Она стояла спиной к Джордино в добрых десяти метрах от него, но, чтобы дотянуться до прислоненной к стене винтовки, ей достаточно было протянуть руку. Работая, она ни на что не обращала внимания, надеясь, что охранник, которого Джордино уже обезоружил, предупредит ее. Джордино мог бы спокойно выйти на свет и пристрелить Мелику еще до того, как она вообще заметит его присутствие, но столь быстрое и вульгарное убийство не входило в его планы.
Крадучись, он вышел из-за угла и двинулся к Мелике, ступая очень тихо и осторожно, хотя звук его шагов заглушало громыхание камней, завершающих сооружение потайного убежища. Подойдя достаточно близко, он схватил оружие надсмотрщицы и швырнул его через плечо в шахту позади себя.
Мелика резко развернулась, мгновенно оценила ситуацию и бросилась на Джордино, занеся над головой смертоносную плеть. К несчастью, она не учла элемент внезапности. Джордино не дрогнул. С ледяной невозмутимостью он дважды нажал на курок и прострелил ей обе коленные чашечки.
Чувство мести возобладало над всеми прочими эмоциями Джордино. Мелика была опасна, жестока и безжалостна, как взбесившийся питбуль. Она калечила и убивала беззащитных узников просто так, ради удовольствия. Даже сейчас, корчась на рассыпавшихся камнях с гротескно вывернутыми ногами, она свирепо скалила зубы с неуемной злобой в черных глазах. Неутолимый садизм переполнял ее и выплескивался наружу, позволяя перебарывать жуткую боль в раздробленных коленях. Она рычала на Джордино, как раненый зверь, и пыталась достать его плетью, осыпая площадной бранью.
Джордино слегка отступил назад и озадаченно наблюдал за ее тщетными потугами.
– Этот мир жесток и несправедлив, – медленно проговорил он. – Но я уверен, он станет чуточку лучше и чище, как только ты покинешь его.
– Ты, ублюдок-коротышка! – огрызнулась она. – Что ты знаешь о жестокости и несправедливости? Ты никогда не жил среди такой грязи, как я, и никогда не выносил таких мук и мерзости, как я.
Выражение лица Джордино по-прежнему оставалось столь же невозмутимым, как развалившиеся под тяжестью тела Мелики камни незаконченной кладки.
– Но это не дает тебе права вымещать свои мучения на других. Как судью и палача меня не интересуют твои жизненные проблемы. Наверное, у тебя есть причины на то, чтобы быть такой, какая ты есть. Но если бы спросили у меня, я бы ответил, что ты родилась больной. И за тобой длинный шлейф невинных жертв. И нет тебе никакого прощения, такие, как ты, не имеют права жить.
Мелика не взмолилась о пощаде. Черная ненависть и ядовитая злоба вылетали из ее рта с проклятиями. С расчетливой точностью Джордино дважды выстрелил ей в живот. Ее глаза послали последний пылающий злобой взгляд, встретивший лишь равнодушное лицо Джордино, потом опустели и закатились, а ее массивное тело, казалось, на глазах усохло и сморщилось.
Джордино с минуту постоял над ней, потом развернулся и зашагал прочь, бормоча себе под нос:
– Динь-дон, ведьма сдохла... Динь-дон, ведьма сдохла...
47
– Общим счетом двадцать пять, – доложил Пемброк-Смит Леванту. – Четырнадцать мужчин, восемь женщин и трое детей. Все они полумертвы от истощения.
– Одной женщиной и одним ребенком меньше с того времени, как мы с Джордино бежали, – со смешанной с печалью злостью отозвался Питт.
Левант оглядел транспортеры с изможденными, едва живыми освобожденными узниками, а затем глянул на часы.
– Мы на шестнадцать минут превысили предельный срок, – нетерпеливо сказал он. – Надо поспешить, капитан. Мы уже должны быть в пути.
– Готовы выступить немедленно, – бодро откликнулся Пемброк-Смит и бросился к машинам, чтобы поторопить бойцов с погрузкой.
– Где ваш друг Джордино? – спросил Левант Питта. – Если он вскоре не появится, то останется здесь.
– Он должен проделать одну неприятную работу.
– Ему повезет, если он сможет пробраться сквозь кошмар, творящийся на нижних уровнях. После того как заключенные добрались до запасов пищи и воды, они изливают свою месть на охранников. Последняя группа, поднявшаяся с нижних уровней, доложила о том, что резня там идет вовсю.
– Если учесть, что они вынесли в этом аду, их трудно в чем-то винить, – задумчиво сказал Питт.
