Канал назывался Западной артерией и был одним из основных водных путей города. Он брал начало на вершине горы в центре Орокоса. Морскую воду закачивали наверх, очищали и накапливали в гигантском резервуаре, откуда она потом текла назад в океан, на север, юг и запад по каналам-артериям. Раньше она текла и на восток, но после очередного вероятностного шторма восточный канал исчез и большая часть восточного Орокоса оказалась затоплена. С тех пор эти районы превратились в трущобы, и в них кишели призраки.
Ваго выскочил из переулка и бросился на мост, перекинутый с одного берега канала на другой без всяких опор. Немыслимый простор вокруг, мглистое небо, пропасть под ногами – все это напугало голема до дрожи. Далеко внизу стремительно текла вода. От падения с моста Ваго защищал только низкий парапет.
Вниз по каналу перед ним открывался вид на много миль, до самой границы Орокоса. Выше по течению голем увидел шпили и крыши города, краны, причалы, тут и там торчали одинокие гнилые зубы гор, окутанные белой дымкой. Среди зданий выделялись величественные и непонятные сооружения, оставшиеся от Функционального века.
Вокруг Ваго снова раздавались крики прохожих и свистки солдат. Люди на мосту кинулись кто куда, лишь бы оказаться подальше от него. Три солдата Протектората бежали ему навстречу с другого берега. Голем резко остановился и в отчаянии оглянулся назад, но увидел еще двух в том переулке, из которого только что выбежал. Спасения нет. Он в ловушке.
Солдаты прицелились из эфирных пушек. Люди закричали и прижались к парапетам. Ваго сделал еще один шаг и спрыгнул с моста.
В глубине души он надеялся, что, стоит ему оказаться в воздухе и расправить крылья, как тело само вспомнит науку полета. Он ошибался. В раскинутые крылья ударил ветер, и Ваго завертелся в воздухе, беспомощно трепыхаясь.
Так и не совладав с крыльями, он камнем полетел в воду. В его голове замелькали расчеты расстояния и скорости. Широкий канал стремительно несся навстречу. При падении с такой высоты поверхность воды покажется тверже бетона…
Он ударился о воду с такой силой, что затрещали кости, и провалился во тьму беспамятства.
1. 10
Жизнь в Орокосе бурлила не только на земле, но и глубоко в тверди скал.
Город стоял на каменном плато посреди океана, и за его пределами не было ничего. Со временем он разросся и занял каждый квадратный сантиметр поверхности острова, кроме склонов одиночных гор, торчащих там и сям. Склоны были слишком крутыми, чтобы на них строить.
Еще в давние, ныне забытые времена места на поверхности не осталось, и тогда люди начали строить вверх. Они сооружали шпили, башни и гигантские обелиски из сверкающего черного металла с тысячами комнат внутри. И одновременно строители зарывались вглубь, в скалу. Они создали подземные лабиринты водоводов, труб и туннелей. Порой в этих катакомбах встречались странные залы, назначение которых давно стерлось из памяти людей. И еще внизу тянулись улицы, длинные коридоры, откуда двери вели во множество квартир, расположенных на десятках или даже сотнях уровней. Никто не знал, как поддерживать жизнь в этих колоссальных обветшавших сооружениях ушедших времен.
Но купался ли город наверху в лучах солнца или бледном свете луны, подземные черные рынки всегда были открыты.
Тот рынок, где оказались Турпан и Моа, находился в высеченном в скале сводчатом зале Функционального века. Огромные разветвляющиеся колонны поддерживали потолок, сделанный из какого-то черного материала, который имел текстуру блестящего дерева, но был тверже металла. Между колонн беспорядочно теснились шатры, похожие на ярких насекомых, и навесы из прочной ткани. Полог каждой палатки всегда был откинут, открывая разложенные внутри товары. А продавалось на черных рынках все.
Турпан и Моа осторожно пробирались в толпе. На рынке было тесно. Гиик-тиуки и рикши сновали среди пешеходов, гомон голосов эхом отражался от стен, сбивая с толку. Светильниками служили шипящие, ослепительно белые шары, сгустки энергии, висящие в воздухе без всякой опоры.
