Кем, интересно, этот тип себя возомнил — агентом Секретной службы?
* * *
В своем пентагоновском кабинете генерал Мартин Лейбер, выключив телевизор, издал шумный вздох облегчения.
Свою пресс-конференцию президент, конечно, завалил. Начисто. Даже в черно-белом изображении, наверное, было видно, что он зелен, как репа. Хотя эти псы-газетчики рвали его на совесть. Никогда не угадаешь, в какое место вцепятся. Но самое главное — карьеру генерала Лейбера он-таки завалить не сумел. Вот если бы он упомянул, какие именно “умы Пентагона” призваны справиться с ситуацией, тогда бы конечно...
Тогда газетчики впились бы в него, генерала Лейбера, как клещи в бездомную кошку. И высосали бы из него все — биографию, планы на будущее, а главное — подробную, день за днем, историю его служебной карьеры.
Материальчик был бы самый что ни на есть жареный. В частности, всплыло бы, что во время корейской войны генерал Мартин С. Лейбер служил в чине старшего сержанта на базе ВВС в частях второго эшелона и о том, что такое военные действия, руководство подчиненными в бою, ровно никакого понятия не имел. Но когда за два дня до рождественской вечеринки северокорейский снаряд накрыл офицерский склад, где хранились спиртные напитки, именно старшему сержанту Мартину С. Лейберу поручили восстановить драгоценный запас.
Восстанавливать его, впрочем, было нечем. Спиртного на много миль вокруг не было. И сержант Лейбер уже видел себя разжалованным в рядовые, когда случайно набрел на оставленный у обочины танк, экипаж которого отправился в гости к приветливым местным шлюхам. Смекнув, что в этом его спасение, сержант Лейбер увел танк, который продал двум северокорейским прапорщикам за несколько ящиков хорошей рисовой водки. Но Лейбер не собирался останавливаться на достигнутом. Хорошенько разбавив водку, он увеличил число ящиков с шести до двенадцати и с триумфом возвратился на базу.
Неделю спустя, несколько протрезвев, он обменял припрятанные шесть из двенадцати ящиков на двухнедельный отпуск в Токио, где закупил несколько центнеров фальшивых корейских сувениров, которые продал по цене настоящих, естественно.
С этого момента и началась карьера Мартина Лейбера — сначала до капитанского чина, затем до полковника и в конце концов до генеральских звезд. О ВВС у него сохранились самые теплые воспоминания: даже во время вьетнамской войны он умудрялся не только загонять вьетконговцам миллионное снаряжение, но и вытянуть денежки из своих, выдавая им оставшиеся еще с той войны корейские перочинные ножики за штыки головорезов Вьетконга.
Карьера привела его в конце концов в Пентагон, к миллиардным оборонным контрактам и золотоносным спискам военного снаряжения. И теперь, когда до пенсии оставалось совсем немного, генералу Лейберу очень не хотелось, чтобы обломился сук, на котором он так удобно сидел. А именно так бы и произошло, если бы газетчики вдруг услышали его имя. Тогда заголовками типа “Президент отдает судьбу нации в руки бывшего интенданта” пестрели бы все газеты страны.
Но поскольку президент, к счастью, об этом и словом не обмолвился, генерал Лейбер мог спокойно продолжать свое дело дальше. А раз так, значит, у него есть шанс из этой заварухи выкарабкаться.
Прежде всего — кровь из носа — надо найти, откуда все же прилетают в Америку эти проклятые паровозы.
Глубоко вдохнув, генерал Лейбер привел в действие самое мощное, по его убеждению, оружие из арсеналов армии Соединенных Штатов — красный кнопочный телефон. С базой ВВС “Эндрюс” его соединили быстро.
— Майор Чикс? Генерал Лейбер у аппарата. Президент через прессу только что предупредил страну об опасности.
— Б... Боже мой! Он... он рассказал им о паровозах?!
— О КРУ, черт бы вас побрал! Я же просил вас выкинуть из памяти это дурацкое слово!
— Виноват, о КРУ, генерал. Значит, о... них он не рассказывал?
— Нет, к счастью для нас, черт возьми. Наш президент еще не полный идиот, дай ему Бог здоровья. Теперь я жду ваших ответов, майор.
— Некоторые части второго КРУ уже восстановлены. Голос майора периодически заглушали лязг металла и уханье молотов. Какофонию дополняло гудение пламени в горнах. Поморщившись, генерал вновь закричал в телефон:
— Это я понял! Но какие именно?
— С этим КРУ нам повезло больше, сэр. Оно не так повреждено, как первое.
— Продолжайте.
— Больше всего пострадала передняя часть — задняя осталась почти что целой. Сэр, наши выводы могут быть преждевременными...
— Давайте, давайте, дьявол вас побери!
