В этой новой философии было что-то неотразимо привлекательное, и, пройдя еще квартала два, Катя поняла, что это было: свобода. Такой подход к решению жизненных проблем целиком и полностью развязывал руки и оправдывал все, что угодно. Это была философия победителя.
Катя поглубже засунула руки в карманы куртки и криво усмехнулась своим мыслям: ни хитрец Профессор, ни, тем более, уголовная рожа Банкир ни за что не смогли бы догадаться, что беззащитный ягненок способен за каких-то два-три дня усвоить волчьи повадки. На ее стороне было преимущество внезапности, и им следовало воспользоваться в полной мере. Кроме того, подумала Катя, в этой игре победителю полагается суперприз, который, в принципе, стоит любых усилий. Профессор надеется, что сумеет удержать его в своих руках. Что ж, вольному воля. Надежда, так сказать, наш компас земной...
Ей вдруг подумалось, что неплохо было бы сейчас положить рядом с Серым какую-нибудь безымянную девку в кожаной куртке — в конце концов, Банкир не знает ее в лицо, а если это лицо немного подправить, хотя бы и кирпичом, то его не узнает и хитрец Профессор. Подумав так, Катя ужаснулась своим мыслям — это было уже чересчур, убить человека только для того, чтобы замести собственный кровавый след... В самом деле, это было бы слишком.
Кроме того, в данный момент она была безоружна.
Последнее обстоятельство не слишком ее огорчало: по огромному городу ходило никем не считанное количество придурков с широкими плечами и пистолетами за поясом, которые только и ждали, чтобы им врезали промеж глаз и отобрали оружие. Каждый, кто носит оружие без особой необходимости, поняла она вдруг, — просто поставщик стволов для тех, кому они по-настоящему нужны.
Удовлетворенная этой родившейся в ее мозгу чеканной формулировкой, она спокойно влезла в полупустой троллейбус. За окном люди в черных масках и темно-серых бронежилетах профессионально забивали в “воронок” выловленных на кладбище стрелков. В стоявшую рядом “скорую помощь” те же деловитые ребята заносили трупы, и Катя машинально отметила, что, если считать Серого, трупов было больше, чем оставшихся в живых.
— Бог устал вас любить, — сказала она одними губами, и троллейбус тронулся.
Глава 11
Майор Селиванов с грохотом обрушил трубку на рычаги. Многострадальный телефон, переживший в этом прокуренном кабинете не одного следователя, покорно звякнул и немедленно притворился, что его здесь нет — он хорошо знал, как себя вести, когда у хозяев не идут дела.
— А вот возьму и не поеду, — сказал майор Селиванов в пространство.
Пространство тоже промолчало, поскольку ему случалось видеть и не такое, и нервы очередного майора, занимавшего столь малую его часть, ему были до фонаря.
Майор яростно раскурил восемнадцатую за день папиросу.
Ну что за дело! Материала — на пять полновесных уголовных дел, и все пять — типичные “глухари”. “Кому бы это их скинуть, — между делом подумал майор, ненадолго давая волю энтропии. — Скинуть и забыть, а самому заняться разгадыванием зловещей тайны исчезновения пододеяльника, принадлежавшего гражданке Леоновой Вере Павловне, каковой пододеяльник был вывешен во дворе для просушки и бесследно исчез вместе с двумя наволочками, трикотажными рейтузами и бельевой веревкой, принадлежавшими все той же гражданке Леоновой”.
Майор прекрасно видел, как роют копытами землю его ребята. Особенно старался выглядевший из-за всего этого как-то уж очень комично Колокольчиков. Ну, еще бы: гора трупов, прямо-таки Чикаго начала тридцатых, вагон отобранного у раненых и снятого с тел убитых оружия, которое многие из ребят, в том числе и Колокольчиков, видели только в кино да на плохих фотографиях в милицейских сводках. Есть, от чего закружиться голове...
Майор невесело усмехнулся. Лучше всего, по его мнению, было бы утопить и оружие, и вообще все материалы по этому делу в ближайшем болоте, привязав к ним стальной проволокой двухпудовую гирю, чтобы это дерьмо никогда больше не смогло всплыть.
