Лишь здесь она заметила уродливый замок-щеколду на дверях, выходящих в лоджию, до этого подобные запоры старательно прикрывал своим могучим телом управляющий.
-- Боже мой, что это такое?! -- ахнула Балашова, разглядывая металлическое чудовище.
-- Плоды трудов нашей охраны. На днях установили, -- пояснил Ерхов.
-- Баграев распорядился, -- пояснил Киреев, появляясь из-за спины мажордома. -- Это дистанционная задвижка, подобные стоят на всех дверях, выходящих на улицу. Закрываются они пультом, видите, здесь всего две кнопки.
Валерий Николаевич подал хозяйке пульт управления, похожий на обычный телевизионный.
-- Это в связи с появлением того странного человека? -- спросила Балашова, разглядывая свое новое, нежданное приобретение.
-- Да, -- признался Киреев, с удивлением поняв, что Баграев посвятил хозяев в сущность нависшей над ними угрозы.
-- И как он работает? -- Анна Марковна одновременно нажала своим изящным пальчиком на одну из кнопок. В то же мгновение защелка с грохотом выбросила из своего чрева матово блеснувший металлом прямоугольник.
Странно, но снизу, с первого этажа, донесся грохот бьющейся посуды. Ерхова как ветром сдуло.
-- Таким образом, не выходя из спальни, вы можете превратить свой дом в крепость. Снаружи он не открывается, -- продолжал инструктаж Киреев.
Балашова еще раздумывала, как отнестись к этому не предусмотренному никакими планами элементу дизайна, но тут вернулся улыбающийся управляющий.
-- Валя несла посуду в столовую, а тут сработала эта штука, -- он кивнул на защелку. -- Она с испугу все тарелки и бросила. Шесть штук вдребезги.
Все рассмеялись, а Киреев добавил:
-- Ну, сегодня посуды набили на сто лет счастья.
-- А где мой сын? -- вспомнила "мадам", оглядываясь по сторонам.
-- Ма! Я здесь! -- крикнул младший Балашов из детской комнаты.
Судя по довольному лицу, он оценил сюрприз в полной мере. Комната полностью копировала кабинет примерного семиклассника Вовы Балашова в его московской квартире. Сам кронпринц уже гонял по монитору компьютера рассыпающихся под его ударами космических монстров.
-- Ну как тебе здесь, нравится? -- спросила Анна Марковна, с порога оглядывая владения сына.
-- Класс! А мы сколько здесь проживем?
-- Ну, дней пять как минимум.
-- Тогда пусть привезут мою коллекцию, я несколько швейцарских монет привез, надо посмотреть, есть в ней такие или нет.
-- Хорошо, сынок. Валерий Николаевич, привезите ему, ради бога, эти монеты. Он все две недели вспоминал про них. Да, и захватите Джулию, я так по ней соскучилась!
-- Хорошо, только на легковой эту тумбу не увезешь. -- Киреев повернулся к управляющему. -- Евгений Михайлович, дайте мне вашу "газель", а я обеспечу погрузку силами своих парней.
-- Хорошо, в чем дело. Пусть и ваши хлопцы делом займутся, -- с мимолетной улыбкой заметил Ерхов.
После этих слов сердце экс-разведчика замерло. Он ожидал, что сейчас Колобок сдаст его, расскажет про вопиющую наглость охранников, но дворецкий смолчал и ушел отдавать соответствующие указания.
Никто из присутствующих в розовой спальне не знал, что их разговор слушает еще один человек, наверное, больше других радующийся приезду хозяев дома. 21. НОЧЬ ОТКРОВЕНИЙ.
В свою первую ночь в новом доме семейство Балашовых отходило ко сну чересчур долго. Первым около двенадцати уснул сын. Весь вечер он разбирался со своей коллекцией, увлекся, и матери стоило большого труда загнать любимое чадо в постель. Стоя около кровати, Анна Марковна долго всматривалась в безмятежное лицо Вовы, и тревога невольно сжимала ее сердце. Сына своего единственного она любила безмерно. Виктор настаивал на том, чтобы отправить младшего Балашова на будущий год в Англию, в престижнейшую школу, где учились отпрыски богатейших людей страны и даже внук президента. Она понимала, что там сын и образование получит более квалифицированное, и спокойнее там, чем в непредсказуемой России. Но сердце матери никак не хотело соглашаться с рассудком. Володя и ростом был ниже своих ровесников, и прибаливал часто, не сильно, но регулярно. Балашову умиляло то, что сын, унаследовав черты лица и педантичный характер мужа, все-таки глазами пошел в нее, такой же голубоглазый.
Уже собираясь уходить и потянувшись, чтобы выключить настольную лампу, Анна Марковна увидела на столике рядом с кроватью тот самый пульт, что днем дал ей Киреев. Сын целый вечер забавлялся с бабахающими по всему дому задвижками, пока отец не прикрикнул на него:
-- У меня и так голова раскалывается, а ты тут еще грохочешь!
