Она сидела спокойно и расслабленно, полагая, что, возможно, пилоты просто ложатся на новый курс и потому меняется высота полета. Но непрекращающееся ощущение тошноты в желудке говорило о том, что самолет продолжает снижаться.
Ева вышла в проход и двинулась в задний конец салона, куда Хоппер добровольно сослал себя, чтобы иметь возможность покуривать свою трубочку. Она приблизилась к его сиденью и осторожно, слегка встряхнув, разбудила.
– Фрэнк, что-то случилось.
Хоппер всегда спал чутко и на этот раз почти мгновенно поднял на нее осмысленный и вопрошающий взгляд.
– Что ты говоришь?
– Самолет снижается. Я думаю, мы приземляемся.
– Ерунда, – фыркнул он. – До Каира еще пять часов лета.
– Да нет же, я слышу, как слабеет шум двигателей.
– Ну, пилоты, вероятно, чуть сбавили мощность, чтобы сэкономить горючее.
– Мы теряем высоту. Я уверена в этом.
Отдавая должное серьезности ее тона. Хоппер встал и, склонив голову, прислушался к рокоту двигателей. Затем перегнулся через подлокотник сиденья и посмотрел вдоль прохода в сторону переборки пассажирского салона.
– Похоже, ты права. Шум слабеет.
Ева кивнула в сторону кабины:
– Как правило, пилоты во время полета оставляют дверь открытой. А сейчас она закрыта.
– Все это, конечно, странно, но я уверен, что мы уж слишком горячо реагируем. – Он откинул одеяло, прикрывающее его большое тело, и встал, готовый действовать. – Однако не помешает взглянуть.
Ева двинулась за ним к двери кабины. Хоппер повернул ручку, и его лицо внезапно омрачилось озабоченностью.
– Эта чертова штука заперта!
Он постучал в дверь, но ответа не последовало и через несколько минут. Кроме того, угол снижения увеличился.
– Происходит что-то подозрительное. Тебе лучше разбудить остальных.
Ева поспешно пошла вдоль прохода, расталкивая других членов группы, погруженных в глубокий сон. Гримз первым оказался рядом с Хоппером.
– Почему мы приземляемся? – спросил он.
– Даже приблизительно не имею понятия. Пилоты не желают общаться.
– Может быть, они совершают вынужденную посадку?
– Если это так, то они посоветовались только сами с собой.
Ева перегнулась через сиденье и уставилась в темноту за иллюминатором. Под носом самолета на расстоянии в несколько километров ночную тьму пронзил снопик тусклых желтых огней.
– Огни впереди, – объявила она.
– Надо вышибить дверь, – предложил Гримз.
– С какой целью? – поинтересовался Хоппер. – Если пилоты решили приземлиться, нам никак не удастся остановить их. К тому же никто из нас не умеет управлять самолетом.
– Ну, тогда нам остается только вернуться на свои места и застегнуть ремни безопасности, – сказала Ева.
Не успели эти слова слететь с ее губ, как вспыхнули посадочные прожектора, освещая безликую пустыню. Выпустив шасси, пилот сделал крутой вираж, заходя на посадку на еще невидимый аэродром. К тому времени когда они все пристегнулись, колеса с глухим звуком ударились о плотно утрамбованный песок; переведенные на реверс двигатели надрывно взревели, и пилот нажал на тормоза. Впрочем, мягкая поверхность неасфальтированной полосы имела достаточное трение, чтобы остановить машину и без тормозов. Самолет подрулил к шеренге прожекторов вдоль посадочной полосы и немного прокатился перед тем, как остановиться.
– Интересно, где же это мы? – пробормотала Ева.
– Должно быть, скоро узнаем, – сказал Хоппер, направляясь к двери кабины, на этот раз настроенный вышибить ее. Но не успел он дойти, как дверь широко распахнулась, и в салон шагнул пилот.
– Что означает эта остановка в пути? – потребовал ответа Хоппер, – Какие-нибудь неисправности?
– Здесь вы выходите, – медленно сказал пилот.
– О чем вы говорите? Вы должны были доставить нас в Каир!
– Мне приказано доставить вас в Тебеццу.
– Это чартерный самолет ООН. И вас наняли, чтобы вы летели туда, куда нам требуется, а Тебецца, или как ее там, вовсе не одно из этих мест.
– Считайте это остановкой вне расписания, – упрямо повторил пилот.
– Не можете же вы просто так высадить нас в пустыне. Как же мы будем добираться отсюда до Каира?
– Все проблемы урегулированы.
– А как же наше оборудование?
– Оно будет под охраной.
– Но наши образцы должны быть доставлены в парижскую лабораторию Всемирной организации здравоохранения как можно быстрее.
– Это не моя забота. А теперь будьте любезны собрать ваши личные вещи и выгрузиться.
– Мы не сделаем ничего подобного! – возмутился Хоппер.
Пилот обошел Хоппера и, не торопясь, двинулся к заднему выходу. Он отомкнул ручки запоров и нажал на большой выключатель. Зашипели гидравлические насосы, и задняя дверь медленно отвалилась, образовав трап к земле. Затем пилот вытащил из-за спины большой револьвер и помахал им перед потрясенным ученым.
– А теперь вон из самолета! – угрюмо приказал он.
Хоппер двинулся к пилоту и остановился, чуть не столкнувшись с ним нос к носу, не обращая внимания на револьвер, упершийся ему в живот.
– Да кто вы такой? И что здесь происходит?
– Я лейтенант Абубакар Бабананди из малийских военно-воздушных сил, и я выполняю приказ моего непосредственного начальства.
– И кто же это такой?
– Глава Верховного военного совета Мали.
– То есть генерал Казим. Здесь ведь он всем распоряжается...
Хоппер хрюкнул от боли, когда лейтенант Бабананди резко ткнул дулом револьвера в пах ученому.
– Пожалуйста, доктор, не нарывайтесь на неприятности. Покиньте самолет, или я пристрелю вас на месте.
Ева вцепилась в Хоппера обеими руками:
– Фрэнк, делайте все, что он говорит. Не хватало только, чтобы вас убили из-за вашей дурацкой гордости.
Хоппер шатался, инстинктивно держась руками за пах. Бабананди казался жестоким и хладнокровным, но Ева отметила, что в его глазах больше страха, нежели враждебности. Не говоря больше ни слова, лейтенант грубо толкнул Хоппера на первую ступень.
– Я предупредил вас. Не задерживайтесь.
Двадцать секунд спустя Хоппер при поддержке Евы спустился на землю и огляделся.
С полдюжины мужчин, плотно закутанных в индиговые повязки туарегов, приблизились и полукольцом окружили Хоппера. Все они были высокого роста и выглядели угрожающе. На них были длинные черные свободные мантии, к поясам пристегнуты ножны с широкими саблями. В руках они держали автоматические винтовки, стволы которых были направлены на Хоппера.
Подошли и еще какие-то фигуры. Одним оказался башнеподобный мужчина с ладонями, покрытыми светлой кожей, – единственной видимой частью его тела, не считая едва различимых глаз сквозь щель в его литаме. Мантия у него была темно-лилового цвета, а чалма белой. Макушка головы Хоппера едва достигала уровня плеч незнакомца.
Его сопровождала женщина, напоминающая строительный самосвал с доверху нагруженным кузовом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168