— Он приходил к тебе, а перед этим купил в баре бутылку бренди. Ночью вы вместе ее распили, а теперь этот болван где-то отсыпается. Ну так где он?
— Мне не нравится, как ты разговариваешь с моей сестрой, — вмешался Торло.
— Тем хуже для тебя, — отрезал Бенсон и ближе подступил к Арианне. — Я спрашиваю: где он? Говори. Так будет лучше для него.
— Разве его нет в форте? — спросила девушка.
— Ты же знаешь, что нет. Где он? В доме? Дрыхнет, наверное?
Бенсон сделал шаг к двери. Ну ладно, сейчас он покажет этому Марчу. Никто бы не отказался на ночь удрать из крепости.
Только любой на его месте вовремя остановился бы и постарался бы вернуться в крепость к сроку. Любой, но только не старина Марчи. Как же, ведь старине Марчи все можно. Такой, кажется, у него девиз.
Торло, стоявший в дверном проеме, не шелохнулся. Одной рукой он упирался в противоположный косяк, преграждая путь Бенсону.
— Разве ты не слышал? Моя сестра говорит, что его не было здесь сегодня ночью. И я говорю, что его нет сейчас в доме. — В голосе Торло звучали дерзкие, откровенно враждебные нотки. Да кто они такие, эти английские собаки? А этот чистюля с красной рожей, что стоит сейчас перед ним? Какого черта он приперся сюда и кто позволил ему так разговаривать с ним и с его сестрой? Все они одинаковые, и дура его сестра, что связалась с одним из них.
— Я должен убедиться, — проговорил Бенсон, обливаясь потом и чувствуя, как злость охватывает его все больше и больше.
Торло улыбнулся:
— Вот дверь. Попробуй войти.
С этими словами он опустил руку к поясу. Но Бенсон в мгновение ока подскочил к нему и вывернул ему запястье, не давая выхватить нож. Какое-то мгновение они стояли совсем близко друг к другу, лица их почти соприкасались.
Арианна поднялась. Фасоль вывалилась из ее подола и посыпалась на землю. Исполненным достоинства жестом она вытянула руку и коснулась Торло:
— Торло, пусть сержант войдет.
Торло сдвинул брови.
— Пусть он войдет, Торло! — На этот раз ее слова прозвучали как приказ.
Торло пожал плечами, и Бенсон отпустил его руку. — Отойдя в сторону, Торло прислонился к стене и вперил ставший вдруг безразличным взгляд вдаль.
Вместе с Арианной Бенсон вошел в дом и осмотрелся. Уже выходя, чувствуя, что позволил себе лишнее, и немного смущенный, он сказал Арианне:
— Прошу прощения. Мы беспокоимся о Марче. Если увидишь его, передай, чтобы скорее возвращался, а я постараюсь сделать так, чтобы у него не было неприятностей.
Когда он ушел, Торло, продолжая стоять прислонившись к стене, сплюнул на землю.
К полудню Бенсон вернулся в крепость без Марча.
— Его нет в Ардино, сэр, — сообщил он Джону. — Вообще нигде нет. Но он был сегодня ночью в Ардино. Купил в тамошнем баре бутылку бренди.
— Вы говорили с девушкой?
— Да, сэр. Она клянется, что его не было там сегодня ночью. По крайней мере, она его не видела.
— Вы верите ей?
— Нет, сэр. Она покрывает его.
— Ясно.
Джон прикурил сигарету. Ему была хорошо знакома жизнь на военных базах и в гарнизонах вроде этого. Люди иной раз доходят до того, что убегают и не возвращаются до тех пор, пока их не найдут и не приведут обратно. Это не что иное, как стихийный бунт отчаявшегося человека. Джон почти не знал Марча лично, но понимал, что шесть месяцев, проведенных в такой дыре, как эта, способны лишить рассудка даже самого стойкого человека.
— Возможно, он скрывается. Если не появится к вечеру, нам придется заняться его поисками. Может быть, жители Моры нам помогут. Но в любом случае вам лучше послать пару солдат на поиски уже сейчас. Вдруг с ним что-нибудь случилось.
Пусть пройдут горной тропой до Ардино. Он ведь этой дорогой ходит, так ведь?
— Да, сэр.
— Пусть хорошенько смотрят по сторонам. Может, он валяется где-нибудь пьяный.
***
Первым в Форт-Себастьяне, кто узнал правду о том, что случилось с капралом Марчем, был полковник Моци. Ночью Вальтер Миетус снова вышел на связь и при помощи сигналов сообщил ему новость. Информация, переданная полковником Миетусу, оказалась не менее интересной. Из болтовни Дженкинса и подслушанных в гарнизоне разговоров Абу узнал следующее: капрал Марч отлучился ночью из крепости, чтобы навестить свою девушку, живущую в Ардино, и не вернулся. Он имел собственный ключ от дверцы в воротах. Эту новость и сообщил полковник Моци Миетусу. Ключ от крепости вместе с другими ключами Сифаль извлек из карманов мертвого Марча. Вальтер Миетус давно ломал голову, как проникнуть в Форт-Себастьян, теперь эта проблема, похоже, была близка к разрешению.
