Красота и шарм французской столицы произвели на меня такое впечатление еще во время самого первого визита, что я с тех пор постоянно высказывал свое восхищение самым прекрасным из европейских городов, прибавляя, что, по моему мнению, второе место должно быть присуждено Вене, а третье — Будапешту. Эта классификация всегда приводила в ярость истых пруссаков, и больше того, добрых австрийцев, особенно когда я уточнял, что мне кажется, будто Берлин не более чем нелепое нагромождение разного рода камней. Частенько я от души смеялся, наблюдая, как они просто подпрыгивают от возмущения при моих столь невинных замечаниях…
Выполнив предначертание, вывешенное повсюду на Северном вокзале, — «немедленно» отмечаться по прибытии в комендатуре на площади Оперы, я отправляюсь в отель «Континенталь», расположенный на улице Риволи. После длительных поисков в этом огромном улье — а сотни номеров переделаны в конторы и буквально кишат штабными служащими — мне наконец удается наткнуться на своего благодетеля полковника, тоже в штабной форме, с красными кантами на брюках. Он меня уже ждет и сразу заявляет, что получены инструкции: передать в мое распоряжение подразделения — сколько и для каких целей, он, правда, не знает. Он призывает одного из ближайших сотрудников коменданта Парижа, но и этот не может сообщить ничего нового, лишь подозревает, что речь идет о взаимоотношениях, уже достаточно путаных, между вишистским правительством и нашими. Сообщив это, он принимается излагать все, что ему известно об обстановке во Франции, причем в своей собственной интерпретации. Поскольку последние несколько недель я едва выкраивал время на чтение газет, то из его лекции не понимаю и половины: кроме имен маршала Петэна, адмирала Дарлана, генералов де Голля и Жиро я абсолютно ничего не могу различить в хитросплетениях французской политики.
По тому, что мне объяснили эти два офицера, могу заключить: окружение маршала Петэна и некий генерал из правительственных кругов Виши проявляют недовольство тем фактом, что немецко-французские переговоры остановились на стадии военного перемирия сорокового года. За три года не сделано ни единого шага к заключению мирного договора, уже давно обещанного, подписание которого, без сомнения, усилит достаточно шаткое положение французского правительства. Что касается маршала Петэна, мои собеседники представили его ревностным патриотом, слегка упрямым и старающимся — вполне законное желание, по моему суждению, — «спасти мебель», причем всеми возможными способами. Но увы, к его досаде, Германия по вполне понятным причинам, которые тоже, по-моему, законны, пока сомневается, нужно ли делать слишком значительные уступки французскому патриотизму.
К тому же недавно выяснилось, что Виши и «Свободная Франция» поддерживают и всегда поддерживали отношения гораздо более тесные, чем можно было подозревать раньше. Это предположение представляется мне вполне допустимым. В тот момент Северная Африка, как, впрочем, и почти все колониальные территории Франции, были оккупированы союзниками, следовательно, находились во владении «Свободной Франции». Кроме того, моральное воздействие начального триумфа «держав оси» начинает понемногу уменьшаться. С самого начала 1943 года события явно приняли такой оборот, который не идет на пользу Германии, — обстоятельства изменились, в чем мы, может быть, пока еще не отдавали себе ясного отчета, но лагерь противника, естественно, находил в этом некие признаки.
Мало того, совсем недавно немецкое командование получило конфиденциальные донесения от тех, кого принято называть «верными и заслуживающими доверия источниками», согласно которым следовало ожидать неожиданной развязки: отношения, существующие между Виши и «Свободной Францией», судя по всему, стали настолько тесными, что правительство Петэна уже подумывает искать убежище в Северной Африке. По другим сообщениям, полученным от источников тоже «верного» характера из окружения генерала де Голля, последний намеревается сместить силой старого маршала и его министров. Немецкое командование во Франции тут же передало обе противоречащие, однако равные по своей тревожности гипотезы, в ставку фюрера.
Что касается моей роли во всем этом, то они ничего не знают; без сомнения, очень скоро мне будут высланы из ставки более точные указания. А в настоящее время мне следует просто представиться, и без отлагательств, генералу Обергу.
