытожил Ройс. — Сможете ли вы следить за ним… с минимальным риском для себя?
Бен шумно вздохнул и медленно выпустил воздух:
— Это опасно, что и говорить. Но я думаю, мы справимся с этим.
— Думаешь? — недовольно повторил за ним Ройс. — Имея дело с таким человеком, как одноглазый, думать недостаточно. Ты должен не думать, а знать, способен ли ты взбунтоваться.
Изуродованное побоями лицо Джако помрачнело, и он отчеканил:
— Мы сможем сделать это! Даже если одноглазый не вполне уверен в нас из-за Пип, он не ожидает подвоха. — Воинственная усмешка раздвинула разбитые губы Джако. — И я, и Бен ходим неслышно, как кошки, — он ничего и не заметит!
Ройс внимательно смотрел на братьев Пип, взвешивая еще и еще раз, насколько серьезна опасность. Он не привык просить других рисковать собой, оставаясь в безопасности сам. И Ройс снова почувствовал, как ненависть к одноглазому растет в нем. Он был беспомощен, он ничем не мог помочь Фаулерам — только наблюдать за всем издали, и он питал отвращение к этому недостойному джентльмена обстоятельству. Если бы существовал хоть какой-то выход…
Вдруг его осенило. Ройс вскочил с кресла, крича на всю комнату:
— Глупец! Какой же я глупец! — Взглянув на ошеломленных братьев, он рассмеялся. — Да ведь я могу устроить вам всем троим переезд в Америку — вы там будете в полной безопасности!
Гордость, свойственная детям Джейн, может быть, и побудила бы Фаулеров отказаться от предложения, но судьба Пип и зверское избиение, которому они только что подверглись, заставили их медлить. Взгляды братьев встретились. То, что они увидели в глазах друг друга, убедило их полностью, потому что они выдохнули одновременно:
— Когда?
Не давая себе времени подумать, с пуританским рвением отметая мысли о Пип, Ройс возбужденно проговорил:
— Завтра я увижусь с моим агентом, и он все сделает. Главное — мы обеспечим вам место на первом же корабле, отплывающем в Штаты. А сейчас все, что нам остается, — это охранять Пип и вам двоим постараться не попасть в беду, пока корабль не отчалит. Ну и самая рискованная часть нашей кампании — доставить вас всех на борт, не возбудив подозрений.
— Если вы доставите туда Пип, о нас беспокоиться нечего: только скажите название корабля и когда он отплывает — и мы будем там! — сказал Джако почти весело.
Ройс слегка улыбнулся. «Если только, — подумал он, — все пойдет так, как запланировано». Отхлебнув из бокала, он сказал:
— Прежде чем мы пожелаем друг другу спокойной ночи, давайте договоримся, как нам разыскать друг друга. Я полагаю, что моей любовнице можно доверять, но этого недостаточно. Нам еще нужен какой-то сигнал в случае крайней необходимости. Что вы об этом думаете?
Бен и Джако недоуменно смотрели друг на друга. Наступило короткое молчание, затем Ройс щелкнул пальцами.
— Занавески, — сказал он кратко. Увидев изумление на лицах, он пояснил:
— Поскольку третий этаж моего особняка большей частью не используется, я предлагаю выбрать третье окно справа на третьем этаже. Если все спокойно — занавески полуоткрыты. Полностью открытые — значит, встречаемся тем же вечером, скажем, в десять часов, а задернутые наглухо — сигнал, что мы должны увидеться немедленно.
План был одобрен, и на этом они расстались, весьма довольные друг другом.
Утром в среду Ройс уже сидел в хорошо обставленном офисе своего агента.
— Вы, должно быть, любопытствуете, почему я здесь так рано?
Агенту Роджеру Стэдхэму было около тридцати пяти. Он был человеком среднего роста, без особых примет. Его рекомендовал Ройсу Понтеби. «Чрезвычайно способный и скрытный парень», — сказал о нем Джордж, и Роджер действительно был таким. Его ореховые глаза спокойно встретили взгляд Ройса, он вежливо улыбнулся и ответил:
— Я уверен, что вы назовете мне причину вашего визита тогда, когда вам будет удобно.
— Ну, то, о чем я вас попрошу, не слишком удобно для меня лично, и тем не менее… Надобно отправить в Америку четырех человек. И желательно на первом же корабле, отплывающем в Штаты.
Если Стэдхэм и был удивлен просьбой Ройса, он не выдал этого, сказав просто:
— О, жаль, что ваше теперешнее пребывание в Англии будет столь коротким.
Ройс едва не поправил его, но вовремя остановился. Он сказал «четырех человек», непроизвольно скрывая истину, и если Стэдхэм подумал, что речь идет о нем самом, — тем лучше.
Поболтав еще немного, Ройс поднялся и дружелюбно заметил на прощание:
— Итак, дело за вами. Сообщите мне, пожалуйста, название корабля и дату отплытия как можно скорее.
Стэдхэм горячо заверил его, что все будет в порядке, и проводил до самых дверей.
Выходя из офиса, Ройс испытывал смешанное чувство облегчения и горечи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88