По двору ходили бандиты, но никаких признаков несчастного Валерика не было. Интересно, жив он ещё или Зойка уже дала команду лишить его детородного органа, за целостность которого так волновалась себялюбивая мамаша…
Дверь веранды открылась, и на крыльцо выпорхнула Зойка. В лёгком халатике, с распущенными волосами и банным полотенцем на плече она выглядела весьма привлекательно. Я ещё раз подивилась её природной красоте. Было в ней что-то и вправду ведьминское, таинственное, сильное и властное, все движения естественны и уверенны, а огромные глаза так и сверкали в лучах заходящего солнца. Пожалуй, ей могла позавидовать любая фотомодель из парижских журналов, но, разумеется, до меня ей ещё далеко. За ней в роскошном махровом халате и тапочках шёл Григорий — настоящий исполин, редкий красавец, Бельмондо российского розлива. Почти на две головы выше её и в пять раз шире в плечах. Волосатая грудь мощно вздымалась под халатом и напоминала лицевую броню танка. Каюсь, я даже слегка позавидовала этой Зойке.
Весело смеясь, они двинулись к баньке, держась за руки. Идиллия, мать их! Ничего, сейчас мы её разрушим… Плеснув на камни воды, чтобы было побольше пара, я набрала полный ковш кипятка из котла, поставила его на средний полок, на случай неадекватной реакции хозяев на моё появление, а сама легла с самым независимым видом на верхний, как Диана, устремив томный взор к дверям.
В предбаннике послышался шум открываемой двери, весёлый голос Григория и звонкий девичий смех. Ещё минута — и в парилку вошла обнажённая Зойка. За ней в таком же виде — Григорий. За паром они не сразу меня разглядели, да и не смотрели никуда, только друг на друга, зато я их видела прекрасно. Впрочем, в основном я глядела, как загипнотизированная, на то, что просто не могло не приковать женский взгляд, — на громадную сущность Григория. У меня аж мышцы свело внизу живота от такой потрясающей картины. Видела я в своей жизни мужиков, но чтобы такое! Все-таки счастливая она, эта Зойка, небось пользуется всем этим добром, когда и сколько захочет. Вот и сейчас, только вошли, она тут же ухватилась руками за эту сущность и стала баловаться. Парень довольно замычал, мышцы его заходили ходуном, он весь напрягся, потом подхватил девушку на руки и понёс к полкам. В следующий момент мутные глаза его повстречались с моими. Он поначалу чуть не выронил от неожиданности свою трепещущую ношу. Глаза его округлились, брови удивлённо поднялись, он бережно опустил блестящее от пота тело Зойки на нижнюю полку и распрямился всей своей статью, ничуть не стесняясь собственной наготы.
— Ну иди же ко мне! — капризно потребовала Зойка, хватаясь за его вздыбленную гордость.
— Ты кто такая?! — рявкнул тот так, что банька зашаталась и чуть не развалилась.
Зойка подпрыгнула на полке и тоже закричала:
— Ты что, спятил, козёл?! Чего разорался?!
Но, увидев его взгляд, застыла, потом медленно повернулась в мою сторону. И тут же вскочила на ноги, и глазищи её поползли на лоб.
— Ни хрена себе! — протянула она. — Гоша, это ещё кто?
— Вот и я спрашиваю, — грозно прорычал тот, по-бычьи наклоняя голову. — Кто ты такая?
— Здрассьте вам с кисточкой! — весело проговорила я, садясь и свешивая ноги с полка. — Вам Толик разве ничего не сказал? Вот поросёнок! — Я огорчённо скривилась. — Сам привёз сюда, красивых слов наговорил, сказал, иди в баньке помойся, а теперь ко мне ещё и претензии? Хорошенькое дело! А вы-то сами кто?
Они ошарашенно переглянулись. Зойка процедила:
— Вот мудак этот Толян! Какого черта он ещё тут устраивает? Забыл, кто в доме хозяин? Иди, вставь ему, барану! — Её глаза зло сверкнули.
— Да ладно, давай уже мыться, — нарочито небрежно бросил Григорий, жадно облизывая мои голые груди глазами. — Она нам не помешает, правильно говорю? — и похотливо подмигнул мне.
Зойка взвилась до потолка:
— Пошёл вон, кобель!!! Я сказала! — и замахнулась на него кулачком.
Тот испуганно дёрнулся, попятился к дверям и залепетал:
— Да ладно, что ты сразу начинаешь… Иду уже…
И как ошпаренный выскочил вон из парилки. Зойка повернулась ко мне и прошипела:
— Это мой бык, поняла? И не лезь к нему. Трахайся со своим придурком Толяном, сколько влезет.