На следующее утро, прогуливаясь вместе с Шебиром и Мэрион по галерее, Моци сообщил им новость. Они стояли облокотившись о парапет и смотрели вниз, на узкую полоску пляжа.
Когда Моци закончил, Мэрион сказала:
— Стало быть, Миетус здесь, на острове?
— Разумеется. Без его помощи нам не обойтись. Все было продумано заранее. — Моци вставил сигарету в костяной мундштук, прикурил ее, затянулся и с удовольствием выдохнул дым.
Мэрион заметила, что он доволен. Он был по-прежнему напряжен и собран (ей вообще никогда не доводилось видеть его в расслабленном состоянии), но чувствовалось, что он доволен ходом событий.
— Но Миетус чудовище, — сказала она. — Неужели было необходимо убивать этого несчастного солдата?
— Да, необходимо, — резко возразил Хадид. — А ты считаешь, было бы лучше, если бы он вернулся и рассказал, что видел трех подозрительных людей? Не говори глупостей. — Эти слова Шебир произнес резко, даже не глядя в ее сторону. Он не был, как Моци, доволен ходом событий, ему было все равно.
Мэрион смутно припоминала лицо этого капрала, она видела его на посту у входа в башню. Теперь этот человек мертв.
И как плохо, что она может с таким равнодушием думать об этом. Но она привыкла к подобным мыслям, научилась воспринимать смерть почти так же, как Хадид и Моци. Существует определенный барьер, переступив который человек становится невосприимчив к горю и потрясениям. Единственное, что ему остается, это злиться на себя и собственное безразличие… Это все, чем он может заменить подлинные чувства.
— Так что же, значит, будут и другие смерти?
— А почему вы спрашиваете? — Моци пристально посмотрел на нее, потом перевел взгляд на часового, чтобы убедиться, что их не подслушивают.
— Потому что я знаю Миетуса. Я допускаю, что ваш план вполне удачен, хотя и не прошу вас посвящать меня в его подробности, ибо понимаю, что вы все равно ничего мне не расскажете. Но любой, даже самый лучший план, если его будет осуществлять Миетус, будет сопровождаться неоправданной жестокостью и насилием. Вы же знаете это.
— Интересно, а кого бы вы тут хотели спасти? О ком так беспокоитесь? — спросил Моци, сверля ее взглядом и вспомнив, как майор Ричмонд прикрывал рукой трепетавшую на виске жилку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
— Мне не нравится, как ты разговариваешь с моей сестрой, — вмешался Торло.
— Тем хуже для тебя, — отрезал Бенсон и ближе подступил к Арианне. — Я спрашиваю: где он? Говори. Так будет лучше для него.
— Разве его нет в форте? — спросила девушка.
— Ты же знаешь, что нет. Где он? В доме? Дрыхнет, наверное?
Бенсон сделал шаг к двери. Ну ладно, сейчас он покажет этому Марчу. Никто бы не отказался на ночь удрать из крепости.
Только любой на его месте вовремя остановился бы и постарался бы вернуться в крепость к сроку. Любой, но только не старина Марчи. Как же, ведь старине Марчи все можно. Такой, кажется, у него девиз.
Торло, стоявший в дверном проеме, не шелохнулся. Одной рукой он упирался в противоположный косяк, преграждая путь Бенсону.
— Разве ты не слышал? Моя сестра говорит, что его не было здесь сегодня ночью. И я говорю, что его нет сейчас в доме. — В голосе Торло звучали дерзкие, откровенно враждебные нотки. Да кто они такие, эти английские собаки? А этот чистюля с красной рожей, что стоит сейчас перед ним? Какого черта он приперся сюда и кто позволил ему так разговаривать с ним и с его сестрой? Все они одинаковые, и дура его сестра, что связалась с одним из них.
— Я должен убедиться, — проговорил Бенсон, обливаясь потом и чувствуя, как злость охватывает его все больше и больше.
Торло улыбнулся:
— Вот дверь. Попробуй войти.
С этими словами он опустил руку к поясу. Но Бенсон в мгновение ока подскочил к нему и вывернул ему запястье, не давая выхватить нож. Какое-то мгновение они стояли совсем близко друг к другу, лица их почти соприкасались.
Арианна поднялась. Фасоль вывалилась из ее подола и посыпалась на землю. Исполненным достоинства жестом она вытянула руку и коснулась Торло:
— Торло, пусть сержант войдет.
Торло сдвинул брови.
— Пусть он войдет, Торло! — На этот раз ее слова прозвучали как приказ.
Торло пожал плечами, и Бенсон отпустил его руку. — Отойдя в сторону, Торло прислонился к стене и вперил ставший вдруг безразличным взгляд вдаль.