– Я ощущаю себя предателем, покидая их на произвол судьбы, – признался Левант. – Но, если мы не уедем до того как они вырвутся наверх, будет еще хуже, если придется отгонять их от транспортеров под угрозой применения оружия.
Джордино быстрым шагом вышел из коридора инженерного сектора вслед за шестью коммандос, охранявшими вход в пещеру с оборудованием. На лице его сияла самодовольная ухмылка. Он приветливо кивнул Питту и Леванту и с места в карьер заявил:
– Рад был поучаствовать в вашем боевом шоу, но, боюсь, я уже немного староват для таких авантюр.
Леванту было не до шуток.
– Надеюсь, у вас имелись серьезные причины, мистер Джордино, – холодно произнес полковник официальным тоном. – По вашей вине нам пришлось на несколько минут задержаться с выходом.
– Мелика? – спросил Питт.
Джордино поднял плеть, которую прихватил на память:
– Заполняет гостевой бланк в аду. А О'Баннион?
– Заведует моргом.
– Готовы стартовать! – прокричал Смит из транспортера.
Левант кивнул:
– Мистер Питт, не откажите в любезности отвезти нас обратно к взлетной полосе.
Питт быстро оглядел Еву, изумившись, как быстро она восстановилась, выпив чуть ли не галлон воды и с жадностью уничтожив гору еды, предложенную медиками группы. Хоппер, Гримз и Фэйруэзер тоже выглядели так, словно их воскресили из мертвых. Затем он подбежал к пескоходу и запрыгнул на водительское место.
Всего лишь через несколько секунд после того, как последний боец влез на броню замыкающего транспортера, толпа заключенных высыпала наружу. Но они прибежали слишком поздно и могли лишь с гневом удостовериться в том, что спецотряд, спасший их от верной смерти, исчезает в ночи, оставляя их на произвол судьбы.
Питт, отбросив все предосторожности, гнал машину на предельной скорости. Он включил ограниченное освещение и до отказа вдавил педаль акселератора. По просьбе полковника Леванта он оставил транспортеры далеко позади в своем кильватере, чтобы успеть предупредить экипаж и подготовить самолет к экстренной погрузке и быстрому взлету. Джордино вел передний транспортер и легко отыскивал неясные отпечатки шин автомобиля Питта, хотя сам вездеход был скрыт тучами песка.
Левант волновался. Каждые пять минут он сверялся со своими часами, полный дурных предчувствий и встревоженный тем, что они уже на двадцать две минуты выбились из графика. Лишь когда до цели осталось всего пять километров, он позволил себе немного расслабиться. Небо было ясным и без каких-либо признаков присутствия авиации противника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168
Крадучись, он вышел из-за угла и двинулся к Мелике, ступая очень тихо и осторожно, хотя звук его шагов заглушало громыхание камней, завершающих сооружение потайного убежища. Подойдя достаточно близко, он схватил оружие надсмотрщицы и швырнул его через плечо в шахту позади себя.
Мелика резко развернулась, мгновенно оценила ситуацию и бросилась на Джордино, занеся над головой смертоносную плеть. К несчастью, она не учла элемент внезапности. Джордино не дрогнул. С ледяной невозмутимостью он дважды нажал на курок и прострелил ей обе коленные чашечки.
Чувство мести возобладало над всеми прочими эмоциями Джордино. Мелика была опасна, жестока и безжалостна, как взбесившийся питбуль. Она калечила и убивала беззащитных узников просто так, ради удовольствия. Даже сейчас, корчась на рассыпавшихся камнях с гротескно вывернутыми ногами, она свирепо скалила зубы с неуемной злобой в черных глазах. Неутолимый садизм переполнял ее и выплескивался наружу, позволяя перебарывать жуткую боль в раздробленных коленях. Она рычала на Джордино, как раненый зверь, и пыталась достать его плетью, осыпая площадной бранью.
Джордино слегка отступил назад и озадаченно наблюдал за ее тщетными потугами.
– Этот мир жесток и несправедлив, – медленно проговорил он. – Но я уверен, он станет чуточку лучше и чище, как только ты покинешь его.
– Ты, ублюдок-коротышка! – огрызнулась она. – Что ты знаешь о жестокости и несправедливости? Ты никогда не жил среди такой грязи, как я, и никогда не выносил таких мук и мерзости, как я.
Выражение лица Джордино по-прежнему оставалось столь же невозмутимым, как развалившиеся под тяжестью тела Мелики камни незаконченной кладки.
– Но это не дает тебе права вымещать свои мучения на других. Как судью и палача меня не интересуют твои жизненные проблемы. Наверное, у тебя есть причины на то, чтобы быть такой, какая ты есть. Но если бы спросили у меня, я бы ответил, что ты родилась больной. И за тобой длинный шлейф невинных жертв. И нет тебе никакого прощения, такие, как ты, не имеют права жить.
