А в данной зоне, у озера, плюсовых инкоммутантов нет вообще, сюда даже плюсовики не подходят. Здесь крестообразник надо ставить, церковь по-ихнему. Но наша агентура очень хорошо работает. Конечно, хвастать не буду, и я постарался, но начинал, само собой, Зуубар Култыга — великий мастер! Он сюда прибыл, когда здесь щуры и лесовички все держали. Два лешака и четыре кикиморы по дальним углам леса отсиживались. Плюсовики на горе, в трех верстах отсюда, предобработали одного типа из реликтовых, он ушел в плюс аж на восемьдесят процентов. Этот тип на горе начал строить крестообразник. Потом туда плюсовики стали выводить с ближних и дальних мест всех своих предобработанных, человек двести реликтовых со степенью плюсовой предобработки от семидесяти пяти аж до девяноста двух процентов. Обитель создали, собор с пятью крестообразниками. Чуешь, какой мощный плюс над всем висел? В этой зоне всех наших, кто пытался в лоб, — аннигилировали. Хотели отступиться, отдать им — даже Сатана не настаивал, чтобы эту зону у них отбивали. А Култыга рискнул.
Конечно, в лоб и он не пошел. Он на эту обитель вывел одного нашего скрытого агента, числившегося по епархиальному духовенству, то есть официальным агентом плюсовиков. Тут у нас всегда преимущество — агент-двойник всегда наш. Слышал небось: «Минус на Плюс дает Минус»… И вот этот наш агент по наводке Култыги занес в монастырь алчность… Здесь все и началось — цепная реакция. Очень надежный способ вывести на минус! Закрепостили соседние села, заняли земли, пошли конфликты, свары внутри обители, а заодно и у крестьян. Добавили чревоугодие, распутство, дошло до убийств, потенциал зла, так по-местному наш минус называют, вышел за два года на отметку семьдесят пять. Плюсовики начали накручивать поле, а тут Смутное время. Эту операцию даже в учебный курс внесли, сам Сатана держал на контроле. Култыга навел на монастырь отряд мародеров разных национальностей, они его разнесли по кирпичику. Вот так и взяли мы эту зону. Местные, если с плюсом были — стали с минусом, остальные ушли.
Лет полтораста тут никто из реликтовых не селился, только при императрице Екатерине это имение одному графу пожаловали. Он сюда привез триста душ крепостных, поставили ему на берегу озера усадьбу, часть леса вырубили и распахали, Култыга постарался, чтобы лиственную — всех лесовичков сразу добили. Граф в Париже учился — это не так далеко отсюда, на этом же материке. Там понабрался всякого и объявил всем, что Бога нет. Култыга его в два счета довел до девяноста процентов, и доставщики, когда его законтрактовали, даже при половинном коэффициенте по грехотоннам на нем одном сделали годовой план. Восемь тысяч шестьдесят пять грехотонн! Сын его, этого графа, тоже был орел, но на нем они поменьше взяли семь с половиной тысяч только. А внука, правнука и праправнука уже я доводил.
В революцию имение спалили, барина шлепнули, а потом учредили здесь колхоз. А после того отсюда всех мужиков с плюсовым потенциалом выселили и жизнь у нас пошла совсем хорошая. Создали мы условия, чтобы фаза предобработки начиналась прямо с рождения или с приезда в зону. Но получилось одно неудобство. Сам ведь знаешь, доставщики любят план перевыполнять. Как погнали — за какие-то двадцать лет зона опустела. Кто в города уехал, кто в Астрал ушел. Деревни снесли как неперспективные, поля, которые зарасти не успели, отошли к соседнему колхозу. Потенциал упал, а это хреново, могли плюсовики прорваться.
И тогда я в работу взял районное начальство. Оно здесь, на озере, восстановило бывший барский дом и превратило его в санаторий-профилакторий для ответственных работников. Не только из района, из области и из Москвы приезжали. Такой гудеж тут был, столько тут грехов свершалось — сотни тонн! Три раза Сатана мне по десять тысяч мегаджоулей выписывал — за перевыполнение и образцовое содержание. Но тут плюсовики в Москве контакты наладили, что-то такое закрутилось. Боялся, что, того гляди, крестообразники начнут восстанавливать. Пришлось свои связи включать.
Преобразовали этот санаторий из закрытого в частный — для народа, так сказать. Круглогодичный, правда, уже без лечения, а только для отдыха. Конечно, грехотонн теперь делают поменьше, но зато качество предобработки блестящее. Каждый, кто в этой зоне побывал, уже процентов на семьдесят минусовой. Я мог бы и выше качество вывести, но надо же и доставщикам дать заработать, чтоб им хотя бы коэффициент не уполовинили.
— Неужели люди никак не противятся предобработке? — с недоверием спросил Тютюка. — Нам на учебе объясняли, что подход должен быть строго индивидуальным.
— Правильно объясняли. Ваш брат, молодой специалист, именно тем и плох, что теоретически все знает, а практически применить не умеет. На данный момент в зоне созданы наиболее благоприятные условия для следующих видов грехов: прелюбодеяние, желание жены ближнего, чревоугодие, пьянство. Для остальных — в меньшей степени. Практически все приезжающие эти соблазны будут испытывать. Но индивидуумы разные, а потому каждый из них наши импульсы будет интерпретировать по-своему. Что делает молодой? Он, зная о том, какие тут грехи наиболее восприемлемы, сразу же нацеливается на предобработку тех отделов сущности, которые отвечают за секс, пищеварение и алкоголизм. Шпарит, не глядя, возбуждающий импульс и ждет, что его реципиент тут же ударится во все тяжкие. А вот хрена вы угадали, гражданин начальник! Конечно, иногда все с ходу удастся, но куда чаще получается совсем обратное. У здешних ребят всякое внушение, особенно если оно лобовое, вызывает противодействие. Ты долбишь его импульсами плотского вожделения, а у него просыпается чистая любовь — самый что ни на есть плюсовой компонент. Можно даже до того напортачить, что выведешь записного бабника на плюс! С чревоугодием еще хуже. Обожрется раз-другой и так крепко сядет на диету, что больше его не сдвинуть. Да еще и покается, а это опять выход в плюс. С пьянкой — аналогично. К тому же на чревоугодие и пьянку нужны деньги, а в России сейчас с этим делом напряженка. В общем, завтра заезд, все покажу на месте. А пока даю время на подзарядку, пять часов. Привыкай к местным мерам времени, стажер. Отбой!
БИОГРАФИЯ «ОДИНОКОГО ВОЛКА»
На следующий день пылинка-»тарелка» потихоньку полетела следом за Сутолокиной, которая, сутулясь под тяжестью чемодана и хозяйственной сумки, двигалась ко второму корпусу. Втащившись на крыльцо и миновав огромную шахматную доску, вокруг которой расхаживали два старичка с клюшками, разбиравшие пятидесятилетней давности партию между Бронштейном и Ботвинником, Александра Кузьминична поднялась на лифте до третьего этажа. Сонная и ленивая девица, критически оглядев явно устаревшее по фасону платье отдыхающей и ее не пышущее здоровьем лицо, снисходительно сказала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80