Вместе с Арианной Бенсон вошел в дом и осмотрелся. Уже выходя, чувствуя, что позволил себе лишнее, и немного смущенный, он сказал Арианне:
— Прошу прощения. Мы беспокоимся о Марче. Если увидишь его, передай, чтобы скорее возвращался, а я постараюсь сделать так, чтобы у него не было неприятностей.
Когда он ушел, Торло, продолжая стоять прислонившись к стене, сплюнул на землю.
К полудню Бенсон вернулся в крепость без Марча.
— Его нет в Ардино, сэр, — сообщил он Джону. — Вообще нигде нет. Но он был сегодня ночью в Ардино. Купил в тамошнем баре бутылку бренди.
— Вы говорили с девушкой?
— Да, сэр. Она клянется, что его не было там сегодня ночью. По крайней мере, она его не видела.
— Вы верите ей?
— Нет, сэр. Она покрывает его.
— Ясно.
Джон прикурил сигарету. Ему была хорошо знакома жизнь на военных базах и в гарнизонах вроде этого. Люди иной раз доходят до того, что убегают и не возвращаются до тех пор, пока их не найдут и не приведут обратно. Это не что иное, как стихийный бунт отчаявшегося человека. Джон почти не знал Марча лично, но понимал, что шесть месяцев, проведенных в такой дыре, как эта, способны лишить рассудка даже самого стойкого человека.
— Возможно, он скрывается. Если не появится к вечеру, нам придется заняться его поисками. Может быть, жители Моры нам помогут. Но в любом случае вам лучше послать пару солдат на поиски уже сейчас. Вдруг с ним что-нибудь случилось.
Пусть пройдут горной тропой до Ардино. Он ведь этой дорогой ходит, так ведь?
— Да, сэр.
— Пусть хорошенько смотрят по сторонам. Может, он валяется где-нибудь пьяный.
***
Первым в Форт-Себастьяне, кто узнал правду о том, что случилось с капралом Марчем, был полковник Моци. Ночью Вальтер Миетус снова вышел на связь и при помощи сигналов сообщил ему новость. Информация, переданная полковником Миетусу, оказалась не менее интересной. Из болтовни Дженкинса и подслушанных в гарнизоне разговоров Абу узнал следующее: капрал Марч отлучился ночью из крепости, чтобы навестить свою девушку, живущую в Ардино, и не вернулся. Он имел собственный ключ от дверцы в воротах. Эту новость и сообщил полковник Моци Миетусу. Ключ от крепости вместе с другими ключами Сифаль извлек из карманов мертвого Марча. Вальтер Миетус давно ломал голову, как проникнуть в Форт-Себастьян, теперь эта проблема, похоже, была близка к разрешению.
На следующее утро, прогуливаясь вместе с Шебиром и Мэрион по галерее, Моци сообщил им новость. Они стояли облокотившись о парапет и смотрели вниз, на узкую полоску пляжа.
Когда Моци закончил, Мэрион сказала:
— Стало быть, Миетус здесь, на острове?
— Разумеется. Без его помощи нам не обойтись. Все было продумано заранее. — Моци вставил сигарету в костяной мундштук, прикурил ее, затянулся и с удовольствием выдохнул дым.
Мэрион заметила, что он доволен. Он был по-прежнему напряжен и собран (ей вообще никогда не доводилось видеть его в расслабленном состоянии), но чувствовалось, что он доволен ходом событий.
— Но Миетус чудовище, — сказала она. — Неужели было необходимо убивать этого несчастного солдата?
— Да, необходимо, — резко возразил Хадид. — А ты считаешь, было бы лучше, если бы он вернулся и рассказал, что видел трех подозрительных людей? Не говори глупостей. — Эти слова Шебир произнес резко, даже не глядя в ее сторону. Он не был, как Моци, доволен ходом событий, ему было все равно.
Мэрион смутно припоминала лицо этого капрала, она видела его на посту у входа в башню. Теперь этот человек мертв.
И как плохо, что она может с таким равнодушием думать об этом. Но она привыкла к подобным мыслям, научилась воспринимать смерть почти так же, как Хадид и Моци. Существует определенный барьер, переступив который человек становится невосприимчив к горю и потрясениям. Единственное, что ему остается, это злиться на себя и собственное безразличие… Это все, чем он может заменить подлинные чувства.
— Так что же, значит, будут и другие смерти?
— А почему вы спрашиваете? — Моци пристально посмотрел на нее, потом перевел взгляд на часового, чтобы убедиться, что их не подслушивают.
— Потому что я знаю Миетуса. Я допускаю, что ваш план вполне удачен, хотя и не прошу вас посвящать меня в его подробности, ибо понимаю, что вы все равно ничего мне не расскажете. Но любой, даже самый лучший план, если его будет осуществлять Миетус, будет сопровождаться неоправданной жестокостью и насилием. Вы же знаете это.
— Интересно, а кого бы вы тут хотели спасти? О ком так беспокоитесь? — спросил Моци, сверля ее взглядом и вспомнив, как майор Ричмонд прикрывал рукой трепетавшую на виске жилку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85