В последний раз это произошло сто шестнадцать лет назад. Но теперь ждать осталось недолго… Через несколько часов по воле Многоликого, солнце вновь взойдёт над горизонтом и возвестит о начале эпохи нового Чилама…
Но это будет утром, а сейчас в огромном зале находилось всего несколько человек. В самом центре, на постаменте из ослепительно белого камня, безвольно раскинув руки, лежало тщедушное тело. Рядом с каменным ложем стоял прорицатель. Его ладони порхали над распростёртым телом, совершая замысловатые пассы. Внезапно руки прорицателя сомкнулись перед лицом грайворца. Резкий хлопок прозвучал в полной тишине зала, как удар бича, гулкое неодновременное эхо отозвалось причудливым рокотом, тоненько зазвенели хрустальные подвески на сапах, и дико, по-звериному закричал внезапно обмочившийся Проныра.
Чилам повелительно шевельнул пальцем в сторону дзаргов, и они сорвались с места, чтобы прижать к камням забившегося в судороге вора. Тот выл и рычал, на губах выступила пена, глаза вылезли из орбит, тело металось и выгибалось дугой, он сучил ногами и руками с такой силой, что его с трудом удерживали полдюжины рабов, каждый из которых с лёгкостью справился бы с четырьмя хорошо обученными гвардейцами. Казалось, Проныра выплёскивает ту силу, которая копилась в нём, пока он находился в коме. Судороги прекратились так же внезапно, как начались, и Чилам мановением руки велел рабам отпустить тело и удалиться. Когда молчаливые гиганты покинули зал, Чилам обернулся к присутствующим:
– Теперь нужно подождать. Пройдёт не менее часа, прежде чем грайворец придёт в себя настолько, чтобы быть в состоянии правдиво ответить на наши вопросы. Наберитесь терпения – ждать осталось недолго. – Чилам насторожился, а затем улыбнулся краешком рта. – Совсем недолго!
Идти пришлось не час и не два, а много дольше. Ходы петляли, раздваивались, резко ныряли вниз, а затем круто взбирались вверх, словно кто-то надсмехался над жалкими людишками, посмевшими бросить вызов бездне подземелий. Иногда проходы оканчивались тупиками, и лис разворачивался, пытаясь найти обходной путь.
С каждым шагом «держать след» становилось всё труднее и труднее. Спина была мокрой от пота. Оборотень то и дело обеспокоено заглядывал ему в лицо, но лис только отмахивался. Внезапно Юр остановился. Сердце пронзила острая боль, словно его проткнули ледяной иглой.
– Там! – он вытянул руку, указав на узкий проход, справа от основного коридора.
Оборотень шмыгнул в проём, и, пригибаясь, прошёл несколько ярдов пока не уткнулся в тупик. Он достал нож и начал скоблить стену: вскоре под слоем известняка показалась каменная кладка. Винс тихо свистнул. В проходе показались вампир и спотыкающийся от усталости Юр.
– Молодец, лис, – неожиданно для самого себя расщедрился на похвалу оборотень. И тут же вздрогнул, поймав ощущение какой-то неправильности в своих словах: «Что со мной? Неужели началось? Нет! Только не это! Только не сейчас!»
Марн внимательно посмотрел на него, и в его глазах промелькнуло понимание. Поймав его взгляд, оборотень нахмурился:
– Приступай, – сухо произнёс он.
Вампир молча кивнул. Приложив ухо, он стал осторожно простукивать стену. Через некоторое время Марн удовлетворённо кивнул и, отойдя пару шагов, уселся на землю.
– Вот кто, оказывается, устал больше всех! – вполголоса фыркнул лис.
– Тише! Не мешай ему! – зашипел оборотень. – Знаешь, давай-ка лучше отойдём.
Они отошли шагов на десять.
– Чего он в стену-то уставился? – недовольно спросил Юр.
– Ты как себя чувствуешь? Устал? – спросил в ответ Винс.
– Как собака, – признался лис. – Никогда такого со мной не было! Едва удержал след. Такое ощущение, будто подошвой сапога пытаешься нащупать маленький камешек на дороге.
– Вот и у него также: то, что в Грайворе он проделал бы шутя, здесь требует напряжения всех сил. Помнишь, я говорил тебе, что вдали от Грайвора наши способности слабеют? Точнее – сначала слабеют, а потом и вовсе исчезают…
– Наши?!
– А ты, лис, считаешь себя человеком? – зло усмехнулся оборотень. – То-то другие люди умеют ходить по следу! Не-е-т лис, ты такой же нелюдь, как и мы с вампиром! Почти такой же…
– Я человек, Винс! – твёрдо произнёс Юр. – Что бы ты там не говорил – человек! А вот с тобой и в самом деле происходит что-то непонятное! Сначала ты рассказал мне о своём нелёгком детстве, теперь вот что-то пытаешься доказать! И кому? Мне – человечишке! Чего ты потёк-то, нелюдь? Или ты уже не оборотень? Точно! Как же я сразу не догадался! Слабеют, говоришь, способности? Ну, и кто же ты теперь? Такой же человечишка, как и я? – развеселился Юр.