"Интересно, открыт или закрыт этот жуткий замок?" -- подумала Балашова, разглядывая две одинаковые овальные кнопки, но нажимать на них побоялась, просто погасила свет и ушла. В коридоре она увидела Джулию, свою любимую кошку, бесшерстного канадского сфинкса, вывезенного из Штатов за пять тысяч долларов. Это уродливое, на взгляд большинства людей, создание природы, сидело у дверей ниши и внимательнейшим образом смотрело вверх.
-- Джулия! -- ласково пропела ее хозяйка, -- пошли спать, киска!
Вопреки обыкновению, кошка не отреагировала на слова хозяйки. Подобно своему египетскому тезке, она, замерев, продолжала прислушиваться к доносящимся лишь до ее больших ушей звукам.
-- Ну, Джулия, что за дела? -- продолжала ворковать Балашова. -- Пошли спать, Витя нас уже заждался.
И, подхватив не очень довольную кошку, Анна Марковна удалилась в розовую спальню.
Виктор Александрович уже лежал в постели, просматривая свежую периодику.
-- Ты опять газеты на ночь читаешь? -- мимоходом, привычно пожурила его жена. -- Это же вредно. Взял бы что-нибудь спокойное, расслабляющее.
-- Ты имеешь в виду любовные романы? -- хмыкнул финансист.
-- Ну почему только любовные романы, почитай детективчики, фантастику. Ты ведь ею раньше сильно увлекался.
-- Сейчас фантастика вокруг нас, ничего и читать не надо. И самое фантастичное, что народ нас еще терпит.
Анна Марковна приподняла газету, которую просматривал ее муж, недовольно скривилась:
-- Не пойму, зачем тебе эти левые газетенки? Из них прямо брызжет яд.
-- Надо знать все, что пишут о положении в стране. И скажу тебе, что левые, что правые приходят к одному выводу: "Дела плохи, надо что-то менять".
Сделав такой неутешительный вывод, Балашов удалился в туалет покурить. Анна Марковна не переносила табачный дым и в этом отношении держала его в строгости.
Перебрав многочисленные каналы, доступные телевизору, она не нашла ничего для души и, выключив телевизор, взяла в руки книгу. Джулия, как всегда, устроилась под боком, грея хозяйку своим бесшерстным телом. Вскоре Балашова увлеклась прихотливой вязью сюжета любимого ею Сидни Шелдона и уже не реагировала на то, что муж продолжает шуршать газетами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
-- Боже мой, что это такое?! -- ахнула Балашова, разглядывая металлическое чудовище.
-- Плоды трудов нашей охраны. На днях установили, -- пояснил Ерхов.
-- Баграев распорядился, -- пояснил Киреев, появляясь из-за спины мажордома. -- Это дистанционная задвижка, подобные стоят на всех дверях, выходящих на улицу. Закрываются они пультом, видите, здесь всего две кнопки.
Валерий Николаевич подал хозяйке пульт управления, похожий на обычный телевизионный.
-- Это в связи с появлением того странного человека? -- спросила Балашова, разглядывая свое новое, нежданное приобретение.
-- Да, -- признался Киреев, с удивлением поняв, что Баграев посвятил хозяев в сущность нависшей над ними угрозы.
-- И как он работает? -- Анна Марковна одновременно нажала своим изящным пальчиком на одну из кнопок. В то же мгновение защелка с грохотом выбросила из своего чрева матово блеснувший металлом прямоугольник.
Странно, но снизу, с первого этажа, донесся грохот бьющейся посуды. Ерхова как ветром сдуло.
-- Таким образом, не выходя из спальни, вы можете превратить свой дом в крепость. Снаружи он не открывается, -- продолжал инструктаж Киреев.
Балашова еще раздумывала, как отнестись к этому не предусмотренному никакими планами элементу дизайна, но тут вернулся улыбающийся управляющий.
-- Валя несла посуду в столовую, а тут сработала эта штука, -- он кивнул на защелку. -- Она с испугу все тарелки и бросила. Шесть штук вдребезги.
Все рассмеялись, а Киреев добавил:
-- Ну, сегодня посуды набили на сто лет счастья.
-- А где мой сын? -- вспомнила "мадам", оглядываясь по сторонам.
-- Ма! Я здесь! -- крикнул младший Балашов из детской комнаты.
Судя по довольному лицу, он оценил сюрприз в полной мере. Комната полностью копировала кабинет примерного семиклассника Вовы Балашова в его московской квартире. Сам кронпринц уже гонял по монитору компьютера рассыпающихся под его ударами космических монстров.
-- Ну как тебе здесь, нравится? -- спросила Анна Марковна, с порога оглядывая владения сына.
-- Класс! А мы сколько здесь проживем?
-- Ну, дней пять как минимум.