Сюда, в одно из таких мест, куда не заходили солдаты Протектората, судьба могла привести кого угодно. Здесь бывали богачи в тяжелых темных балахонах – в высшем обществе считалось вульгарным носить яркие цвета или броские наряды. Их сопровождали наемные телохранители, вооруженные дум-пистолетами. Сюда спускались приверженцы Тропы Духов в капюшонах, надвинутых на лицо, переговаривающиеся между собой шепотом. Они изучали ненавистных призраков и поклонялись им. Остальные старались обходить последователей этой секты стороной. Встречались на черном рынке и жертвы жестокой игры вероятностных штормов, мужчины и женщины с глазами странного цвета или увечьями. Были мальчишки из гетто, чья племенная раскраска волос и кожи указывала на принадлежность к той или иной банде. И многие, многие другие – всех не перечесть.
Турпан на всех смотрел с одинаковым подозрением, прижимая к себе сумку, чтобы чего не стащили. Еще он настоял на том, чтобы Моа убрала драгоценный диск поглубже в карман брюк.
Ей в конце концов удалось снять кольца с руки с помощью машинного масла, капавшего из какой-то старой машины, которая попалась им в туннеле по пути на рынок. Артефакт не приклеился к руке, как они опасались, просто сидел слишком плотно. Просунуть пальцы в колечки Моа как-то удалось, а вот вытащить их оказалось куда труднее. Когда она сняла артефакт, его сияние погасло и цветной туман исчез. Но теперь Турпан и Моа смотрели на него с гораздо большим уважением, и девушка все время проверяла, лежит ли диск в кармане, словно он мог в любой момент испариться.
Вдоль стен пещеры тянулись ряды баров и лавок. Жерла коротких сводчатых туннелей пестрели рекламой и образцами товаров, продающихся внутри. Турпан повел Моа в один из таких туннелей, у входа в который дымились котлы с мясом трахиптеруса. Лысеющий мужчина в халате жарил на сковороде лепешки. Он равнодушно взглянул на новых посетителей и снова занялся делом.
Туннель вел в низкую круглую комнату, где было жарко и не продохнуть от курящихся благовоний. Повара принимали заказы у квадратной стойки посреди таверны. Турпан взял две полные тарелки акульих котлет с тыквенным пюре и две кружки холодного тузеля – обжигающего пряного напитка, который очень нравился Моа, хотя ей и редко доводилось его пить.
Друзья отнесли тарелки в маленькую кабинку и сели друг напротив друга. Моа, наплевав на приличия, с жадностью набросилась на еду. Турпану поневоле приходилось есть намного медленнее, приподнимая респиратор, чтобы положить в рот следующий кусок. Он терпеть не мог есть на людях, но им обоим были необходимы отдых и хороший обед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Ваго выскочил из переулка и бросился на мост, перекинутый с одного берега канала на другой без всяких опор. Немыслимый простор вокруг, мглистое небо, пропасть под ногами – все это напугало голема до дрожи. Далеко внизу стремительно текла вода. От падения с моста Ваго защищал только низкий парапет.
Вниз по каналу перед ним открывался вид на много миль, до самой границы Орокоса. Выше по течению голем увидел шпили и крыши города, краны, причалы, тут и там торчали одинокие гнилые зубы гор, окутанные белой дымкой. Среди зданий выделялись величественные и непонятные сооружения, оставшиеся от Функционального века.
Вокруг Ваго снова раздавались крики прохожих и свистки солдат. Люди на мосту кинулись кто куда, лишь бы оказаться подальше от него. Три солдата Протектората бежали ему навстречу с другого берега. Голем резко остановился и в отчаянии оглянулся назад, но увидел еще двух в том переулке, из которого только что выбежал. Спасения нет. Он в ловушке.
Солдаты прицелились из эфирных пушек. Люди закричали и прижались к парапетам. Ваго сделал еще один шаг и спрыгнул с моста.
В глубине души он надеялся, что, стоит ему оказаться в воздухе и расправить крылья, как тело само вспомнит науку полета. Он ошибался. В раскинутые крылья ударил ветер, и Ваго завертелся в воздухе, беспомощно трепыхаясь.
Так и не совладав с крыльями, он камнем полетел в воду. В его голове замелькали расчеты расстояния и скорости. Широкий канал стремительно несся навстречу. При падении с такой высоты поверхность воды покажется тверже бетона…
Он ударился о воду с такой силой, что затрещали кости, и провалился во тьму беспамятства.
1. 10
Жизнь в Орокосе бурлила не только на земле, но и глубоко в тверди скал.
Город стоял на каменном плато посреди океана, и за его пределами не было ничего. Со временем он разросся и занял каждый квадратный сантиметр поверхности острова, кроме склонов одиночных гор, торчащих там и сям. Склоны были слишком крутыми, чтобы на них строить.