Селиванов тихо удивился самому себе: прямо под его носом людей шлепали одного за другим, как глиняные тарелки в тире, а его это все едва ли не забавляло. Да и то сказать: кто были потерпевшие? Насильник, садист и маньяк-убийца Костик, какой-то не до конца проясненный прапорщик со своей заваленной ворованным военным имуществом квартирой, явный уголовник Панин, его дружок по кличке Серый — из молодых, да ранний, и трое мордоворотов, подобранных вместе с Серым на загородном кладбище. Все это был мусор, не поддающийся перевоспитанию и, если уж на то пошло, никакой ценности для общества не представляющий, и грустить по этим людям майор Селиванов не собирался. Другое дело, что разгуливал по городу некто, для кого человеческая жизнь не стоила и ломаного гроша, а это, как всю жизнь считал майор Селиванов, была как раз та ситуация, ради предотвращения которой он на корню загубил свою личную жизнь.
Этот некто явно стремился к совершенно определенной цели и был неплохо вооружен. Одно оружие могло запутать кого угодно. Для начала, как видно, в качестве разминки, из некоего пистолета системы Макарова был убит в строящемся микрорайоне один из боевиков Костика, читай — Банкира. Затем, уже на кладбище, из этого же пистолета в ходе состоявшейся там перестрелки был убит еще один человек Банкира, и сразу же вслед за ним из того же ствола застрелили Сергея Горохова по кличке Серый, известного майору как ближайший друг и доверенное лицо Студента. Это уже было черт знает что, но самое интересное заключалось в том, что пистолетик этот числился за одним небезызвестным в военных и политических кругах генералом и был объявлен им потерянным черт знает когда, сразу после вывода наших войск из Афганистана. Майору Селиванову пришлось спалить никак не меньше пяти миллиардов нервных клеток и перелопатить тонну совершенно секретной документации, чтобы найти в окружении общительного генерала знакомое имя. Этим человеком оказался сосед Панина по подъезду прапорщик Мороз, в которого, между прочим, в упор всадили четыре пули из того же пистолета. И сделано это было, уже после смерти Студента.
Далее, в деле фигурировал пистолет ТТ, из которого стреляли на квартире у Кати Скворцовой. Пистолет этот был найден дома у прапорщика Мороза, а на его рукоятке красовались отпечатки не только бравого прапорщика, но и Костика (что было логично и вполне укладывалось в версию майора, считавшего, что дома у Кати палил недокастрированный Костик) и, как это ни парадоксально. Студента.
И, конечно же, посреди всего этого насквозь гнилого дела колом торчал “люгер” — великолепная девятимиллиметровая игрушка с удлиненным стволом, специальной планкой для оптического прицела и резьбой на наружной поверхности ствола для того, чтобы навинчивать глушитель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Катя поглубже засунула руки в карманы куртки и криво усмехнулась своим мыслям: ни хитрец Профессор, ни, тем более, уголовная рожа Банкир ни за что не смогли бы догадаться, что беззащитный ягненок способен за каких-то два-три дня усвоить волчьи повадки. На ее стороне было преимущество внезапности, и им следовало воспользоваться в полной мере. Кроме того, подумала Катя, в этой игре победителю полагается суперприз, который, в принципе, стоит любых усилий. Профессор надеется, что сумеет удержать его в своих руках. Что ж, вольному воля. Надежда, так сказать, наш компас земной...
Ей вдруг подумалось, что неплохо было бы сейчас положить рядом с Серым какую-нибудь безымянную девку в кожаной куртке — в конце концов, Банкир не знает ее в лицо, а если это лицо немного подправить, хотя бы и кирпичом, то его не узнает и хитрец Профессор. Подумав так, Катя ужаснулась своим мыслям — это было уже чересчур, убить человека только для того, чтобы замести собственный кровавый след... В самом деле, это было бы слишком.
Кроме того, в данный момент она была безоружна.
Последнее обстоятельство не слишком ее огорчало: по огромному городу ходило никем не считанное количество придурков с широкими плечами и пистолетами за поясом, которые только и ждали, чтобы им врезали промеж глаз и отобрали оружие. Каждый, кто носит оружие без особой необходимости, поняла она вдруг, — просто поставщик стволов для тех, кому они по-настоящему нужны.
Удовлетворенная этой родившейся в ее мозгу чеканной формулировкой, она спокойно влезла в полупустой троллейбус. За окном люди в черных масках и темно-серых бронежилетах профессионально забивали в “воронок” выловленных на кладбище стрелков. В стоявшую рядом “скорую помощь” те же деловитые ребята заносили трупы, и Катя машинально отметила, что, если считать Серого, трупов было больше, чем оставшихся в живых.
— Бог устал вас любить, — сказала она одними губами, и троллейбус тронулся.
