Ватанабэ посмотрел на часы. — Пора бы уже начать выбираться из коробки, если хотим успеть до рассвета.
— Я так понимаю, ты хочешь лететь? — сухо спросил Фелл.
— Ага. — Мартин уже проверял ремни в кресле.
Фелл повернулся к Лобато.
— А ты как, старина?
— Раз плюнуть, поехали, — отозвался сзади спецназовец.
— Хорошо, орлята готовы, полковник, отпускайте на волю.
— Непременно, только последний взгляд на район, и вы уже в пути, — ответил Уайт, вылезая из кабины. — Доброй охоты! — Он стоял и смотрел, как штурмовая группа занимает свои места, автоматически открываются двери камеры, самолет медленно выезжает на палубу, прямо на вертолетную площадку. Когда заработала внутренняя бортовая система, он поспешил обратно на мостик.
Уайт еще не успел вернуться, как началось великое превращение — из скрюченного, нахохлившегося воробья самолет становился красивым сильным соколом. Постепенно распрямлялись крылья и хвост, вот они уже встали в свою нормальную позицию, перпендикулярно корпусу. Как лепестки розы раскрываются из бутона, поднялись лопасти винтов, вертикальное оперение. Через минуту заработали двигатели.
— Начать предстартовый зондаж, — крикнул полковник Ноултону.
— Уже начали, шеф, — откликнулся майор. — На нашем экране пусто, наш друг «Гагарин» вышел за пределы видимости на одну — пять миль, это служит косвенным подтверждением, что и они нас не видят. — Ноултон не случайно выразился так осторожно, ибо на кораблях такого класса русские начали устанавливать дополнительные сверхчувствительные радары, которые позволяли просматривать даже определенные сектора за пределами диапазона основного радара. — Сейчас поступят данные с «Патриота».
Результаты сканирования оказались еще хуже, чем раньше: вертолет по-прежнему торчал в районе, у побережья стало больше кораблей.
— Похоже, это всего лишь рыболовецкие суда. — Уайт повернулся к Ноултону, ища подтверждения.
Офицер только удивленно посмотрел на полковника: откуда такая уверенность?
— Что ж, пора начинать. — Уайт занервничал, он словно услышал немой вопрос своего помощника. Разумеется, это могут быть не рыбацкие лодки, а военные катера, но они никогда не допускают такой скученности при развертывании, значит, это просто рыбаки... Или русские уже что-то знают о них и ждут!..
— Внимание! С «Патриота» только что передали: в воздухе чисто! — Ноултон аж заскрипел зубами от волнения. Он быстро подошел к маленькому экрану, на котором тут же высвечивалась информация с компьютера, аналогичная той, что поступала в разведсекцию. — Так, насчет лодок ничего определенного сказать не могу, они движутся примерно в одном направлении, но как-то нестройно. Впрочем, от военного причала отошли лишь несколько, остальные, похоже, чисто гражданские. В воздухе активности не наблюдается, висит только наш старый знакомый, да и то, кажется, возвращается на базу.
— Скорее всего, заправляться, — подсказал Уайт. — Сколько времени занимает заправка вертолета?
— Немного, он вскоре вернется, если захочет. Но мы-то ждать никак не можем, надо поднимать самолет, иначе не успеем к рассвету.
— Знаю, не береди душу. Будем действовать по обстановке. Если Фелл как командир CV-22 или «Патриот» сочтут, что возникли проблемы, тогда уходим. А Рагану придется либо еще глубже зарыться в дюны, либо бежать в Польшу. Господи, сейчас бы какой-нибудь шторм, желательно с дождичком, тогда...
Однако на этот раз им ничто не помогало, было такое ощущение, что фортуна повернулась спиной, погода тоже не собиралась становиться их союзником.
* * *
Уайт сообщил, что им нужно держаться высоты примерно сто футов, чтобы не попасть в зону действия радара русского корабля. Сейчас эта заданная полковником «сотка» казалась им, Феллу и Ватанабэ, недостижимой тысячей, ибо они вели свой «Молоток», да еще с полной загрузкой, только в тридцати футах над Балтийским морем. Моторы, стоявшие при взлете вертикально, теперь переместились в обычное горизонтальное положение, так что несущие лопасти вертолета как бы превратились в самолетные пропеллеры. Оборудованный по последнему слову техники, включая высокоэффективную навигационную систему AAR-50 и многофункциональный радар, маленький самолет ловко лавировал в воздухе, постоянно меняя курс, пытаясь держаться как можно дальше от суденышек, бесчисленные изображения которых появлялись на экране. Возможности радара позволяли надежно контролировать расстояние между брюхом самолета и поверхностью воды — в случае нарушения допустимого предела в двадцать футов загоралась предупреждающая лампочка и поступал звуковой сигнал.
