Конечно, никто в Орле не знал, что женщины вывозятся в Германию в соответствии с прямым распоряжением фюрера. «Для того чтобы заметно разгрузить от работы крайне занятую немецкую крестьянку, – хвастался Заукель, – фюрер поручил мне доставить в Германию из восточных областей 400–500 тысяч отборных, крепких и здоровых девушек». Зато всем известно было другое: с самого начала оккупации военнослужащие вермахта – еще без всяких на то разрешений начальства – вывозили красивых девушек в Рейх. Теневая экономика – вещь, которую не может извести ни один режим в мире; похищенных доблестными солдатами вермахта девушек ждали бордели по всей Европе.
Теперь женщин собирали уже официальные органы; однако то, как проводилась вербовка, не позволяло сомневаться в их дальнейшей судьбе. «Мне сообщили о следующих злоупотреблениях в душевых и пунктах санобработки для женщин и девушек, – писал один из представителей Восточного министерства. – Эти душевые обслуживают мужчины. Мужчины фотографировали женщин во время душа. В последние месяцы главным образом вывозились украинские крестьянки. Женщины эти были высокой морали и целомудрия и поэтому рассматривали такое обращение как унижение их национального достоинства…».
Конечно же, управление генерального уполномоченного не планировало для вывезенных женщин заведомо низших рас никакой иной судьбы, кроме как использование в качестве сельскохозяйственных рабынь; однако простые подданные Рейха не столь трепетно относились к «законам о расе», как окружение фюрера…
После того как пойманных «восточных рабочих» набиралось достаточно, их загоняли в эшелоны и отправляли в Германию. Перевозили людей примерно в тех же условиях, как и военнопленных, – разве что в вагон загоняли немного поменьше народа. А вот до железнодорожной станции их гнали точно так же: пешим ходом, практически без еды, пристреливая отстающих. «По пути многие не выдерживали, – вспоминал один из угнанных, – падали, их расстреливали. По пути, где приходилось ночевать, были сараи. Нас набивали палками, вплотную один к другому, битком, стоя». На утро в сараях оставались тела задохнувшихся, а выживших гнали дальше.
По железным дорогам толпы людей везли сначала на перевалочные пункты. Там врачи проверяли здоровье остарбайтеров: Рейху нужны лишь здоровые рабы! Впрочем, больные имели мало шансов дожить до медосмотра. Больных и слабых угоняли вместе с остальными. Те из них, кому удавалось выжить при перевозке в Германию, признавались негодными для работы. Вместе с потерявшими работоспособность остарбайтерами из предыдущих партий они отправлялись обратно. «Обратные эшелоны», на которых из Рейха увозили больных, производили ужасающее впечатление. Умирающие лежали в вагонах на голом полу даже без соломы. Случалось, что женщины рожали прямо в поезде; тогда охранники на ходу выбрасывали новорожденных из окон. Когда очередной больной умирал, труп без всяких церемоний выбрасывали из вагона.
Гражданская администрация пыталась добиться, чтобы хотя бы трупы из эшелонов не выбрасывались где попало; в конце концов, это могло привести к эпидемиям. Однако трупы выбрасывались не только из «обратных эшелонов»; не в меньшем количестве приходилось очищать эшелоны, идущие в Рейх. Даже самые здоровые люди с трудом выдерживали перевозку. Больных и умирающих от голода людей выгружали на каждой станции, трупы выбрасывали прямо в пути.
Зато немецкие солдаты, охранявшие угнанных, развлекались, наблюдая за страданиями советских свиней. Издевательства охранников крепко запомнились большинству угнанных.

Увозили нас из Сталино, набив битком вагоны. Только на третьи сутки надумали покормить. Раздали бумажные стаканчики и черпаками разливали бурду. Эти же стаканчики фашисты с гоготом предложили использовать по нужде. Но на этом наши мучения не кончились. Все только начиналось.
Однажды поезд остановился на полустанке. Всех выгнали из вагонов. Девушки и парни умоляли разрешить им разойтись по разные стороны эшелона, но наши мольбы не действовали. Делать нечего… А они, цивилизованные звери, ходили с фотоаппаратами и снимали наш позор. Да при этом еще приговаривали: «швайн».
Впрочем, как иначе представитель высшей расы может смотреть на лишь напоминающих людей недочеловеков? Только так.
Конечно, военнопленных перевозили в гораздо более жутких условиях. Даже немецкие солдаты – особенно те из них, что были переброшены на Восточный фронт из оккупированных западных стран, – приходили в ужас от представавших им картин. В воспоминаниях рядового вермахта Ги Сайера есть описание сцены, которая поразила его до глубины души. Внимательно вчитайтесь в это описание.

То, что я увидел, ужаснуло меня. Хотел бы я быть гениальным писателем, чтобы во всех красках описать представшее перед нами зрелище. Вначале появился вагон, наполненный железнодорожным оборудованием. Он шел впереди локомотива и скрывал и без того неяркий свет фар. Затем последовал сцепленный с ним локомотив, затем вагон – на крыше которого была проделана дыра – судя по всему, полевая кухня. Из короткой тубы ее шел дым. Вот еще один вагон с высокими поручнями; в нем едут до зубов вооруженные немецкие солдаты. На остальной части состава – открытых платформах – перевозился совсем иного рода груз. Вначале я с непривычки даже не смог разобрать, что же это, и лишь через несколько мгновений понял, что платформа переполнена человеческими телами, за которыми сидели или стояли скорчившись живые люди. Самый осведомленный из нас коротко пояснил: «Русские военнопленные»…
На меня взглянул Гальс. Его лицо было смертельно бледным, лишь красные пятна проступали кое-где от холода.
– Видал? – прошептал он. – Они выставили мертвецов, чтобы защититься от мороза.
От ужаса я и слова не мог вымолвить. Трупы были на каждой платформе: бледные лица, ноги, закостеневшие от мороза и смерти. Я стоял, не в силах отвести глаз от отвратительного зрелища.
Мимо нас проезжал девятый вагон, когда произошло нечто еще более ужасное. Четыре или пять тел съехали с платформы и упали в сторону от путей. Похоронный поезд не остановился…
С каждой минутой становилось все холоднее. Меня переполняло чувство отвращения.
Увиденное запомнилось семнадцатилетнему Сайеру на всю жизнь. Такого нельзя было даже представить; это напоминало картины ада, каким его рисовали средневековые живописцы.
Но этот ад воплощен нацистами на советской земле.
Конечно, по сравнению с подобным все ужасы перевозки остарбайтеров казались несущественными. Впрочем, едва ли жители деревень, расположенных вдоль железных дорог, различали эшелоны с военнопленными и остарбайтерами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122