Я откланиваюсь, пешком прохожу Елисейские Поля и оказываюсь на улочке, неподалеку от Авеню Фош, где и располагается бюро генерала. Меня принимает офицер полиции, который не больше господ из отеля «Континенталь» осведомлен о характере миссии, которую мне собирались доверить. Он тоже чувствует себя обязанным просветить меня относительно ситуации во Франции; потому немедля приступает к докладу, который в точности походит на услышанный мной только что, с той лишь разницей, что этот менее краток и, таким образом, растягивается на полчаса дольше. Когда я скромно интересуюсь, каковы распоряжения генерала Оберга на мой счет, то получаю ответ, что есть надежда получить его инструкции в течение ближайших двадцати четырех часов. Также мне дается бесценный совет быть наготове (я спрашиваю себя, к чему же) и, кроме того, появляться два раза в день. Что же касается роты, которая должна была прибыть на следующий день, то ей следует разместиться в одной из казарм у Сен-Жермен-ан-Лэ.
На следующее утро я заявляюсь в бюро снова, но провожу время напрасно: никаких приказов из ставки для меня еще не пришло. После полудня я отправляюсь встречать своих людей на Северный вокзал, и только там меня внезапно осеняет: я ведь пока не вхож в достаточное число бюро и служб, чтобы обеспечить шестью грузовиками прибывших солдат и их оборудование! На любопытный вопрос одного из моих офицеров, как им добираться до места, я могу лишь ответить, что, видимо, нам придется немного подождать.
Вечером, во время моего уже второго визита в контору генерала Оберга, меня просят зайти еще раз после полуночи, ибо именно тогда они надеются получить приказ из ставки. Зная, что фюрер любит работать по ночам, я нисколько не удивляюсь. И действительно, в два часа ночи телеграф передает долгожданные инструкции.
«Приказ: окружить город Виши кордоном немецких войск, соблюдая все меры предосторожности и как можно незаметнее. Военные силы должны быть расставлены так, чтобы по первому же сигналу из ставки немедленно перекрыть все выходы из города и воспрепятствовать любой попытке бегства, в пешем порядке или на машине. Кроме того, следует поставить в резерв боевую группу достаточной мощности для того, чтобы по второму сигналу перекрыть выходы и в случае необходимости захватить здание собственно французского правительства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Выполнив предначертание, вывешенное повсюду на Северном вокзале, — «немедленно» отмечаться по прибытии в комендатуре на площади Оперы, я отправляюсь в отель «Континенталь», расположенный на улице Риволи. После длительных поисков в этом огромном улье — а сотни номеров переделаны в конторы и буквально кишат штабными служащими — мне наконец удается наткнуться на своего благодетеля полковника, тоже в штабной форме, с красными кантами на брюках. Он меня уже ждет и сразу заявляет, что получены инструкции: передать в мое распоряжение подразделения — сколько и для каких целей, он, правда, не знает. Он призывает одного из ближайших сотрудников коменданта Парижа, но и этот не может сообщить ничего нового, лишь подозревает, что речь идет о взаимоотношениях, уже достаточно путаных, между вишистским правительством и нашими. Сообщив это, он принимается излагать все, что ему известно об обстановке во Франции, причем в своей собственной интерпретации. Поскольку последние несколько недель я едва выкраивал время на чтение газет, то из его лекции не понимаю и половины: кроме имен маршала Петэна, адмирала Дарлана, генералов де Голля и Жиро я абсолютно ничего не могу различить в хитросплетениях французской политики.
По тому, что мне объяснили эти два офицера, могу заключить: окружение маршала Петэна и некий генерал из правительственных кругов Виши проявляют недовольство тем фактом, что немецко-французские переговоры остановились на стадии военного перемирия сорокового года. За три года не сделано ни единого шага к заключению мирного договора, уже давно обещанного, подписание которого, без сомнения, усилит достаточно шаткое положение французского правительства. Что касается маршала Петэна, мои собеседники представили его ревностным патриотом, слегка упрямым и старающимся — вполне законное желание, по моему суждению, — «спасти мебель», причем всеми возможными способами. Но увы, к его досаде, Германия по вполне понятным причинам, которые тоже, по-моему, законны, пока сомневается, нужно ли делать слишком значительные уступки французскому патриотизму.