Мелика не взмолилась о пощаде. Черная ненависть и ядовитая злоба вылетали из ее рта с проклятиями. С расчетливой точностью Джордино дважды выстрелил ей в живот. Ее глаза послали последний пылающий злобой взгляд, встретивший лишь равнодушное лицо Джордино, потом опустели и закатились, а ее массивное тело, казалось, на глазах усохло и сморщилось.
Джордино с минуту постоял над ней, потом развернулся и зашагал прочь, бормоча себе под нос:
– Динь-дон, ведьма сдохла... Динь-дон, ведьма сдохла...
47
– Общим счетом двадцать пять, – доложил Пемброк-Смит Леванту. – Четырнадцать мужчин, восемь женщин и трое детей. Все они полумертвы от истощения.
– Одной женщиной и одним ребенком меньше с того времени, как мы с Джордино бежали, – со смешанной с печалью злостью отозвался Питт.
Левант оглядел транспортеры с изможденными, едва живыми освобожденными узниками, а затем глянул на часы.
– Мы на шестнадцать минут превысили предельный срок, – нетерпеливо сказал он. – Надо поспешить, капитан. Мы уже должны быть в пути.
– Готовы выступить немедленно, – бодро откликнулся Пемброк-Смит и бросился к машинам, чтобы поторопить бойцов с погрузкой.
– Где ваш друг Джордино? – спросил Левант Питта. – Если он вскоре не появится, то останется здесь.
– Он должен проделать одну неприятную работу.
– Ему повезет, если он сможет пробраться сквозь кошмар, творящийся на нижних уровнях. После того как заключенные добрались до запасов пищи и воды, они изливают свою месть на охранников. Последняя группа, поднявшаяся с нижних уровней, доложила о том, что резня там идет вовсю.
– Если учесть, что они вынесли в этом аду, их трудно в чем-то винить, – задумчиво сказал Питт.
– Я ощущаю себя предателем, покидая их на произвол судьбы, – признался Левант. – Но, если мы не уедем до того как они вырвутся наверх, будет еще хуже, если придется отгонять их от транспортеров под угрозой применения оружия.
Джордино быстрым шагом вышел из коридора инженерного сектора вслед за шестью коммандос, охранявшими вход в пещеру с оборудованием. На лице его сияла самодовольная ухмылка. Он приветливо кивнул Питту и Леванту и с места в карьер заявил:
– Рад был поучаствовать в вашем боевом шоу, но, боюсь, я уже немного староват для таких авантюр.
Леванту было не до шуток.
– Надеюсь, у вас имелись серьезные причины, мистер Джордино, – холодно произнес полковник официальным тоном. – По вашей вине нам пришлось на несколько минут задержаться с выходом.
– Мелика? – спросил Питт.
Джордино поднял плеть, которую прихватил на память:
– Заполняет гостевой бланк в аду. А О'Баннион?
– Заведует моргом.
– Готовы стартовать! – прокричал Смит из транспортера.
Левант кивнул:
– Мистер Питт, не откажите в любезности отвезти нас обратно к взлетной полосе.
Питт быстро оглядел Еву, изумившись, как быстро она восстановилась, выпив чуть ли не галлон воды и с жадностью уничтожив гору еды, предложенную медиками группы. Хоппер, Гримз и Фэйруэзер тоже выглядели так, словно их воскресили из мертвых. Затем он подбежал к пескоходу и запрыгнул на водительское место.
Всего лишь через несколько секунд после того, как последний боец влез на броню замыкающего транспортера, толпа заключенных высыпала наружу. Но они прибежали слишком поздно и могли лишь с гневом удостовериться в том, что спецотряд, спасший их от верной смерти, исчезает в ночи, оставляя их на произвол судьбы.
Питт, отбросив все предосторожности, гнал машину на предельной скорости. Он включил ограниченное освещение и до отказа вдавил педаль акселератора. По просьбе полковника Леванта он оставил транспортеры далеко позади в своем кильватере, чтобы успеть предупредить экипаж и подготовить самолет к экстренной погрузке и быстрому взлету. Джордино вел передний транспортер и легко отыскивал неясные отпечатки шин автомобиля Питта, хотя сам вездеход был скрыт тучами песка.
Левант волновался. Каждые пять минут он сверялся со своими часами, полный дурных предчувствий и встревоженный тем, что они уже на двадцать две минуты выбились из графика. Лишь когда до цели осталось всего пять километров, он позволил себе немного расслабиться. Небо было ясным и без каких-либо признаков присутствия авиации противника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168