— На нем нет никаких следов кронштейна для колокола. Чтобы удостовериться, мои люди сейчас проверяют снова...
— В чем удостовериться, черт возьми?!
— А помните наш недавний разговор? Отсутствие колокола означает, что пар... что КРУ не американского производства. Это... гм... иностранное КРУ.
— А место производства определить сможете?
— Надеюсь, что сможем, сэр.
— А оно не африканское, часом?
— Африканское? — В голосе майора явственно звучало сомнение. Генерал услышал, как, перекрывая шум, в трубке зашуршали страницы.
— Знаете... В этом справочнике паровых КРУ ничего о моделях африканского производства не сказано.
— Наша разведка засекла, что запустили его откуда-то из Африки. Так что и производство должно быть местным.
— Не знаю... Первый был американским, вне всякого сомнения. Хотя, конечно, после того как придумали дизельные... двигатели, мы сами стали продавать эти... КРУ всему миру. Можно, я буду употреблять слово “двигатели”, сэр?
— Да плевать. — Лицо генерала болезненно покривилось. — Мне нужно узнать, где была сделана эта штуковина. Можно это как-нибудь устроить?
— Есть один верный шанс, сэр. Окраска.
— Как вы сказали?
— Понимаете, перед тем как пустить... двигатель в эксплуатацию, его красили в цвета фирмы-производителя — у каждой был свой набор цветов. Как, например, сегодня у пассажирских самолетов. Эти цвета называли окрасом. Вот.
— Звучит убедительно. Ну и какого цвета наше КРУ?
— Вот это нам как раз неизвестно. Двигатель сильно закопчен и обуглился. Но мы сейчас пробуем счистить копоть — может быть, под ней остались следы краски. Это наш единственный шанс.
— Какое-нибудь оборудование вам понадобится?
— Да, все, что используют для химанализа краски. Хорошо бы задействовать лаборатории ФБР...
— Не пойдет. В ФБР я никого не знаю. Они законники притом гражданские — с ними я не привык иметь дела. Военные — это одно, но у шпаков, если уж законники в тебя вцепятся, — считай, что пропало дело.
— Понял вас, генерал. А ЦРУ?
— То же самое. С этими только свяжись — и у тебя в квартире на следующий день будет торчать перископ из унитаза.
— В любом случае, генерал, если нам удастся добыть образцы краски, а вам — отдать их на анализ кому бы то ни было, место выпуска КРУ мы определим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
* * *
В своем пентагоновском кабинете генерал Мартин Лейбер, выключив телевизор, издал шумный вздох облегчения.
Свою пресс-конференцию президент, конечно, завалил. Начисто. Даже в черно-белом изображении, наверное, было видно, что он зелен, как репа. Хотя эти псы-газетчики рвали его на совесть. Никогда не угадаешь, в какое место вцепятся. Но самое главное — карьеру генерала Лейбера он-таки завалить не сумел. Вот если бы он упомянул, какие именно “умы Пентагона” призваны справиться с ситуацией, тогда бы конечно...
Тогда газетчики впились бы в него, генерала Лейбера, как клещи в бездомную кошку. И высосали бы из него все — биографию, планы на будущее, а главное — подробную, день за днем, историю его служебной карьеры.
Материальчик был бы самый что ни на есть жареный. В частности, всплыло бы, что во время корейской войны генерал Мартин С. Лейбер служил в чине старшего сержанта на базе ВВС в частях второго эшелона и о том, что такое военные действия, руководство подчиненными в бою, ровно никакого понятия не имел. Но когда за два дня до рождественской вечеринки северокорейский снаряд накрыл офицерский склад, где хранились спиртные напитки, именно старшему сержанту Мартину С. Лейберу поручили восстановить драгоценный запас.
Восстанавливать его, впрочем, было нечем. Спиртного на много миль вокруг не было. И сержант Лейбер уже видел себя разжалованным в рядовые, когда случайно набрел на оставленный у обочины танк, экипаж которого отправился в гости к приветливым местным шлюхам. Смекнув, что в этом его спасение, сержант Лейбер увел танк, который продал двум северокорейским прапорщикам за несколько ящиков хорошей рисовой водки. Но Лейбер не собирался останавливаться на достигнутом. Хорошенько разбавив водку, он увеличил число ящиков с шести до двенадцати и с триумфом возвратился на базу.
Неделю спустя, несколько протрезвев, он обменял припрятанные шесть из двенадцати ящиков на двухнедельный отпуск в Токио, где закупил несколько центнеров фальшивых корейских сувениров, которые продал по цене настоящих, естественно.