Безопасное балансирование над водной поверхностью в полной мере зависело от мастерства летчика — никакой в мире автопилот не был способен держать такую низкую высоту. Вся информация о полете моментально поступала на козырек шлема пилота, поэтому ему не приходилось рыскать по приборам в поисках необходимых данных. Да и, отвлекись Фелл сейчас хоть на секунду, это могло бы привести к гибели. Пока прямо по курсу не возникали какие-нибудь препятствия — корабли или нефтяные вышки, — радарный альтиметр смотрел только вниз: это служило своего рода сигналом, что путь свободен, безопасность полета соблюдается.
Впрочем, о какой вообще безопасности можно было говорить, когда «Отбойный молоток» летел над водой на высоте не более размаха его крыльев со скоростью четырех миль в минуту.
Летчики должны были сбросить спецназ где-то в десяти — двадцати милях от берега — чем ближе, тем лучше — и прежде, чем успеют сработать русские системы обнаружения. В данном конкретном случае бояться приходилось не столько русских радаров, сколько рыбаков и пограничников: каждый сейнер, каждая лайба могли донести о высадке десанта. А еще — рядом порт Лиепая, всего в пятнадцати милях. Огни города горели так ярко, что казалось, они выведут из строя их приборы ночного видения. Логично предположить, что если они могли хорошо видеть город, то кто-то другой мог видеть их оттуда.
Им удалось подойти к берегу на требуемое расстояние, но чем ближе они подходили, тем реальнее становилась угроза.
— Все, дальше нельзя, слишком опасно, — сказал Фелл второму пилоту. — Эти сучьи дети на воде все перекрыли. Если они нас заметят — конец, игра окончена. Дай сигнал группе, приготовь люки.
Второй пилот поспешил выполнять приказание. Огни Лиепаи стали еще ярче. На лобовом стекле кабины появилось их отражение.
— Боже, кажется, нас видит каждая собака, — прошептал в микрофон Фелл. — Проверь все переключатели, Мартин. Если у нас запищит что-то по радио или на радаре, эхо докатится до самого Петербурга.
Ватанабэ внимательно осмотрел аппаратуру и убедился, что все нормально, они не «шумят», а внешние огни погашены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179
— Я так понимаю, ты хочешь лететь? — сухо спросил Фелл.
— Ага. — Мартин уже проверял ремни в кресле.
Фелл повернулся к Лобато.
— А ты как, старина?
— Раз плюнуть, поехали, — отозвался сзади спецназовец.
— Хорошо, орлята готовы, полковник, отпускайте на волю.
— Непременно, только последний взгляд на район, и вы уже в пути, — ответил Уайт, вылезая из кабины. — Доброй охоты! — Он стоял и смотрел, как штурмовая группа занимает свои места, автоматически открываются двери камеры, самолет медленно выезжает на палубу, прямо на вертолетную площадку. Когда заработала внутренняя бортовая система, он поспешил обратно на мостик.
Уайт еще не успел вернуться, как началось великое превращение — из скрюченного, нахохлившегося воробья самолет становился красивым сильным соколом. Постепенно распрямлялись крылья и хвост, вот они уже встали в свою нормальную позицию, перпендикулярно корпусу. Как лепестки розы раскрываются из бутона, поднялись лопасти винтов, вертикальное оперение. Через минуту заработали двигатели.
— Начать предстартовый зондаж, — крикнул полковник Ноултону.
— Уже начали, шеф, — откликнулся майор. — На нашем экране пусто, наш друг «Гагарин» вышел за пределы видимости на одну — пять миль, это служит косвенным подтверждением, что и они нас не видят. — Ноултон не случайно выразился так осторожно, ибо на кораблях такого класса русские начали устанавливать дополнительные сверхчувствительные радары, которые позволяли просматривать даже определенные сектора за пределами диапазона основного радара. — Сейчас поступят данные с «Патриота».
Результаты сканирования оказались еще хуже, чем раньше: вертолет по-прежнему торчал в районе, у побережья стало больше кораблей.
— Похоже, это всего лишь рыболовецкие суда. — Уайт повернулся к Ноултону, ища подтверждения.
Офицер только удивленно посмотрел на полковника: откуда такая уверенность?
— Что ж, пора начинать. — Уайт занервничал, он словно услышал немой вопрос своего помощника. Разумеется, это могут быть не рыбацкие лодки, а военные катера, но они никогда не допускают такой скученности при развертывании, значит, это просто рыбаки... Или русские уже что-то знают о них и ждут!..