Оборотень потемнел лицом.
– Ага, давай! – заметив это, кивнул лис. – Давай, врежь мне! Это будет вполне по-человечески!
– В отличие от людей, я бью только тогда, когда собираюсь убить, – приблизив вплотную лицо, прошипел оборотень, – а убивать тебя пока ещё рано – ты ещё можешь пригодиться.
– Спасибо на добром слове, напарничек! – сплюнул лис.
Но оборотень его уже не слушал: он равнодушно отвернулся, дав понять, что разговор закончен.
Тем временем, вампир встал и подошёл к стене. Вынув нож, он пометил какую-то, известную только ему, точку, затем сделал шаг назад, и вдруг резким, почти неуловим движением ударил открытой ладонью по стене.
Сначала ничего не происходило, но потом появилась маленькая трещина, за ней ещё одна, и ещё, послышался нарастающий шорох – и простенок, наконец, рухнул внутрь, подняв облако пыли.
Только что рядом с ним была стена, и вдруг она рассыпалась мелкой крошкой, будто состояла из песка, а не из камня! Но Робин-то знал, что это не так! Почти триста ночей ему понадобилось, чтобы продолбить небольшой лаз! Даже не лаз – а узкую щель, в которую кроме него вряд ли кто ещё смог бы протиснуться.
Старик осторожно заглянул в проём и тут же отшатнулся: из темноты прямо на него смотрел лис! Рука сама собой метнулась к поясу, но выхватить украденный час назад кинжал бывший вор не успел: мелькнула тень, и раб оказался прижатым к полу.
– Э-э-а! – захрипел он, чувствуя, что ещё вот-вот – и шейные позвонки хрустнут.
Незнакомец расценил его хрип как попытку сопротивления, и усилил давление коленом. Теряя сознание, вор услышал чей-то спокойный голос:
– Не перестарайся, Марн! Сначала нужно его выпотрошить.
Давление на шею слегка ослабло.
– Один лишний звук, и ты мёртв! – пообещал ласковый шёпот.
Вор вздрогнул. Он много чего опасался в этой жизни, но по-настоящему боялся только смерти. Не той, что неминуемо настигнет всякого, кто отважился жить, а смерти в человеческом обличии. Смерти, которая ест, пьёт, спит, разговаривает и… убивает! Безжалостно, мгновенно, без колебаний.
– Лис, останься здесь, – приказал всё тот же голос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Но это будет утром, а сейчас в огромном зале находилось всего несколько человек. В самом центре, на постаменте из ослепительно белого камня, безвольно раскинув руки, лежало тщедушное тело. Рядом с каменным ложем стоял прорицатель. Его ладони порхали над распростёртым телом, совершая замысловатые пассы. Внезапно руки прорицателя сомкнулись перед лицом грайворца. Резкий хлопок прозвучал в полной тишине зала, как удар бича, гулкое неодновременное эхо отозвалось причудливым рокотом, тоненько зазвенели хрустальные подвески на сапах, и дико, по-звериному закричал внезапно обмочившийся Проныра.
Чилам повелительно шевельнул пальцем в сторону дзаргов, и они сорвались с места, чтобы прижать к камням забившегося в судороге вора. Тот выл и рычал, на губах выступила пена, глаза вылезли из орбит, тело металось и выгибалось дугой, он сучил ногами и руками с такой силой, что его с трудом удерживали полдюжины рабов, каждый из которых с лёгкостью справился бы с четырьмя хорошо обученными гвардейцами. Казалось, Проныра выплёскивает ту силу, которая копилась в нём, пока он находился в коме. Судороги прекратились так же внезапно, как начались, и Чилам мановением руки велел рабам отпустить тело и удалиться. Когда молчаливые гиганты покинули зал, Чилам обернулся к присутствующим:
– Теперь нужно подождать. Пройдёт не менее часа, прежде чем грайворец придёт в себя настолько, чтобы быть в состоянии правдиво ответить на наши вопросы. Наберитесь терпения – ждать осталось недолго. – Чилам насторожился, а затем улыбнулся краешком рта. – Совсем недолго!
Идти пришлось не час и не два, а много дольше. Ходы петляли, раздваивались, резко ныряли вниз, а затем круто взбирались вверх, словно кто-то надсмехался над жалкими людишками, посмевшими бросить вызов бездне подземелий. Иногда проходы оканчивались тупиками, и лис разворачивался, пытаясь найти обходной путь.
С каждым шагом «держать след» становилось всё труднее и труднее. Спина была мокрой от пота. Оборотень то и дело обеспокоено заглядывал ему в лицо, но лис только отмахивался. Внезапно Юр остановился. Сердце пронзила острая боль, словно его проткнули ледяной иглой.