Глава 11
Майор Селиванов с грохотом обрушил трубку на рычаги. Многострадальный телефон, переживший в этом прокуренном кабинете не одного следователя, покорно звякнул и немедленно притворился, что его здесь нет — он хорошо знал, как себя вести, когда у хозяев не идут дела.
— А вот возьму и не поеду, — сказал майор Селиванов в пространство.
Пространство тоже промолчало, поскольку ему случалось видеть и не такое, и нервы очередного майора, занимавшего столь малую его часть, ему были до фонаря.
Майор яростно раскурил восемнадцатую за день папиросу.
Ну что за дело! Материала — на пять полновесных уголовных дел, и все пять — типичные “глухари”. “Кому бы это их скинуть, — между делом подумал майор, ненадолго давая волю энтропии. — Скинуть и забыть, а самому заняться разгадыванием зловещей тайны исчезновения пододеяльника, принадлежавшего гражданке Леоновой Вере Павловне, каковой пододеяльник был вывешен во дворе для просушки и бесследно исчез вместе с двумя наволочками, трикотажными рейтузами и бельевой веревкой, принадлежавшими все той же гражданке Леоновой”.
Майор прекрасно видел, как роют копытами землю его ребята. Особенно старался выглядевший из-за всего этого как-то уж очень комично Колокольчиков. Ну, еще бы: гора трупов, прямо-таки Чикаго начала тридцатых, вагон отобранного у раненых и снятого с тел убитых оружия, которое многие из ребят, в том числе и Колокольчиков, видели только в кино да на плохих фотографиях в милицейских сводках. Есть, от чего закружиться голове...
Майор невесело усмехнулся. Лучше всего, по его мнению, было бы утопить и оружие, и вообще все материалы по этому делу в ближайшем болоте, привязав к ним стальной проволокой двухпудовую гирю, чтобы это дерьмо никогда больше не смогло всплыть.
Селиванов тихо удивился самому себе: прямо под его носом людей шлепали одного за другим, как глиняные тарелки в тире, а его это все едва ли не забавляло. Да и то сказать: кто были потерпевшие? Насильник, садист и маньяк-убийца Костик, какой-то не до конца проясненный прапорщик со своей заваленной ворованным военным имуществом квартирой, явный уголовник Панин, его дружок по кличке Серый — из молодых, да ранний, и трое мордоворотов, подобранных вместе с Серым на загородном кладбище. Все это был мусор, не поддающийся перевоспитанию и, если уж на то пошло, никакой ценности для общества не представляющий, и грустить по этим людям майор Селиванов не собирался. Другое дело, что разгуливал по городу некто, для кого человеческая жизнь не стоила и ломаного гроша, а это, как всю жизнь считал майор Селиванов, была как раз та ситуация, ради предотвращения которой он на корню загубил свою личную жизнь.
Этот некто явно стремился к совершенно определенной цели и был неплохо вооружен. Одно оружие могло запутать кого угодно. Для начала, как видно, в качестве разминки, из некоего пистолета системы Макарова был убит в строящемся микрорайоне один из боевиков Костика, читай — Банкира. Затем, уже на кладбище, из этого же пистолета в ходе состоявшейся там перестрелки был убит еще один человек Банкира, и сразу же вслед за ним из того же ствола застрелили Сергея Горохова по кличке Серый, известного майору как ближайший друг и доверенное лицо Студента. Это уже было черт знает что, но самое интересное заключалось в том, что пистолетик этот числился за одним небезызвестным в военных и политических кругах генералом и был объявлен им потерянным черт знает когда, сразу после вывода наших войск из Афганистана. Майору Селиванову пришлось спалить никак не меньше пяти миллиардов нервных клеток и перелопатить тонну совершенно секретной документации, чтобы найти в окружении общительного генерала знакомое имя. Этим человеком оказался сосед Панина по подъезду прапорщик Мороз, в которого, между прочим, в упор всадили четыре пули из того же пистолета. И сделано это было, уже после смерти Студента.
Далее, в деле фигурировал пистолет ТТ, из которого стреляли на квартире у Кати Скворцовой. Пистолет этот был найден дома у прапорщика Мороза, а на его рукоятке красовались отпечатки не только бравого прапорщика, но и Костика (что было логично и вполне укладывалось в версию майора, считавшего, что дома у Кати палил недокастрированный Костик) и, как это ни парадоксально. Студента.
И, конечно же, посреди всего этого насквозь гнилого дела колом торчал “люгер” — великолепная девятимиллиметровая игрушка с удлиненным стволом, специальной планкой для оптического прицела и резьбой на наружной поверхности ствола для того, чтобы навинчивать глушитель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94