– Разрешите, господин обергруппенфюрер? – спросил Гаусс деревянным голосом.
– Да-да! – сказал Эдингер. – Узнали что-нибудь? Гаусс молча подал Эдингеру узкий листок бумаги.
Эдингер взглянул на него и тотчас передал мне. На листке значилось: “Мадона, Стрелниеку, 14”.
– Это все? – спросил Эдннгер.
– Адрес ветеринарного врача Озолса, – ответил Гаусс. – Он живет в Мадоне.
Возможно, подумал я, этот адрес и послужит ключом к списку…
Я поблагодарил Эдингера и поспешил откланяться. Мне не хотелось возвращаться к скользкому разговору о Чарушине.
– Помните, о том, что произойдет с вашим шофером, не знает никто, – предупредил меня на прощание Эдингер. – Вы еще будете мне благодарны.
– Можете быть уверены, господин обергруппенфюрер, – заверил его я. – Хайлитль!
Я отсалютовал Эдингеру поднятой рукой и заторопился вниз, в машину.
– Давай! – сказал я.
Железнов включил мотор и удивленно посмотрел на меня.
– Что это ты как будто не в себе?
– Плохи, брат, наши дела, – ответил я. – Гестаповцы собираются тебя арестовать.
Нельзя было не заметить: Железнов встревожился, но он тут же взял себя в руки.
– Как так? – спросил он.
– Предупредил сам Эдингер, – объяснил я. – Уж не знаю, донес кто-нибудь или они сами, но говорит, что гестапо располагает данными о твоих связях с рижским подпольем…
Железнов задумчиво покачал головой.
– Задача…
– Какая же тут может быть задача? – возразил я. – Медлить нечего, придется скрыться.
Железнов вздохнул.
– Не так это просто, и тем более непросто, что это может бросить тень на вас…
Мы обращались друг к другу то на “вы”, то на “ты”, в моменты, когда особенно остро ощущали нашу духовную близость, говорили на “ты”, а когда возвращались к служебным делам, переходили на “вы”, на этот раз “ты” и “вы” смешались в нашем разговоре.
– Вы недооцениваете важности возложенного на вас задания, – укоризненно сказал Железнов. – Ради него можно многим пожертвовать.
– Но ведь не тобой же? – перебил я его. – Что, если нам удрать вдвоем?
– Вы понимаете, что говорите? – резко возразил Железнов. – Мы не имеем права уйти, пока не обнаружим всех этих агентов. Вы понимаете, чем это может грозить после нашей победы? Это все равно, что оставить грязь в ране. Рану можно вылечить в месяц, а можно лечить десять лет.
– Посоветоваться с Прониным? – предложил я. – Он подскажет.
– Это конечно, – согласился Железнов. – Но, пожалуй, и Пронин здесь… – Он замолчал, видно было, что ему нелегко прийти к какому-нибудь решению. – Надо протянуть какое-то время и успеть… – Он не договорил и опять задумался. – Вот если бы удалось хоть на время отстранить Эдингера…
Железнов резко повернул машину за угол.
– Ну а как с адресом? – поинтересовался он. – Эдингер обещал узнать?
– Адрес в кармане, – сказал я. – Можно браться за поиски.
– Вот это здорово! – оживился Железнов. – Обидно будет, если меня возьмут…
Но я – то понимал, что это просто невозможно. Задание, разумеется, должно быть выполнено, но и жертвовать Железновым тоже нельзя. Нам опять предстояло найти выход из безвыходного положения…
И я подумал о Янковской. Почему бы не заставить эту даму послужить нам? Она недолюбливала Эдингера и была расположена ко мне, в ее расчетах я занимал не последнее место. Почему бы не бросить на чашу весов самого себя?
Я повернулся к Железнову.
– Поворачивай! – сказал я. – Двигай в гостиницу, к Янковской.
– Зачем? – удивился Железнов. – Дорога каждая минута.
– Пришла одна идея, – сказал я. – Попробуем побороться.
– А мне нельзя познакомиться с этой идеей? – спросил Железнов. – Как говорится, ум хорошо, а два…
Но я боялся, что он меня не одобрит, да и не был уверен, что сумею эту идею как следует изложить.
– Двигай-двигай! – повторил я. – Авось рыбка и клюнет…
Не могу сказать, чтобы Железнов чрезмерно доверчиво отнесся к моим словам, однако он подчинился и поехал к гостинице.
Янковская не отозвалась на мой стук, я подумал, что ее нет дома, но дверь оказалась незапертой и, когда я ее толкнул, поддалась.
Янковская спала на диване, поджав ноги. Она не услышала моего стука, но как только я, ничего еще не сказав, сел возле нее, она сразу открыла глаза.
– У меня неприятности, – с места в карьер заявил я. – Только что был у Эдингера. Он сказал, что установлены мои связи с партизанами…
Янковская сразу села, сон с нее как будто рукой смахнуло.
– Какая глупость! – воскликнула она. – Они ничего не поняли.
Этой фразой она выдала себя, но я не подал вида, что в чем-то ее подозреваю.
– Чего не поняли? – спросил я. – Кто?
– Ах, да ничего не поняли! – с досадой отозвалась она. – Ваш Чарушин в самом деле очень подозрителен, но вы-то, вы-то при чем? Самое ужасное в том, что если этот маньяк вздумает привязаться, от него невозможно отцепиться, он ничего не захочет признавать…
Она встала, прошлась по комнате, закурила.
– А вы-то чего нервничаете? – спросил я. – Ну арестуют меня, убьют, вам какая печаль?
– В том-то и дело, что вас нельзя арестовывать! – воскликнула она. – Тейлор мне этого никогда не простит!
Беспокоилась она, конечно, не столько обо мне, сколько о себе.
– Вот что, поедем к Гренеру, – решительно сказала она. – Надо что-то предпринять…
Она опять пришла в то деятельное состояние, когда трудно было ее остановить.
Мы спустились вниз.
Янковская раздраженно посмотрела на Железнова, сейчас она не пыталась скрыть своей неприязни к нему.
– Ах это вы? – враждебно сказала она и кивнула куда-то в сторону. – Вы нам не нужны!
Железнов вопросительно взглянул на меня.
– Вы нам не нужны! – вызывающе повторила она. – Выходите из машины!
– Ладно, Виктор, – сказал я. – Не стоит спорить с капризной женщиной.
Он вылез на тротуар.
– Я пойду домой, – сказал он.
– Куда хотите, – ответила Янковская. – У вас хватает дел без господина Берзиня.
Я не хотел ей перечить. Янковская была человеком действия, и, если бралась за дело, лучше было с нею не спорить.
– Садитесь! – почти крикнула на меня Янковская и села сама за руль.
Железнов пожал плечами и спокойно, как всегда, точно ему ничто не угрожало, пошел по улице.
Янковская, злая и стремительная, с места повела машину на большой скорости.
Мы нигде не могли настигнуть Гренера: его не было ни дома, ни в госпитале. Наконец мы узнали, что он находится в канцелярии гаулейтера. Нам пришлось ждать, когда он освободится. Мы вернулись к нему домой – Янковскую без разговоров впустили в квартиру – и принялись ожидать возвращения хозяина.
Янковская обзвонила все места, где мог появиться Гренер.
– Передайте господину профессору, чтобы он поскорее возвращался домой, – повсюду передавала она. – Скажите, что звонила госпожа Янковская.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74