— Сдал я Паньков боярам из рук в руки, — прохрипел снизу богатырь, — а затем предложил им всем выпить…
— О боже! — простонал кузнец. — Только не это…
— Да, вот так! — дерзко выкрикнул из-под телеги Илья. — Я тоже, может быть, человек, и ничто земное мне не чуждо. В общем, выпили мы, я и заехал одному пузатому в глаз.
— Как? Зачем?!!
— А че он?
— Что че?!!
— Да сам не знаю, накатило что-то, прямо умопомрачение какое-то. А тут еще эти ескулапы бесовские, да и Кондратий в корчму ту очень некстати заглянул, должок вспомнил.
— Весьма неудачное стечение крайне неудачных обстоятельств, — вставил Лука, с тревогой глядя на приближающихся врачевателей.
— Ты, Илья, просто ходячее недоразумение, — свирепо гаркнул Колупаев, кладя тяжелый двуручник себе на плечо.
Ведун с помощником остановились.
— Давайте все решим миром, — предложил старикашка, не рискуя пока подходить ближе. — Мы ведь цивилязованные люди.
— Давайте, — согласился Степан, взмахивая мечом.
— За все ведь уже уплочено! — в отчаянии прокричал ведун. — Мы вырвем зуб и уйдем.
— Угу! — промычал Иван Наркозов, высматривая спрятавшегося под телегой Муромца.
— Пошли на фиг! — проревел из своего ненадежного укрытия богатырь и продемонстрировал врачевателям красноречивый расейский кукиш.
— Пациент, вам же хуже будет…
Кузнец уже приготовился прогнать наглецов, когда невдалеке снова показался Кондратий.
— Илья, скотина, ты сколько в корчме той выпил? — с большим подозрением спросил Колупаев.
— Достаточно, — ответил Муромец.
— Достаточно для чего?
— Для Кондратия.
— Пустая макитра, я же тебя предупреждал!!!
— Дык…
Кондратий был уже совсем рядом. Врачеватели поспешно спрятались за ближайшим деревом.
Степан сделал выпад, Кондратий увернулся, парируя двуручник молотом. На траву полетели зеленые искры.
— Степан, не вмешивайся…
— Не могу, ентот идиот мой друг… — Блямс!!!
Сноп искр.
— Но я все равно его хвачу, не сегодня так завтра!
— А вот хрен тебе! — Дзынь!!!
— Степан, не дури, мы же давно… с тобой знакомы, зачем тебе этот… увалень… одна ведь обуза.
Трах!!!
В забавном шлеме Кондратия появилась небольшая вмятина.
— Я же тебе сказал — он мой друг!
— Ой, не смеши мои валенки, — заржал навий богатырь. — Если он тебе зачем-то да нужен… так только затем… чтобы честной люд, глядя на эту орясину, быстро смекнул… кто настоящий герой, а кто нет.
— Это правда? — жалобно проблеял из своего укрытия Муромец.
— Конечно нет! Илья, не верь синемордому, он хочет нас поссорить!..
— Дык… — Блямс!!!
Огромный молот отлетел в сторону. Кондратий охнул и, получив волшебным сапогом под зад, провалился в землю.
— Ух ты! — разом выдохнули Илья с Лукой.
— Вот так! — Колупаев вытер лицо рукавом влажной от пота рубахи. — Что, небось думаете, в первый раз я его посрамил?
— Угу!
— Наивные вы чебуреки. Ладно, Муромец, ходи сюда.
Богатырь покорно вылез из укрытия и осторожно, бочком придвинулся к кузнецу.
Степан покачал головой и, развернувшись, слегка двинул Илью в челюсть.
Муромец, не устояв, ошалело сел в траву.
— За что-о-о-о?!!
— Давай зуб!
Богатырь пожевал губами и выплюнул больной зуб на ладонь.
— Здорово! И совсем не больно!
— Вы все видели? — гневно прокричал кузнец врачевателям.
Но тех уже и след простыл. Поверженный в пух и прах Кондратий зрелище не для слабонервных. Такого на Руси сроду не случалось.
Земля у телеги зашевелилась.
Колупаев снова схватился за меч. Но это был не жаждущий реванша навий богатырь.
К счастью.
Для навьего богатыря.
В поросшей травой земле откинулась ловко замаскированная крышка, и из темного зева холодного колодца появился мертвый цыган с висящей за спиной мандолиной, повязанной на грифе красным бантом.
— Меня Кондратий послал, — без обиняков заявил он. — Сказал, что за тобой, кузнец, небольшой должок.
Степан кивнул и, сняв волшебные сапоги, протянул их мертвецу.
Жаль было, конечно, с такой обувкой расставаться, но ничего тут не поделаешь, коль слово честное кому дал, так значит держи до самого конца.
— Да, кстати, — добавил цыган, с улыбкой натягивая на босые бледные ноги вновь обретенные сапоги. — Емельяна Великого на Руси не ищите. Он нынче в Средиземье гуляет, в гостях у друга закадычного Гендальфа Серого!
И, сообщив сие, счастливый цыган неспешно вернулся обратно под землю, со скрипом задвинув поросшую высокой травой «навью печать».
ГЛАВА 19
О том, что все еще только начинается
Похмелье на следующее утро было особенно жестоким.
Валявшиеся под пиршественным столом удельные князья, громко стеная, просили опохмелиться. Но некому было налить, ибо многочисленные слуги находились в таком же плачевном состоянии, как и их господа.
Единственным, кто не особо страдал от головной боли, был Всеволод Ясно Солнышко, пивший на пиру исключительно квас да немного краинской перцовой горилки.
Встав со скамьи, на которой, собственно, и прикорнул, Всеволод подошел к валявшемуся на полу в обнимку с гетманом Шмальчуком Николашке (перед тем как заснуть, они, судя по позам, пили на брудершафт!) и уже хотел было разбудить секретаря хорошим пинком, как вдруг резко передумал, заметив под ногами открытый берестяной короб.
Князь наклонился и, вытащив из короба свежую бересту, с удивлением прочел изящный заголовок «Повесть былинных лет». Чуть ниже шла приписка: «Автор Николай Острогов».
Судя по всему, повесть была не дописана.
Всеволод быстро пробежал глазами текст, потом, уже медленнее, прочел наугад небольшой отрывок…
«Вот и пришло время, братья, правду-матку узнать об одном князе расейском, небезызвестном Всеволоде из удела Сиверского.
Ну то, что он скуп да жаден до неприличия, так это многим известно. Да и вообще, покажите мне хоть одного щедрого князя, и я ему в своей повести отдельную главу посвящу с прологом и епилогом. По-гречески, значит, как в ентих трахедиях ихних.
Токмо у нас на Руси любые трахедии, как по волшебству, превращаются в комедии. Взять, к примеру, ту же свадьбу Всеволода.
А дело так было. Пошли они однажды с братом Осмомыслом, князем Ижорским, по девкам…»
Князюшка машинально схватился за кинжал, но на поясе у него болтались лишь пустые ножны. Ведь накануне князьям пришлось сдать оружие!
Вот он проклятый летописец, в двух шагах на полу лежит, пузыри пускает и ни о чем, мерзавец, не ведает, ни стыда, как говорится, нет, ни совести.
— Экую я змею у себя на груди пригрел! — сокрушенно покачал головой Всеволод и тут же вспомнил о своих непутевых племянниках.
Как они там, все ли с ними в порядке? Ведь за призраком их посылал, а лживый злопыхатель тем временем рядом крутился, льстил да врал князю, а сам втайне от всех строчил свою оскорбительную гисторию… Волк в овечьей шкуре!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68