К тому же недавно выяснилось, что Виши и «Свободная Франция» поддерживают и всегда поддерживали отношения гораздо более тесные, чем можно было подозревать раньше. Это предположение представляется мне вполне допустимым. В тот момент Северная Африка, как, впрочем, и почти все колониальные территории Франции, были оккупированы союзниками, следовательно, находились во владении «Свободной Франции». Кроме того, моральное воздействие начального триумфа «держав оси» начинает понемногу уменьшаться. С самого начала 1943 года события явно приняли такой оборот, который не идет на пользу Германии, — обстоятельства изменились, в чем мы, может быть, пока еще не отдавали себе ясного отчета, но лагерь противника, естественно, находил в этом некие признаки.
Мало того, совсем недавно немецкое командование получило конфиденциальные донесения от тех, кого принято называть «верными и заслуживающими доверия источниками», согласно которым следовало ожидать неожиданной развязки: отношения, существующие между Виши и «Свободной Францией», судя по всему, стали настолько тесными, что правительство Петэна уже подумывает искать убежище в Северной Африке. По другим сообщениям, полученным от источников тоже «верного» характера из окружения генерала де Голля, последний намеревается сместить силой старого маршала и его министров. Немецкое командование во Франции тут же передало обе противоречащие, однако равные по своей тревожности гипотезы, в ставку фюрера.
Что касается моей роли во всем этом, то они ничего не знают; без сомнения, очень скоро мне будут высланы из ставки более точные указания. А в настоящее время мне следует просто представиться, и без отлагательств, генералу Обергу.
Я откланиваюсь, пешком прохожу Елисейские Поля и оказываюсь на улочке, неподалеку от Авеню Фош, где и располагается бюро генерала. Меня принимает офицер полиции, который не больше господ из отеля «Континенталь» осведомлен о характере миссии, которую мне собирались доверить. Он тоже чувствует себя обязанным просветить меня относительно ситуации во Франции; потому немедля приступает к докладу, который в точности походит на услышанный мной только что, с той лишь разницей, что этот менее краток и, таким образом, растягивается на полчаса дольше. Когда я скромно интересуюсь, каковы распоряжения генерала Оберга на мой счет, то получаю ответ, что есть надежда получить его инструкции в течение ближайших двадцати четырех часов. Также мне дается бесценный совет быть наготове (я спрашиваю себя, к чему же) и, кроме того, появляться два раза в день. Что же касается роты, которая должна была прибыть на следующий день, то ей следует разместиться в одной из казарм у Сен-Жермен-ан-Лэ.
На следующее утро я заявляюсь в бюро снова, но провожу время напрасно: никаких приказов из ставки для меня еще не пришло. После полудня я отправляюсь встречать своих людей на Северный вокзал, и только там меня внезапно осеняет: я ведь пока не вхож в достаточное число бюро и служб, чтобы обеспечить шестью грузовиками прибывших солдат и их оборудование! На любопытный вопрос одного из моих офицеров, как им добираться до места, я могу лишь ответить, что, видимо, нам придется немного подождать.
Вечером, во время моего уже второго визита в контору генерала Оберга, меня просят зайти еще раз после полуночи, ибо именно тогда они надеются получить приказ из ставки. Зная, что фюрер любит работать по ночам, я нисколько не удивляюсь. И действительно, в два часа ночи телеграф передает долгожданные инструкции.
«Приказ: окружить город Виши кордоном немецких войск, соблюдая все меры предосторожности и как можно незаметнее. Военные силы должны быть расставлены так, чтобы по первому же сигналу из ставки немедленно перекрыть все выходы из города и воспрепятствовать любой попытке бегства, в пешем порядке или на машине. Кроме того, следует поставить в резерв боевую группу достаточной мощности для того, чтобы по второму сигналу перекрыть выходы и в случае необходимости захватить здание собственно французского правительства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58