Пока они занимались акробатическими трюками, вновь явился Пузаков. Одна его рука была занята чемоданом, другая — плачущим Кирюшей.
— Папа! Мы же только приехали! — верещал мальчишка. — Не хочу в город!
— Молчи! — рявкнул Пузаков. — Посмотри и на всю жизнь запомни, какова была твоя мать! Она предала нас!
— Папа, — завопил Кирюша. — Видишь, мама уже не голая! И она больше не будет драться с дяденьками! Мамочка, пойдем с нами!
Растроганная Марина Ивановна инстинктивно рванулась к сыну, и Светозар Трудомирович завопил от боли.
— Та-ак! — Угрожающе шипя и приобретая в лице свекольный оттенок, Пузаков поглядел на незастегнутые брюки Светозара. — У них нет ни стыда, ни совести! Идем, Кирилл! Я сам буду тебя воспитывать!
— Мама! — упирался Кирюша. — Я не хочу с папой! Я хочу здесь отдыхать! В городе жарко!
— Идем, Кирилл! У тебя нет матери! — орал Пузаков.
— Идиот! — голосом раненой медведицы взревела Марина Ивановна. — Ты что, не понимаешь, что мы не можем расстаться?
— Как не можете? — опешил бухгалтер. — Не пори ерунды!
— Она права, — пролепетал Светозар. — Там, извините… что-то заклинило, заело…
— Мама! — крикнул Кирюша. — Отпусти дядю. Ты же его уже оттрахала! Пойдем домой…
— Сынок, — всхлипнула Пузакова виновато, — сыночек, я не могу! Я приросла к этому дяде.
— Где? — заинтересовался Кирюша, приглядываясь.
Забулдыгин прикрыл ладонью то, что просвечивало. Но Кирюша уже доставал перочинный ножичек.
— А давайте мы это разрежем? — предложил он так, будто речь шла о ленточке на торжественном открытии пускового объекта.
— Не-ет! — завизжал в испуге Светозар, обеими руками защищая драгоценное место.
— Это нельзя! — объявил неведомо откуда возникший Вовочка. — За это посадят. Потому что статья есть — за членовредительство!
Пузаков обрел дар речи и спросил, несколько смягчив тон и понизив голос:
— Вы это серьезно? Не можете? И что теперь делать?..
— Чего-чего, — деловито ответил многоопытный Вовочка, — «скорую» надо вызывать. Отвезут в больницу, сделают ампутацию!
— Сделают… что? — спросил младший Пузаков.
— Отрежут, — хладнокровно пояснил Вовочка.
— А почему мне нельзя? — поинтересовался Кирюша, поигрывая ножичком.
— Потому что ты не хирург. Такие операции только хирурги делают!
— Неужели? — упавшим голосом выдавил Забулдыгин. — Это правда?!
— Не знаю, — что-то соображая, пробормотал бухгалтер. Он отчего-то представил себе, как то же самое могло произойти у него с Сутолокиной. Уже от одной этой мысли Пузакова пробрал озноб.
— Боже мой! — Забулдыгин ощущал, что сейчас умрет.
— Мужайтесь, Светозар! — скорбно призвала Марина Ивановна, вынужденная обнять обмякшего директора. Вовочка тихо испарился.
Стоять все в той же позиции было утомительно. Пузаков нервно прохаживался по комнате, натыкаясь на мебель и мучительно размышляя, что делать дальше.
— Ну что ты ходишь из угла в угол? — проворчала Марина Ивановна. — Придумай что-нибудь!
— Я и думаю! — отмахнулся бухгалтер. — Может, еще само выскочит?
— Ну да-а… — плаксиво протянул Свето-зар, — у меня там все разбухло, как баклажан… Больно!
На улице послышался шум мотора, и через некоторое время в комнату, топоча, вошло несколько человек. Первым вбежал Вовочка, сияющий и довольный. Следом за ним шла, цокая каблучками, очень молодая девушка в белом халатике и высокой цилиндрической шапочке из белой крахмальной ткани, а за ней — два мужика с носилками. Девушка была бледна — похоже, это был ее первый выезд на «скорой».
— Ну, — девушка, напрягшись, придала голосу необходимую твердость, — где больной?
— Не да-амся! — завопил Светозар, почти физически ощущая, как скальпель хирурга будет отделять его от Пузаковой.
— Это не нас надо было вызывать, — заметил один из санитаров, — тут психиатрическая нужна.
— Они не психические! — обиженно воскликнул Вовочка и чистым детским голоском, доходчиво и очень простыми словами изложил всю историю болезни Забулдыгина и Пузаковой. Бледная девушка-врач густо порозовела, а уши даже приобрели приятный малиновый оттенок. Ее большие глаза растерянно хлопали: она была готова оказать помощь при переломах, вывихах, инсультах и инфарктах, но для такого случая явно не имела какой-либо инструкции.
— Тут слесаря вызывать надо, — глубокомысленно изрек санитар.
Вовочка опять куда-то исчез.
— Наверно, надо госпитализировать… — выдавила из себя юная целительница. — В моей практике такого не встречалось…
— И слава богу! — процедила Пузакова, не оборачиваясь.
С лестницы донесся дробный топот Вовочки, а следом тяжелые, но нетвердые шаги. Вовочка влетел с радостным криком:
— Привел!
Распространяя перегарный дух, вошел Гоша с погасшей сигаретой в зубах. Он смачно сплюнул ее на пол, окатил всех присутствующих новой волной перегара и спросил:
— Сантехника вызывали?
— Зачем? — выпучился директор. — Иди! Иди отсюда!
— Ну, как хотите… А вообще-то я могу. Если сговоримся…
— Чего? Чего ты можешь, пьянь несчастная? — взвизгнула Пузакова.
— Это самое… Отключить.
— Ты им тройник поставь, — посоветовал санитар.
— Ученые все, мать вашу… — обиделся Гоша. — Ну чего, размонтировать? Или так походите?
— Уйдите отсюда! — пискнула врачиха. — Вы в нетрезвом состоянии
— В другом не бываю, — заметил Гоша. — Ну, не хотите — как хотите.
Гоша подобрал сумку с инструментом и двинулся к выходу, но тут Пузакова воскликнула:
— Постой! Ты правда можешь?
— Сказал же — если сговоримся!
— Сколько? — решительно перешла к делу Марина Ивановна.
— Такса известная — два пузыря.
— Светик, ты согласен? — Пузакова встряхнула директора.
Светозар охнул и простонал:
— Да что он сможет? Он до сих пор кран в третьем корпусе заменить не собрался. Алкоголик!
— Попрошу не обижать! — заметил Гоша, наставительно подняв указательный палец, испещренный царапинами и пятнами от мазута, кузбасслака, тавота и солидола. — Я, Светозар Трудомирович, в прошлом — героический рабочий класс! Я за оскорбление и отоварить могу! Тем более что вы теперь — частный капитализм, а я — эксплуатируемый пролетариат! Ну, будем отключать?
— Пробуй, черт с тобой! — сдался директор.
— Плата по таксе? — уточнил Гоша.
Светозар Трудомирович, стараясь не делать резких движений, полез в карман брюк и достал бумажник.
— Хватит?
— Годится, — милостиво кивнул Гоша, сунул деньги в карман и, присев на корточки, начал копаться в сумке с инструментами. Сперва он выложил на пол солидную, килограмма на четыре, кувалду, потом — зубило с зазубренными краями, наконец, огромный и ржавый водопроводный ключ…
— Ты это зачем? — с превеликим беспокойством разглядывая инструменты, поинтересовался Светозар.
Гоша не ответил, а сведущий в слесарных делах санитар пояснил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80