С этого момента и началась карьера Мартина Лейбера — сначала до капитанского чина, затем до полковника и в конце концов до генеральских звезд. О ВВС у него сохранились самые теплые воспоминания: даже во время вьетнамской войны он умудрялся не только загонять вьетконговцам миллионное снаряжение, но и вытянуть денежки из своих, выдавая им оставшиеся еще с той войны корейские перочинные ножики за штыки головорезов Вьетконга.
Карьера привела его в конце концов в Пентагон, к миллиардным оборонным контрактам и золотоносным спискам военного снаряжения. И теперь, когда до пенсии оставалось совсем немного, генералу Лейберу очень не хотелось, чтобы обломился сук, на котором он так удобно сидел. А именно так бы и произошло, если бы газетчики вдруг услышали его имя. Тогда заголовками типа “Президент отдает судьбу нации в руки бывшего интенданта” пестрели бы все газеты страны.
Но поскольку президент, к счастью, об этом и словом не обмолвился, генерал Лейбер мог спокойно продолжать свое дело дальше. А раз так, значит, у него есть шанс из этой заварухи выкарабкаться.
Прежде всего — кровь из носа — надо найти, откуда все же прилетают в Америку эти проклятые паровозы.
Глубоко вдохнув, генерал Лейбер привел в действие самое мощное, по его убеждению, оружие из арсеналов армии Соединенных Штатов — красный кнопочный телефон. С базой ВВС “Эндрюс” его соединили быстро.
— Майор Чикс? Генерал Лейбер у аппарата. Президент через прессу только что предупредил страну об опасности.
— Б... Боже мой! Он... он рассказал им о паровозах?!
— О КРУ, черт бы вас побрал! Я же просил вас выкинуть из памяти это дурацкое слово!
— Виноват, о КРУ, генерал. Значит, о... них он не рассказывал?
— Нет, к счастью для нас, черт возьми. Наш президент еще не полный идиот, дай ему Бог здоровья. Теперь я жду ваших ответов, майор.
— Некоторые части второго КРУ уже восстановлены. Голос майора периодически заглушали лязг металла и уханье молотов. Какофонию дополняло гудение пламени в горнах. Поморщившись, генерал вновь закричал в телефон:
— Это я понял! Но какие именно?
— С этим КРУ нам повезло больше, сэр. Оно не так повреждено, как первое.
— Продолжайте.
— Больше всего пострадала передняя часть — задняя осталась почти что целой. Сэр, наши выводы могут быть преждевременными...
— Давайте, давайте, дьявол вас побери!
— На нем нет никаких следов кронштейна для колокола. Чтобы удостовериться, мои люди сейчас проверяют снова...
— В чем удостовериться, черт возьми?!
— А помните наш недавний разговор? Отсутствие колокола означает, что пар... что КРУ не американского производства. Это... гм... иностранное КРУ.
— А место производства определить сможете?
— Надеюсь, что сможем, сэр.
— А оно не африканское, часом?
— Африканское? — В голосе майора явственно звучало сомнение. Генерал услышал, как, перекрывая шум, в трубке зашуршали страницы.
— Знаете... В этом справочнике паровых КРУ ничего о моделях африканского производства не сказано.
— Наша разведка засекла, что запустили его откуда-то из Африки. Так что и производство должно быть местным.
— Не знаю... Первый был американским, вне всякого сомнения. Хотя, конечно, после того как придумали дизельные... двигатели, мы сами стали продавать эти... КРУ всему миру. Можно, я буду употреблять слово “двигатели”, сэр?
— Да плевать. — Лицо генерала болезненно покривилось. — Мне нужно узнать, где была сделана эта штуковина. Можно это как-нибудь устроить?
— Есть один верный шанс, сэр. Окраска.
— Как вы сказали?
— Понимаете, перед тем как пустить... двигатель в эксплуатацию, его красили в цвета фирмы-производителя — у каждой был свой набор цветов. Как, например, сегодня у пассажирских самолетов. Эти цвета называли окрасом. Вот.
— Звучит убедительно. Ну и какого цвета наше КРУ?
— Вот это нам как раз неизвестно. Двигатель сильно закопчен и обуглился. Но мы сейчас пробуем счистить копоть — может быть, под ней остались следы краски. Это наш единственный шанс.
— Какое-нибудь оборудование вам понадобится?
— Да, все, что используют для химанализа краски. Хорошо бы задействовать лаборатории ФБР...
— Не пойдет. В ФБР я никого не знаю. Они законники притом гражданские — с ними я не привык иметь дела. Военные — это одно, но у шпаков, если уж законники в тебя вцепятся, — считай, что пропало дело.
— Понял вас, генерал. А ЦРУ?
— То же самое. С этими только свяжись — и у тебя в квартире на следующий день будет торчать перископ из унитаза.
— В любом случае, генерал, если нам удастся добыть образцы краски, а вам — отдать их на анализ кому бы то ни было, место выпуска КРУ мы определим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71