Сложите все эти симптомы вместе, и вы получите неконтролируемый психоз.
– Неконтролируемый? – переспросила Ева.
– Жертва постепенно сходила с ума, по мере обострения состояния организма, особенно мозга, и практически превращалась в агрессивного безумца, что доказывают следы каннибализма. По моим скромным подсчетам, это чудо, что он прожил так долго.
– Каково твое диагностическое заключение? – поторопил новозеландца Хоппер.
– Смерть вызвана обширной полицитемией, болезнью, причины возникновения которой науке пока неизвестны. Ее основные симптомы – резкое увеличение количества красных кровяных телец и гемоглобина в системе кровообращения, что приводит к непоправимым поражениям внутренних органов жертвы. А поскольку элементы, сворачивающие кровь, не присутствуют в адекватном количестве, сердце не останавливается от инфаркта, но по всему телу идет покраснение, особенно проявляясь на коже и глазах. Это все равно как если бы ему ввели мощные дозы витамина Bi2, который, как вы знаете, является основой для образования красных кровяных телец.
Хоппер обратился к Еве:
– Ты делала анализ крови. Что там насчет эритроцитов? У них нормальный вид? Я имею в виду: круглая форма и уплотненная сердцевина?
Ева покачала головой:
– Нет, у них такая форма, какой я еще не видела. Почти треугольная, с выступами, как у спор. Как заявил доктор Хоппер, количество их невероятно высоко. У среднего взрослого человека на кубический миллиметр крови приходится пять и две десятых миллиона красных кровяных телец. В крови нашей жертвы их в три раза больше.
Гримз добавил:
– Могу сообщить также, что я обнаружил и признаки отравления мышьяком, которое рано или поздно убило бы его.
Ева кивнула:
– Подтверждаю диагноз Уоррена. В пробах крови обнаружено содержание мышьяка выше нормы. Также сверх нормы и содержание кобальта.
– Кобальта? – Хоппер выпрямился в своем походном кресле.
– Ничего удивительного, – сказал Гримз. – В витамине Bi2 содержится почти четыре с половиной процента кобальта.
– Обе ваши находки прекрасно подтверждаются моими анализами воды в общественных колодцах, – сказал Хоппер. – В чашке воды из колодца мышьяка и кобальта достаточно, чтобы свалить верблюда.
– Содержимое подземных вод, – вставила Ева, глядя на отблески огня в печке. – Они могут постепенно просачиваться сквозь геологические залегания кобальта и мышьяка.
– Насколько я помню из университетского курса геологии, – перебил ее Хоппер, – наиболее распространенный арсенит – это николит, минерал, часто встречающийся в сочетании с кобальтом.
– Все это только догадки, – осторожно заметил Гримз. – Двух упомянутых элементов недостаточно, чтобы привести к столь серьезному осложнению. Для такого увеличения количества кровяных телец и уровня токсичности выше допустимого предела нужны другие вещества или составляющие, которые бы выступили как катализаторы для мышьяка и кобальта.
– А тут еще и мутация телец, – добавила Ева.
– Таинственного ничего тут нет, все уже обнаружено, – произнес Хоппер. – В моих анализах есть кое-что еще. Я отметил высокий уровень радиоактивности.
– Допустим, что радиация проникла в воду недавно, – предположила Ева.
– Реальное предположение, – признал Гримз. – Но все же остается загадка неизвестного вещества, которое и убивает.
– У нас нет оборудования на все случаи жизни, – пожал плечами Хоппер. – И если мы имеем дело с новой разновидностью бактерии или какой-то комбинацией экзотических химических соединений, мы можем и не определить их на месте. Нам придется забрать образцы в наши лаборатории в Париже.
– Какой-нибудь промежуточный синтетик, – задумчиво пробормотала Ева. Затем она жестом обвела окружающую их пустыню. – Но откуда ему тут взяться? Очевидно, что источник не здесь.
– Комплекс по переработке вредных отходов в Форт-Форо? – предположил Гримз.
Хоппер изучал чашечку своей трубки.
– Двести километров на северо-запад. Далековато, чтобы ветры донесли его и сбросили на это местечко. Опять же ваша гипотеза не дает объяснения повышенному уровню радиации. Да и сооружение в Форт-Форо не предназначено для уничтожения радиоактивных отходов. Кроме того, все вредные материалы там сжигаются, и им никак не проникнуть в грунтовые воды. Даже если бы они потом переносились подземным течением, то адсорбировались бы почвой.
– О'кей, – согласилась Ева. – Что же нам дальше делать?
– Сворачиваемся и летим с образцами в Каир, а затем – в Париж. Также заберем с собой и нашего бедолагу. Хорошенько его заверните и поместите в бортовой холодильник, тогда он в сносном виде прибудет в Каир, где мы перегрузим его в ящик со льдом.