-- Тогда пусть привезут мою коллекцию, я несколько швейцарских монет привез, надо посмотреть, есть в ней такие или нет.
-- Хорошо, сынок. Валерий Николаевич, привезите ему, ради бога, эти монеты. Он все две недели вспоминал про них. Да, и захватите Джулию, я так по ней соскучилась!
-- Хорошо, только на легковой эту тумбу не увезешь. -- Киреев повернулся к управляющему. -- Евгений Михайлович, дайте мне вашу "газель", а я обеспечу погрузку силами своих парней.
-- Хорошо, в чем дело. Пусть и ваши хлопцы делом займутся, -- с мимолетной улыбкой заметил Ерхов.
После этих слов сердце экс-разведчика замерло. Он ожидал, что сейчас Колобок сдаст его, расскажет про вопиющую наглость охранников, но дворецкий смолчал и ушел отдавать соответствующие указания.
Никто из присутствующих в розовой спальне не знал, что их разговор слушает еще один человек, наверное, больше других радующийся приезду хозяев дома. 21. НОЧЬ ОТКРОВЕНИЙ.
В свою первую ночь в новом доме семейство Балашовых отходило ко сну чересчур долго. Первым около двенадцати уснул сын. Весь вечер он разбирался со своей коллекцией, увлекся, и матери стоило большого труда загнать любимое чадо в постель. Стоя около кровати, Анна Марковна долго всматривалась в безмятежное лицо Вовы, и тревога невольно сжимала ее сердце. Сына своего единственного она любила безмерно. Виктор настаивал на том, чтобы отправить младшего Балашова на будущий год в Англию, в престижнейшую школу, где учились отпрыски богатейших людей страны и даже внук президента. Она понимала, что там сын и образование получит более квалифицированное, и спокойнее там, чем в непредсказуемой России. Но сердце матери никак не хотело соглашаться с рассудком. Володя и ростом был ниже своих ровесников, и прибаливал часто, не сильно, но регулярно. Балашову умиляло то, что сын, унаследовав черты лица и педантичный характер мужа, все-таки глазами пошел в нее, такой же голубоглазый.
Уже собираясь уходить и потянувшись, чтобы выключить настольную лампу, Анна Марковна увидела на столике рядом с кроватью тот самый пульт, что днем дал ей Киреев. Сын целый вечер забавлялся с бабахающими по всему дому задвижками, пока отец не прикрикнул на него:
-- У меня и так голова раскалывается, а ты тут еще грохочешь!
"Интересно, открыт или закрыт этот жуткий замок?" -- подумала Балашова, разглядывая две одинаковые овальные кнопки, но нажимать на них побоялась, просто погасила свет и ушла. В коридоре она увидела Джулию, свою любимую кошку, бесшерстного канадского сфинкса, вывезенного из Штатов за пять тысяч долларов. Это уродливое, на взгляд большинства людей, создание природы, сидело у дверей ниши и внимательнейшим образом смотрело вверх.
-- Джулия! -- ласково пропела ее хозяйка, -- пошли спать, киска!
Вопреки обыкновению, кошка не отреагировала на слова хозяйки. Подобно своему египетскому тезке, она, замерев, продолжала прислушиваться к доносящимся лишь до ее больших ушей звукам.
-- Ну, Джулия, что за дела? -- продолжала ворковать Балашова. -- Пошли спать, Витя нас уже заждался.
И, подхватив не очень довольную кошку, Анна Марковна удалилась в розовую спальню.
Виктор Александрович уже лежал в постели, просматривая свежую периодику.
-- Ты опять газеты на ночь читаешь? -- мимоходом, привычно пожурила его жена. -- Это же вредно. Взял бы что-нибудь спокойное, расслабляющее.
-- Ты имеешь в виду любовные романы? -- хмыкнул финансист.
-- Ну почему только любовные романы, почитай детективчики, фантастику. Ты ведь ею раньше сильно увлекался.
-- Сейчас фантастика вокруг нас, ничего и читать не надо. И самое фантастичное, что народ нас еще терпит.
Анна Марковна приподняла газету, которую просматривал ее муж, недовольно скривилась:
-- Не пойму, зачем тебе эти левые газетенки? Из них прямо брызжет яд.
-- Надо знать все, что пишут о положении в стране. И скажу тебе, что левые, что правые приходят к одному выводу: "Дела плохи, надо что-то менять".
Сделав такой неутешительный вывод, Балашов удалился в туалет покурить. Анна Марковна не переносила табачный дым и в этом отношении держала его в строгости.
Перебрав многочисленные каналы, доступные телевизору, она не нашла ничего для души и, выключив телевизор, взяла в руки книгу. Джулия, как всегда, устроилась под боком, грея хозяйку своим бесшерстным телом. Вскоре Балашова увлеклась прихотливой вязью сюжета любимого ею Сидни Шелдона и уже не реагировала на то, что муж продолжает шуршать газетами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116