— Внимание! С «Патриота» только что передали: в воздухе чисто! — Ноултон аж заскрипел зубами от волнения. Он быстро подошел к маленькому экрану, на котором тут же высвечивалась информация с компьютера, аналогичная той, что поступала в разведсекцию. — Так, насчет лодок ничего определенного сказать не могу, они движутся примерно в одном направлении, но как-то нестройно. Впрочем, от военного причала отошли лишь несколько, остальные, похоже, чисто гражданские. В воздухе активности не наблюдается, висит только наш старый знакомый, да и то, кажется, возвращается на базу.
— Скорее всего, заправляться, — подсказал Уайт. — Сколько времени занимает заправка вертолета?
— Немного, он вскоре вернется, если захочет. Но мы-то ждать никак не можем, надо поднимать самолет, иначе не успеем к рассвету.
— Знаю, не береди душу. Будем действовать по обстановке. Если Фелл как командир CV-22 или «Патриот» сочтут, что возникли проблемы, тогда уходим. А Рагану придется либо еще глубже зарыться в дюны, либо бежать в Польшу. Господи, сейчас бы какой-нибудь шторм, желательно с дождичком, тогда...
Однако на этот раз им ничто не помогало, было такое ощущение, что фортуна повернулась спиной, погода тоже не собиралась становиться их союзником.
* * *
Уайт сообщил, что им нужно держаться высоты примерно сто футов, чтобы не попасть в зону действия радара русского корабля. Сейчас эта заданная полковником «сотка» казалась им, Феллу и Ватанабэ, недостижимой тысячей, ибо они вели свой «Молоток», да еще с полной загрузкой, только в тридцати футах над Балтийским морем. Моторы, стоявшие при взлете вертикально, теперь переместились в обычное горизонтальное положение, так что несущие лопасти вертолета как бы превратились в самолетные пропеллеры. Оборудованный по последнему слову техники, включая высокоэффективную навигационную систему AAR-50 и многофункциональный радар, маленький самолет ловко лавировал в воздухе, постоянно меняя курс, пытаясь держаться как можно дальше от суденышек, бесчисленные изображения которых появлялись на экране. Возможности радара позволяли надежно контролировать расстояние между брюхом самолета и поверхностью воды — в случае нарушения допустимого предела в двадцать футов загоралась предупреждающая лампочка и поступал звуковой сигнал.
Безопасное балансирование над водной поверхностью в полной мере зависело от мастерства летчика — никакой в мире автопилот не был способен держать такую низкую высоту. Вся информация о полете моментально поступала на козырек шлема пилота, поэтому ему не приходилось рыскать по приборам в поисках необходимых данных. Да и, отвлекись Фелл сейчас хоть на секунду, это могло бы привести к гибели. Пока прямо по курсу не возникали какие-нибудь препятствия — корабли или нефтяные вышки, — радарный альтиметр смотрел только вниз: это служило своего рода сигналом, что путь свободен, безопасность полета соблюдается.
Впрочем, о какой вообще безопасности можно было говорить, когда «Отбойный молоток» летел над водой на высоте не более размаха его крыльев со скоростью четырех миль в минуту.
Летчики должны были сбросить спецназ где-то в десяти — двадцати милях от берега — чем ближе, тем лучше — и прежде, чем успеют сработать русские системы обнаружения. В данном конкретном случае бояться приходилось не столько русских радаров, сколько рыбаков и пограничников: каждый сейнер, каждая лайба могли донести о высадке десанта. А еще — рядом порт Лиепая, всего в пятнадцати милях. Огни города горели так ярко, что казалось, они выведут из строя их приборы ночного видения. Логично предположить, что если они могли хорошо видеть город, то кто-то другой мог видеть их оттуда.
Им удалось подойти к берегу на требуемое расстояние, но чем ближе они подходили, тем реальнее становилась угроза.
— Все, дальше нельзя, слишком опасно, — сказал Фелл второму пилоту. — Эти сучьи дети на воде все перекрыли. Если они нас заметят — конец, игра окончена. Дай сигнал группе, приготовь люки.
Второй пилот поспешил выполнять приказание. Огни Лиепаи стали еще ярче. На лобовом стекле кабины появилось их отражение.
— Боже, кажется, нас видит каждая собака, — прошептал в микрофон Фелл. — Проверь все переключатели, Мартин. Если у нас запищит что-то по радио или на радаре, эхо докатится до самого Петербурга.
Ватанабэ внимательно осмотрел аппаратуру и убедился, что все нормально, они не «шумят», а внешние огни погашены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179