Ева кивнула:
– Я согласна. Чем быстрее мы перенесем наши исследования в нормальные условия, тем лучше.
Хоппер повернулся и посмотрел на Батутту, который слушал молча, изображая равнодушие, в то время как диктофон под его рубашкой записывал каждое слово.
– Капитан Батутта?
– Доктор Хоппер?
– Мы решили первым же делом с утра отправиться в Египет. Это соответствует вашим планам?
Батутта расплылся в широкой улыбке и подкрутил кончики усов.
– Сожалею, что должен остаться и доложить начальству о положении в деревне. Вы же вольны продолжать ваши дела в Каире.
– Но мы не можем бросить вас здесь.
– В автомобилях полно горючего. Я просто возьму один из «лендроверов» и вернусь в Тимбукту.
– Это же перегон в четыреста километров. Вы знаете дорогу?
– Я родился и вырос в пустыне, – усмехнулся Батутта. – Я выеду на рассвете, а в сумерки буду уже в Тимбукту.
– А изменение ваших планов не связано с полковником Мансой? – спросил Гримз.
– У меня был приказ помогать вам, и я его выполнил, – покровительственно улыбнулся Батутта. – Так что тут никаких проблем. Жаль только, что я не смогу сопровождать вас в Каир.
– Ну, так тому и быть, – сказал Хоппер, поднимаясь из кресла. – Сразу с утра грузим оборудование и отваливаем в Египет.
Когда совещание закончилось, а ученые отправились к палаткам, капитан задержался у печки. Он выключил спрятанный диктофон, затем поднял фонарик и дважды мигнул им в окно кабины самолета. Минуту спустя первый пилот сбежал по трапу и предстал перед Батуттой.
– Вы сигналили? – спросил он тихо.
– Эти заграничные свиньи улетают завтра, – ответил Батутта.
– Мне связаться с Тебеццой и предупредить о нашем прибытии?
– И напомнить, чтобы они устроили доктору Хопперу и его друзьям соответствующую встречу.
Пилота невольно передернуло.
– Отвратительное место эта Тебецца. Как только о пассажирах позаботятся, сразу же улетаю оттуда.
– Вам приказано лететь обратно в аэропорт Бамако, – сообщил Батутта.
– Прекрасно. – Дьемма слегка наклонил голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168
– Неконтролируемый? – переспросила Ева.
– Жертва постепенно сходила с ума, по мере обострения состояния организма, особенно мозга, и практически превращалась в агрессивного безумца, что доказывают следы каннибализма. По моим скромным подсчетам, это чудо, что он прожил так долго.
– Каково твое диагностическое заключение? – поторопил новозеландца Хоппер.
– Смерть вызвана обширной полицитемией, болезнью, причины возникновения которой науке пока неизвестны. Ее основные симптомы – резкое увеличение количества красных кровяных телец и гемоглобина в системе кровообращения, что приводит к непоправимым поражениям внутренних органов жертвы. А поскольку элементы, сворачивающие кровь, не присутствуют в адекватном количестве, сердце не останавливается от инфаркта, но по всему телу идет покраснение, особенно проявляясь на коже и глазах. Это все равно как если бы ему ввели мощные дозы витамина Bi2, который, как вы знаете, является основой для образования красных кровяных телец.
Хоппер обратился к Еве:
– Ты делала анализ крови. Что там насчет эритроцитов? У них нормальный вид? Я имею в виду: круглая форма и уплотненная сердцевина?
Ева покачала головой:
– Нет, у них такая форма, какой я еще не видела. Почти треугольная, с выступами, как у спор. Как заявил доктор Хоппер, количество их невероятно высоко. У среднего взрослого человека на кубический миллиметр крови приходится пять и две десятых миллиона красных кровяных телец. В крови нашей жертвы их в три раза больше.
Гримз добавил:
– Могу сообщить также, что я обнаружил и признаки отравления мышьяком, которое рано или поздно убило бы его.
Ева кивнула:
– Подтверждаю диагноз Уоррена. В пробах крови обнаружено содержание мышьяка выше нормы. Также сверх нормы и содержание кобальта.
– Кобальта? – Хоппер выпрямился в своем походном кресле.
– Ничего удивительного, – сказал Гримз. – В витамине Bi2 содержится почти четыре с половиной процента кобальта.
– Обе ваши находки прекрасно подтверждаются моими анализами воды в общественных колодцах, – сказал Хоппер. – В чашке воды из колодца мышьяка и кобальта достаточно, чтобы свалить верблюда.
– Содержимое подземных вод, – вставила Ева, глядя на отблески огня в печке. – Они могут постепенно просачиваться сквозь геологические залегания кобальта и мышьяка.