– Там! – он вытянул руку, указав на узкий проход, справа от основного коридора.
Оборотень шмыгнул в проём, и, пригибаясь, прошёл несколько ярдов пока не уткнулся в тупик. Он достал нож и начал скоблить стену: вскоре под слоем известняка показалась каменная кладка. Винс тихо свистнул. В проходе показались вампир и спотыкающийся от усталости Юр.
– Молодец, лис, – неожиданно для самого себя расщедрился на похвалу оборотень. И тут же вздрогнул, поймав ощущение какой-то неправильности в своих словах: «Что со мной? Неужели началось? Нет! Только не это! Только не сейчас!»
Марн внимательно посмотрел на него, и в его глазах промелькнуло понимание. Поймав его взгляд, оборотень нахмурился:
– Приступай, – сухо произнёс он.
Вампир молча кивнул. Приложив ухо, он стал осторожно простукивать стену. Через некоторое время Марн удовлетворённо кивнул и, отойдя пару шагов, уселся на землю.
– Вот кто, оказывается, устал больше всех! – вполголоса фыркнул лис.
– Тише! Не мешай ему! – зашипел оборотень. – Знаешь, давай-ка лучше отойдём.
Они отошли шагов на десять.
– Чего он в стену-то уставился? – недовольно спросил Юр.
– Ты как себя чувствуешь? Устал? – спросил в ответ Винс.
– Как собака, – признался лис. – Никогда такого со мной не было! Едва удержал след. Такое ощущение, будто подошвой сапога пытаешься нащупать маленький камешек на дороге.
– Вот и у него также: то, что в Грайворе он проделал бы шутя, здесь требует напряжения всех сил. Помнишь, я говорил тебе, что вдали от Грайвора наши способности слабеют? Точнее – сначала слабеют, а потом и вовсе исчезают…
– Наши?!
– А ты, лис, считаешь себя человеком? – зло усмехнулся оборотень. – То-то другие люди умеют ходить по следу! Не-е-т лис, ты такой же нелюдь, как и мы с вампиром! Почти такой же…
– Я человек, Винс! – твёрдо произнёс Юр. – Что бы ты там не говорил – человек! А вот с тобой и в самом деле происходит что-то непонятное! Сначала ты рассказал мне о своём нелёгком детстве, теперь вот что-то пытаешься доказать! И кому? Мне – человечишке! Чего ты потёк-то, нелюдь? Или ты уже не оборотень? Точно! Как же я сразу не догадался! Слабеют, говоришь, способности? Ну, и кто же ты теперь? Такой же человечишка, как и я? – развеселился Юр.
Оборотень потемнел лицом.
– Ага, давай! – заметив это, кивнул лис. – Давай, врежь мне! Это будет вполне по-человечески!
– В отличие от людей, я бью только тогда, когда собираюсь убить, – приблизив вплотную лицо, прошипел оборотень, – а убивать тебя пока ещё рано – ты ещё можешь пригодиться.
– Спасибо на добром слове, напарничек! – сплюнул лис.
Но оборотень его уже не слушал: он равнодушно отвернулся, дав понять, что разговор закончен.
Тем временем, вампир встал и подошёл к стене. Вынув нож, он пометил какую-то, известную только ему, точку, затем сделал шаг назад, и вдруг резким, почти неуловим движением ударил открытой ладонью по стене.
Сначала ничего не происходило, но потом появилась маленькая трещина, за ней ещё одна, и ещё, послышался нарастающий шорох – и простенок, наконец, рухнул внутрь, подняв облако пыли.
Только что рядом с ним была стена, и вдруг она рассыпалась мелкой крошкой, будто состояла из песка, а не из камня! Но Робин-то знал, что это не так! Почти триста ночей ему понадобилось, чтобы продолбить небольшой лаз! Даже не лаз – а узкую щель, в которую кроме него вряд ли кто ещё смог бы протиснуться.
Старик осторожно заглянул в проём и тут же отшатнулся: из темноты прямо на него смотрел лис! Рука сама собой метнулась к поясу, но выхватить украденный час назад кинжал бывший вор не успел: мелькнула тень, и раб оказался прижатым к полу.
– Э-э-а! – захрипел он, чувствуя, что ещё вот-вот – и шейные позвонки хрустнут.
Незнакомец расценил его хрип как попытку сопротивления, и усилил давление коленом. Теряя сознание, вор услышал чей-то спокойный голос:
– Не перестарайся, Марн! Сначала нужно его выпотрошить.
Давление на шею слегка ослабло.
– Один лишний звук, и ты мёртв! – пообещал ласковый шёпот.
Вор вздрогнул. Он много чего опасался в этой жизни, но по-настоящему боялся только смерти. Не той, что неминуемо настигнет всякого, кто отважился жить, а смерти в человеческом обличии. Смерти, которая ест, пьёт, спит, разговаривает и… убивает! Безжалостно, мгновенно, без колебаний.
– Лис, останься здесь, – приказал всё тот же голос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95