Было в её манерах что-то от дешёвой вокзальной шлюхи, такое же блатное, грубое и вызывающее, что никак не вязалось с её почти ангельской внешностью. Но я не собиралась выяснять, где она понахваталась своих манер, в какой тюрьме или на какой панели, — у меня были дела поважнее. Я без лишних слов легонько ударила её ногой в подбородок. Ведьма отлетела к дверям и растянулась на полу. Из разбитой губы побежала кровь. Соскочив вниз, я бросилась в предбанник, заперла массивную дубовую дверь на засов и только тогда перевела дух. Все, теперь у меня было на что обменять Валерика. Лёгкость, с которой я провернула это дельце, прибавила мне сил, и настроение сразу улучшилось. Вытащив Зойку из парилки, я уложила её на диван, и тут в дверь затарабанили.
— Зоя, открой! — закричал Гоша. — Толян говорит, никакой бабы он не привозил, слышь? Подойдя к двери, я громко сказала:
— Заткнись, идиот! Врёт все твой Толик! Он привёз меня на «Вольве» вместе с каким-то парнем. Иди и спроси!
Он замолчал. Потом неуверенно промычал:
— Так… ты та самая баба? А почему Зойка молчит? Зойка, ты где?! — снова забарабанил он. — Ну-ка открой, сука!
— Сейчас, все брошу и открою, — усмехнулась я, поглядев на зашевелившуюся на диване атаманшу.
— Подожди, тебя же в лесу грохнули, как мне сказали! — глупо прорычал за дверью Гоша, — Или ты не та?
— Та, та, успокойся, хлюпик! — поддразнила я, смеясь.
— Ну подожди, шалава! — рявкнул он и выбежал из баньки.
Теперь мне предстояли долгие и нудные переговоры. Разорвав полотенце, я связала тупо глядевшую на меня Зойку по рукам и ногам, усадила за стол, налила из самовара горячего чаю и поставила перед ней чашку. Потом пошла в парилку, основательно и с удовольствием вымылась (когда ещё попаду в русскую баню) под грохот высаживаемой дубовой двери и крики осатаневших от злости мордоворотов, надела Зойкин халат, чтобы не пачкаться о своё грязное платье, и уселась рядом с ней за стол, положив рядом ружьё и пачку патронов. Ружьё мне требовалось для пущей убедительности, чтобы лишний раз не пускать в ход свои когти, доказывая, что меня следует бояться.
— Скажи им, чтобы дверь не портили, — сказала я спокойно. — А то я тебя пристрелю, — и отхлебнула из её чашки слегка остывшего чайку.
Чувствовала я себя превосходно.
— Болваны, перестаньте ломиться!!! — завизжала она, и за дверью сразу все стихло. Судя по топоту, там собралась вся честная компания.
— Умница, — похвалила я. — А теперь ответь мне на один вопрос…
— Пошла ты! — презрительно скривилась она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Дверь веранды открылась, и на крыльцо выпорхнула Зойка. В лёгком халатике, с распущенными волосами и банным полотенцем на плече она выглядела весьма привлекательно. Я ещё раз подивилась её природной красоте. Было в ней что-то и вправду ведьминское, таинственное, сильное и властное, все движения естественны и уверенны, а огромные глаза так и сверкали в лучах заходящего солнца. Пожалуй, ей могла позавидовать любая фотомодель из парижских журналов, но, разумеется, до меня ей ещё далеко. За ней в роскошном махровом халате и тапочках шёл Григорий — настоящий исполин, редкий красавец, Бельмондо российского розлива. Почти на две головы выше её и в пять раз шире в плечах. Волосатая грудь мощно вздымалась под халатом и напоминала лицевую броню танка. Каюсь, я даже слегка позавидовала этой Зойке.
Весело смеясь, они двинулись к баньке, держась за руки. Идиллия, мать их! Ничего, сейчас мы её разрушим… Плеснув на камни воды, чтобы было побольше пара, я набрала полный ковш кипятка из котла, поставила его на средний полок, на случай неадекватной реакции хозяев на моё появление, а сама легла с самым независимым видом на верхний, как Диана, устремив томный взор к дверям.
В предбаннике послышался шум открываемой двери, весёлый голос Григория и звонкий девичий смех. Ещё минута — и в парилку вошла обнажённая Зойка. За ней в таком же виде — Григорий. За паром они не сразу меня разглядели, да и не смотрели никуда, только друг на друга, зато я их видела прекрасно. Впрочем, в основном я глядела, как загипнотизированная, на то, что просто не могло не приковать женский взгляд, — на громадную сущность Григория. У меня аж мышцы свело внизу живота от такой потрясающей картины. Видела я в своей жизни мужиков, но чтобы такое! Все-таки счастливая она, эта Зойка, небось пользуется всем этим добром, когда и сколько захочет. Вот и сейчас, только вошли, она тут же ухватилась руками за эту сущность и стала баловаться. Парень довольно замычал, мышцы его заходили ходуном, он весь напрягся, потом подхватил девушку на руки и понёс к полкам. В следующий момент мутные глаза его повстречались с моими. Он поначалу чуть не выронил от неожиданности свою трепещущую ношу. Глаза его округлились, брови удивлённо поднялись, он бережно опустил блестящее от пота тело Зойки на нижнюю полку и распрямился всей своей статью, ничуть не стесняясь собственной наготы.