Еще в давние, ныне забытые времена места на поверхности не осталось, и тогда люди начали строить вверх. Они сооружали шпили, башни и гигантские обелиски из сверкающего черного металла с тысячами комнат внутри. И одновременно строители зарывались вглубь, в скалу. Они создали подземные лабиринты водоводов, труб и туннелей. Порой в этих катакомбах встречались странные залы, назначение которых давно стерлось из памяти людей. И еще внизу тянулись улицы, длинные коридоры, откуда двери вели во множество квартир, расположенных на десятках или даже сотнях уровней. Никто не знал, как поддерживать жизнь в этих колоссальных обветшавших сооружениях ушедших времен.
Но купался ли город наверху в лучах солнца или бледном свете луны, подземные черные рынки всегда были открыты.
Тот рынок, где оказались Турпан и Моа, находился в высеченном в скале сводчатом зале Функционального века. Огромные разветвляющиеся колонны поддерживали потолок, сделанный из какого-то черного материала, который имел текстуру блестящего дерева, но был тверже металла. Между колонн беспорядочно теснились шатры, похожие на ярких насекомых, и навесы из прочной ткани. Полог каждой палатки всегда был откинут, открывая разложенные внутри товары. А продавалось на черных рынках все.
Турпан и Моа осторожно пробирались в толпе. На рынке было тесно. Гиик-тиуки и рикши сновали среди пешеходов, гомон голосов эхом отражался от стен, сбивая с толку. Светильниками служили шипящие, ослепительно белые шары, сгустки энергии, висящие в воздухе без всякой опоры.
Сюда, в одно из таких мест, куда не заходили солдаты Протектората, судьба могла привести кого угодно. Здесь бывали богачи в тяжелых темных балахонах – в высшем обществе считалось вульгарным носить яркие цвета или броские наряды. Их сопровождали наемные телохранители, вооруженные дум-пистолетами. Сюда спускались приверженцы Тропы Духов в капюшонах, надвинутых на лицо, переговаривающиеся между собой шепотом. Они изучали ненавистных призраков и поклонялись им. Остальные старались обходить последователей этой секты стороной. Встречались на черном рынке и жертвы жестокой игры вероятностных штормов, мужчины и женщины с глазами странного цвета или увечьями. Были мальчишки из гетто, чья племенная раскраска волос и кожи указывала на принадлежность к той или иной банде. И многие, многие другие – всех не перечесть.
Турпан на всех смотрел с одинаковым подозрением, прижимая к себе сумку, чтобы чего не стащили. Еще он настоял на том, чтобы Моа убрала драгоценный диск поглубже в карман брюк.
Ей в конце концов удалось снять кольца с руки с помощью машинного масла, капавшего из какой-то старой машины, которая попалась им в туннеле по пути на рынок. Артефакт не приклеился к руке, как они опасались, просто сидел слишком плотно. Просунуть пальцы в колечки Моа как-то удалось, а вот вытащить их оказалось куда труднее. Когда она сняла артефакт, его сияние погасло и цветной туман исчез. Но теперь Турпан и Моа смотрели на него с гораздо большим уважением, и девушка все время проверяла, лежит ли диск в кармане, словно он мог в любой момент испариться.
Вдоль стен пещеры тянулись ряды баров и лавок. Жерла коротких сводчатых туннелей пестрели рекламой и образцами товаров, продающихся внутри. Турпан повел Моа в один из таких туннелей, у входа в который дымились котлы с мясом трахиптеруса. Лысеющий мужчина в халате жарил на сковороде лепешки. Он равнодушно взглянул на новых посетителей и снова занялся делом.
Туннель вел в низкую круглую комнату, где было жарко и не продохнуть от курящихся благовоний. Повара принимали заказы у квадратной стойки посреди таверны. Турпан взял две полные тарелки акульих котлет с тыквенным пюре и две кружки холодного тузеля – обжигающего пряного напитка, который очень нравился Моа, хотя ей и редко доводилось его пить.
Друзья отнесли тарелки в маленькую кабинку и сели друг напротив друга. Моа, наплевав на приличия, с жадностью набросилась на еду. Турпану поневоле приходилось есть намного медленнее, приподнимая респиратор, чтобы положить в рот следующий кусок. Он терпеть не мог есть на людях, но им обоим были необходимы отдых и хороший обед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70