– Насколько я помню из университетского курса геологии, – перебил ее Хоппер, – наиболее распространенный арсенит – это николит, минерал, часто встречающийся в сочетании с кобальтом.
– Все это только догадки, – осторожно заметил Гримз. – Двух упомянутых элементов недостаточно, чтобы привести к столь серьезному осложнению. Для такого увеличения количества кровяных телец и уровня токсичности выше допустимого предела нужны другие вещества или составляющие, которые бы выступили как катализаторы для мышьяка и кобальта.
– А тут еще и мутация телец, – добавила Ева.
– Таинственного ничего тут нет, все уже обнаружено, – произнес Хоппер. – В моих анализах есть кое-что еще. Я отметил высокий уровень радиоактивности.
– Допустим, что радиация проникла в воду недавно, – предположила Ева.
– Реальное предположение, – признал Гримз. – Но все же остается загадка неизвестного вещества, которое и убивает.
– У нас нет оборудования на все случаи жизни, – пожал плечами Хоппер. – И если мы имеем дело с новой разновидностью бактерии или какой-то комбинацией экзотических химических соединений, мы можем и не определить их на месте. Нам придется забрать образцы в наши лаборатории в Париже.
– Какой-нибудь промежуточный синтетик, – задумчиво пробормотала Ева. Затем она жестом обвела окружающую их пустыню. – Но откуда ему тут взяться? Очевидно, что источник не здесь.
– Комплекс по переработке вредных отходов в Форт-Форо? – предположил Гримз.
Хоппер изучал чашечку своей трубки.
– Двести километров на северо-запад. Далековато, чтобы ветры донесли его и сбросили на это местечко. Опять же ваша гипотеза не дает объяснения повышенному уровню радиации. Да и сооружение в Форт-Форо не предназначено для уничтожения радиоактивных отходов. Кроме того, все вредные материалы там сжигаются, и им никак не проникнуть в грунтовые воды. Даже если бы они потом переносились подземным течением, то адсорбировались бы почвой.
– О'кей, – согласилась Ева. – Что же нам дальше делать?
– Сворачиваемся и летим с образцами в Каир, а затем – в Париж. Также заберем с собой и нашего бедолагу. Хорошенько его заверните и поместите в бортовой холодильник, тогда он в сносном виде прибудет в Каир, где мы перегрузим его в ящик со льдом.
Ева кивнула:
– Я согласна. Чем быстрее мы перенесем наши исследования в нормальные условия, тем лучше.
Хоппер повернулся и посмотрел на Батутту, который слушал молча, изображая равнодушие, в то время как диктофон под его рубашкой записывал каждое слово.
– Капитан Батутта?
– Доктор Хоппер?
– Мы решили первым же делом с утра отправиться в Египет. Это соответствует вашим планам?
Батутта расплылся в широкой улыбке и подкрутил кончики усов.
– Сожалею, что должен остаться и доложить начальству о положении в деревне. Вы же вольны продолжать ваши дела в Каире.
– Но мы не можем бросить вас здесь.
– В автомобилях полно горючего. Я просто возьму один из «лендроверов» и вернусь в Тимбукту.
– Это же перегон в четыреста километров. Вы знаете дорогу?
– Я родился и вырос в пустыне, – усмехнулся Батутта. – Я выеду на рассвете, а в сумерки буду уже в Тимбукту.
– А изменение ваших планов не связано с полковником Мансой? – спросил Гримз.
– У меня был приказ помогать вам, и я его выполнил, – покровительственно улыбнулся Батутта. – Так что тут никаких проблем. Жаль только, что я не смогу сопровождать вас в Каир.
– Ну, так тому и быть, – сказал Хоппер, поднимаясь из кресла. – Сразу с утра грузим оборудование и отваливаем в Египет.
Когда совещание закончилось, а ученые отправились к палаткам, капитан задержался у печки. Он выключил спрятанный диктофон, затем поднял фонарик и дважды мигнул им в окно кабины самолета. Минуту спустя первый пилот сбежал по трапу и предстал перед Батуттой.
– Вы сигналили? – спросил он тихо.
– Эти заграничные свиньи улетают завтра, – ответил Батутта.
– Мне связаться с Тебеццой и предупредить о нашем прибытии?
– И напомнить, чтобы они устроили доктору Хопперу и его друзьям соответствующую встречу.
Пилота невольно передернуло.
– Отвратительное место эта Тебецца. Как только о пассажирах позаботятся, сразу же улетаю оттуда.
– Вам приказано лететь обратно в аэропорт Бамако, – сообщил Батутта.
– Прекрасно. – Дьемма слегка наклонил голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168