Он не хотел спрашивать о ней. Вопрос вырвался у него невольно.
– Нина Васильевна? – переспросил Нырков. – Ого! Генерал-лейтенант! Её у нас и зовут генеральшей. Корпусом свободно может командовать.
– Да? – суховато сказал Доронин. И добавил: – Спасибо, Нырков. Не буду тебя больше задерживать.
– Есть, – отозвался Нырков. – Спокойно отдыхать!
Он ушёл, а Доронин снял сапоги и с удовольствием растянулся на кровати.
«Через несколько часов, – думал он, – настанет утро, и я должен буду приступить к работе. Но с чего начать? С чего?…»
По дороге в Танаку Доронин предполагал, что старый директор введёт его в курс дела и ему удастся, не выказывая прямо своей неопытности, исподволь включиться в работу.
Но теперь всё складывалось иначе. Нечего было и думать, что Вологдина с её характером станет вводить его в курс дела…
«Ладно, утро вечера мудренее, – сказал про себя Доронин. – Посмотрим, что это за премудрость такая – ловить рыбу на Сахалине!»
Он повернулся на бок и тотчас крепко заснул.
Когда он проснулся, в окно светило неяркое утреннее солнце. Доронин вскочил и выглянул за дверь в поисках умывальника. Не найдя его, он взял стоявшее в углу ведро с водой, вышел на улицу и умылся. Потом наскоро, чуть намыливая кожу, побрился. При этом дважды порезался, что с ним случалось очень редко.
Покончив с бритьём, Доронин отправился в контору.
Ещё на лестнице до него донёсся гул человеческих голосов. Доронин вошёл в комнату, которая была полна людей в ватниках и прорезиненных комбинезонах. Их высокие сапоги были покрыты блёстками рыбьей чешуи, похожими на гривенники. Пахло рыбой и морем.
Люди со всех сторон окружили стол, за которым сидела Вологдина.
Когда Доронин вошёл, она мельком взглянула на него и громко, покрывая голоса людей, сказала:
– Тихо! Не все сразу. Говорите по очереди. Вот хоть ты, дядя Ваня.
– Чем яруса обновлять, генеральша? – заговорил дядя Ваня – огромного роста человек в брезентовых штанах, выпущенных поверх сапог. – Где поводец? – Он растопырил свои большие красные сплюснутые пальцы. – Ты скажи: можно без дели лососёвый невод латать? А? Говорили третьёводни – дель подвезут, а где она, дель? Чем горбушу брать будем? Ведь не сегодня-завтра пойдёт!…
– Ясно, – сказала Вологдина. – Ну, а вы что, Николай Матвеевич?
Стоявший чуть поодаль мужчина средних лет, в тёплом городского покроя пальто решительно сказал:
– Что-нибудь одно, Нина Васильевна: или давайте людей, или берите их совсем. Что это за система – вчера дали плотников на ремонт оборудования, а сегодня отправляют их на лесозаготовки! Я прошу, по крайней мере, оставить на заводе людей по этому списку…
Он вынул из кармана смятую четвертушку бумаги и положил её на стол.
– Так… – неопределённо сказала Вологдина, разглядывая четвертушку. – Ну, а ты что, Нырков?
– Нина Васильевна, – торопливо и возбуждённо заговорил Нырков, – сегодня опять те же люди в море ушли. А молодёжь снова без кунгасов. Куда же это годится? Ведь решено было очерёдность ввести… Ребята деньги проедают, а заработков никаких. Как тут работу вести?
– Ясно, – повторила Вологдина и медленно обвела взглядом стоявших перед ней людей. – Ты, Воронов, конечно, по поводу судоремонта? Нечем конопатить, верно? Ты, Андрей Андреевич, насчёт посольных чанов? Ты, Феоктистов, по поводу жилья…
– Все, все с одними делами! – закричал дядя Ваня,
– Жилья нет, дели нет, пакли нет!…
И притихший было шум возобновился с прежней силой. Перебивая друг друга, люди кричали о жилье, о пакле, о судоремонте, о чанах, о кунгасах, упрашивали, требовали, грозили…
Вологдина резко поднялась из-за стола.
Мгновенно наступила тишина.
– Вот что, товарищи, – негромко сказала Вологдина, – всё это я слышу каждое утро. Уже наизусть заучила. Того, что я делаю, видимо, мало. Вы недовольны, и я вас понимаю. Но, – она повысила голос, – к нам назначен новый директор. Теперь со всеми вопросами прошу обращаться к нему. Вот он стоит, знакомьтесь.
Обернувшись к стоящему у окна Доронину, она вышла из-за стола.
Было по-прежнему тихо. Десятки глаз внимательно смотрели на нового директора. Закусив губу и не глядя на Вологдину, он медленно прошёл к столу.
– Я прибыл сюда сегодня ночью, – сказал Доронин, вглядываясь в обращённые к нему лица. – Ответить на ваши вопросы, естественно, ещё не могу. Мне нужно сначала войти в курс дела. Поэтому наш разговор придётся отложить. Прошу товарищей разойтись по местам.
Стоявший прямо перед ним дядя Ваня с разочарованным видом развёл руками. Кто-то недовольно протянул: «Вот тебе и на!» Кто-то тихонько присвистнул. Люди нехотя поворачивались и один за другим шли к выходу.
Последней медленно пошла к двери Вологдина.
«Как она могла так поступить? – глядя ей в спину, думал Доронин. – Нет, с этим надо покончить. Такие вещи не должны повторяться».
– Товарища Вологдину прошу остаться, – решительно сказал он.
Вологдина вздрогнула и обернулась.
Доронин продолжал стоять у стола. Он спросил напрямик:
– Для чего вы устроили эту демонстрацию?
– Почему демонстрацию? – чуть прищурившись, сказала Вологдина. – Разве в функции директора не входит разрешение важнейших производственных вопросов?
– Не лицемерьте, – резко ответил Доронин. – Вы прекрасно понимаете, о чём идёт речь. Ваше поведение недопустимо. Ещё одна такая сцена…
– И вы меня уволите? – закончила Вологдина; на лице её появилось злое выражение.
– Если понадобится – уволю, – коротко сказал Доронин. – Сядьте. – Он кивнул на стоявшее перед столом плетёное кресло.
Вологдина с подчёркнутой неохотой вернулась и села.
– Зачем вам понадобилась эта демонстрация? – снова спросил Доронин. – Зачем вы разыграли всю эту сцену, вместо того чтобы по-деловому вместе со мной приступить к работе?
– Вы директор и обязаны разрешать все вопросы, – упрямо повторила Вологдина. – А если не можете, не умеете… пусть вам будет стыдно.
– Вы сами могли разрешить эти вопросы, – начал было Доронин, не обращая внимания на её последние слова, но она вскочила с кресла и прервала его:
– Нет, не могла!
Она замолчала и несколько раз прошлась по комнате. Доронин внимательно следил за ней.
– Не могла!… – повторила Вологдина уже другим тоном. – Я тоже многого не знаю… Столько надо сделать, а сил не хватает! Вот я и думала: «Приедет директор…»
Она снова замолчала. Доронин неожиданно почувствовал, что его раздражение проходит, но не подал виду.
– Расскажите мне о комбинате и его руководителях, – подчёркнуто официальным точом сказал он.
– Я могу вам сказать, из чего должен состоять комбинат, – ответила Вологдина, делая ударение на слове «должен». – Два завода – рыбоконсервный и крабовый. Цех обработки. Засольный цех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85