— Ну иди же ко мне! — капризно потребовала Зойка, хватаясь за его вздыбленную гордость.
— Ты кто такая?! — рявкнул тот так, что банька зашаталась и чуть не развалилась.
Зойка подпрыгнула на полке и тоже закричала:
— Ты что, спятил, козёл?! Чего разорался?!
Но, увидев его взгляд, застыла, потом медленно повернулась в мою сторону. И тут же вскочила на ноги, и глазищи её поползли на лоб.
— Ни хрена себе! — протянула она. — Гоша, это ещё кто?
— Вот и я спрашиваю, — грозно прорычал тот, по-бычьи наклоняя голову. — Кто ты такая?
— Здрассьте вам с кисточкой! — весело проговорила я, садясь и свешивая ноги с полка. — Вам Толик разве ничего не сказал? Вот поросёнок! — Я огорчённо скривилась. — Сам привёз сюда, красивых слов наговорил, сказал, иди в баньке помойся, а теперь ко мне ещё и претензии? Хорошенькое дело! А вы-то сами кто?
Они ошарашенно переглянулись. Зойка процедила:
— Вот мудак этот Толян! Какого черта он ещё тут устраивает? Забыл, кто в доме хозяин? Иди, вставь ему, барану! — Её глаза зло сверкнули.
— Да ладно, давай уже мыться, — нарочито небрежно бросил Григорий, жадно облизывая мои голые груди глазами. — Она нам не помешает, правильно говорю? — и похотливо подмигнул мне.
Зойка взвилась до потолка:
— Пошёл вон, кобель!!! Я сказала! — и замахнулась на него кулачком.
Тот испуганно дёрнулся, попятился к дверям и залепетал:
— Да ладно, что ты сразу начинаешь… Иду уже…
И как ошпаренный выскочил вон из парилки. Зойка повернулась ко мне и прошипела:
— Это мой бык, поняла? И не лезь к нему. Трахайся со своим придурком Толяном, сколько влезет.
Было в её манерах что-то от дешёвой вокзальной шлюхи, такое же блатное, грубое и вызывающее, что никак не вязалось с её почти ангельской внешностью. Но я не собиралась выяснять, где она понахваталась своих манер, в какой тюрьме или на какой панели, — у меня были дела поважнее. Я без лишних слов легонько ударила её ногой в подбородок. Ведьма отлетела к дверям и растянулась на полу. Из разбитой губы побежала кровь. Соскочив вниз, я бросилась в предбанник, заперла массивную дубовую дверь на засов и только тогда перевела дух. Все, теперь у меня было на что обменять Валерика. Лёгкость, с которой я провернула это дельце, прибавила мне сил, и настроение сразу улучшилось. Вытащив Зойку из парилки, я уложила её на диван, и тут в дверь затарабанили.
— Зоя, открой! — закричал Гоша. — Толян говорит, никакой бабы он не привозил, слышь? Подойдя к двери, я громко сказала:
— Заткнись, идиот! Врёт все твой Толик! Он привёз меня на «Вольве» вместе с каким-то парнем. Иди и спроси!
Он замолчал. Потом неуверенно промычал:
— Так… ты та самая баба? А почему Зойка молчит? Зойка, ты где?! — снова забарабанил он. — Ну-ка открой, сука!
— Сейчас, все брошу и открою, — усмехнулась я, поглядев на зашевелившуюся на диване атаманшу.
— Подожди, тебя же в лесу грохнули, как мне сказали! — глупо прорычал за дверью Гоша, — Или ты не та?
— Та, та, успокойся, хлюпик! — поддразнила я, смеясь.
— Ну подожди, шалава! — рявкнул он и выбежал из баньки.
Теперь мне предстояли долгие и нудные переговоры. Разорвав полотенце, я связала тупо глядевшую на меня Зойку по рукам и ногам, усадила за стол, налила из самовара горячего чаю и поставила перед ней чашку. Потом пошла в парилку, основательно и с удовольствием вымылась (когда ещё попаду в русскую баню) под грохот высаживаемой дубовой двери и крики осатаневших от злости мордоворотов, надела Зойкин халат, чтобы не пачкаться о своё грязное платье, и уселась рядом с ней за стол, положив рядом ружьё и пачку патронов. Ружьё мне требовалось для пущей убедительности, чтобы лишний раз не пускать в ход свои когти, доказывая, что меня следует бояться.
— Скажи им, чтобы дверь не портили, — сказала я спокойно. — А то я тебя пристрелю, — и отхлебнула из её чашки слегка остывшего чайку.
Чувствовала я себя превосходно.
— Болваны, перестаньте ломиться!!! — завизжала она, и за дверью сразу все стихло. Судя по топоту, там собралась вся честная компания.
— Умница, — похвалила я. — А теперь ответь мне на один вопрос…
— Пошла ты! — презрительно скривилась она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95