..
— Черт, мужик, езжу только с Джеми Стрэханом, если он обещает принимать ванну каждый...
— Заткнись ты, черный ублюдок... Слушай, Беннет, почему я не могу ехать вместе с моим бра...?
— Потому что они разнесут самолет, если полетят вместе. Верно, сержант?
— Да, точно. Но это еще не все.
— А что еще?
— Вы близнецы. Вы выглядите одинаково. Вы летите в одной небольшой группе. Это привлекает внимание — иммиграционная служба, паспорта и все такое. Они проверяют документы близнецов, запоминают их. Между прочим, и в Майами, и в Сан-Хосе вы должны будете очень долго доказывать любому задавшему вопрос чиновнику, что вы туристы, прибыли на выходные, и что вы знаете, что срок пребывания ограничен, потому что у вас нет виз. Все? Отлично. Три остальные няньки могут теперь подойти ко мне и получить билеты, расписания, деньги и так далее, затем — ранний отбой, особенно для первых двух партий.
— Не пойдет.
— Мик?
— Еще только половина девятого, и мы собрались в первый раз после Уэмбли. Мы вырвались. До утра.
На следующий день только в два часа дня Беннет смог извлечь Стрэханов под залог в тысячу фунтов из полицейского участка Тотенхэм-Корт роуд, куда их забрали за безобразия. Хорошо еще, что они не сказали, что собираются за границу, и оставили свои паспорта в сумках в отеле. Если бы не это, им пришлось бы отдать паспорта.
Это было плохое начало для Беннета по многим причинам: ему пришлось поменять билеты и послать Смита в третьей партии. Но хуже всего, он не мог сделать то, что должен был — отправить Стрэханов назад в Ливерпуль после этой ночи. Ему не хватало людей, и он знал, что в таком случае операция провалится. И Стрэханы поняли это: зная, что они незаменимы, они явились к четвертому терминалу в пять часов дня, после обильного позднего завтрака, по-прежнему распевая песенки.
15
Сидя на веранде, глядя на кроваво-оранжевое солнце, которое вырастало цветком над низиной, простиравшейся до далекого атлантического берега, и чувствуя его жар, когда оно разгоняло туман, окрашивая его золотом, Паркер и Гудалл отложили карты, принесенные с собой.
— Готов поклясться, что за всю жизнь не видел такого восхода, как этот.
— Кофе здесь хорош.
— Чертовски красиво.
— Ну и ладно.
«И хватит об этом, — подумал Паркер. — Еще не хватало, чтобы мой старший сержант превратился в эстета, любителя природы или кого похуже».
— Река внизу — приток Сан-Хуана, а деревня к югу от нас называется Медио Квесо. Что, если мне память не изменяет, значит «мягкий сыр». Странное название для деревни. Судя по моей карте, там есть мост, а за ним — дорога до поселка под названием Санта-Елена. Я планирую вот что: мы берем джип, покупаем припасы в Медио Квесо, оставляем джип в Санта-Елене и идем оттуда пешком. Если мы идем в северо-восточном направлении, нам придется пересекать границу между двумя пограничными постами, примерно в пяти километрах от Сан-Хуана.
— Так граница проходит не по Сан-Хуану?
— Здесь — нет. Километрах в двадцати или дальше к востоку так и есть. Там посреди реки островок, в трех километрах от нашего объекта, и на карте обозначена переправа.
— Которую наверняка охраняют. Или хотя бы пользуются.
— Точно. Но мы пойдем под видом орнитологов. Или собирателей бабочек. А если у нас потребуют пропуск, мы положимся на то, что Дита нас выручит...
— Так она тоже идет?
— Ну, я так полагаю. Кроме всего прочего, она здесь именно для этого.
В этот момент хитрый, почти злой взгляд темных глаз Паркера очень не понравился Гудаллу.
Они сделали последние приготовления, затем Паркер уселся на водительское сиденье.
— Сегодня моя очередь вести машину.
Он позвал Диту трижды, и когда она появилась на веранде, резко сказал ей:
— Поди сюда. Садись. Мы должны сегодня много сделать. Я хочу начать пораньше.
Она взглянула на Паркера, потом на Гудалла, который стоял у другой дверцы и ждал ее. Ее брови сдвинулись, и она коротко тряхнула головой, отбрасывая назад свои чудесные темные волосы.
— Сначала ты, — сказала она Гудаллу.
Гудалл, прежде чем выполнить ее требование, испросил одобрения босса, после чего она последовала за ним и захлопнула низкую дверцу. Когда Паркер выжал сцепление, Гудалл искоса посмотрел на него, и ему не понравилось, как тот угрюмо сжал губы. Со своей стороны, Дита отодвинулась от них, уцепившись правой рукой за верх дверцы, и снова откинула назад голову, когда ветер взметнул ее волосы.
В течение десяти минут — столько занял путь по пыльной дороге до Медио Квесо — все выглядело так, словно обе стороны отступились и разорвали отношения, которые завязались у них накануне. В деревушке было три магазина — разумеется, лачуги, как и все остальные дома, вытянувшиеся вдоль пятидесятиметровой главной улицы, — но с открытыми дверями, занавесками и полками позади низких прилавков. В первом Дита, следуя указаниям Паркера, купила дюжину свежих маисовых лепешек, банку фасоли со специями, бутылку никарагуанского рома и шесть упаковок кока-колы. Во втором она купила тощего цыпленка, которого шестилетний сын владельца поймал во дворе. Хозяин отрубил цыпленку голову и отдал мальчику, который утащил ее. Его отец тем временем порезал цыпленка на кусочки, каждый — пару раз укусить, и завернул все в вощеную бумагу. В третьем магазине они приобрели мачете, небольшую походную газовую горелку и два маленьких одноразовых баллона. Потом Дита пошла за кастрюлей и затем вернулась, чтобы купить открывалку.
К тому времени было уже полдесятого и стало жарко. Ясное утро прошло, медная дымка завесила небо, и только ветерок от их собственного движения делал все это сносным.
Дорога виляла по коровьим пастбищам, но большинство из них были топкими, и бычки бродили по ним, сражаясь с полчищами мух. Водоплавающая дичь важно расхаживала среди стада, роясь в земле в поисках червей и вспархивая из-под копыт. Стена деревьев, естественного леса или посадок, обрамляла близкий горизонт — высокие деревья, все почти одной высоты и на первый взгляд лишь немногих пород. «В них, конечно, нет такого великолепия и разнообразия, как в горах Кинабалу на Борнео, — подумал Гудалл, — Больше похоже на ту ерунду, которую они видели во время подготовки в Белизе». Возле Санта-Елены ландшафт выглядел совсем иначе: рисовые чеки и крестьяне, занятые прополкой, — первые люди, которых они увидели после того, как покинули Медио Квесо.
Санта-Елена была похожа на Медио Квесо, только еще меньше. Производство говядины не требует интенсивного ведения хозяйства, и местность казалась малонаселенной. Кроме того, как пояснила Дита, они въехали в зону боевых действий, где шла война — малая, но вполне достаточная для того, чтобы заставить людей переселиться в глубь страны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
— Черт, мужик, езжу только с Джеми Стрэханом, если он обещает принимать ванну каждый...
— Заткнись ты, черный ублюдок... Слушай, Беннет, почему я не могу ехать вместе с моим бра...?
— Потому что они разнесут самолет, если полетят вместе. Верно, сержант?
— Да, точно. Но это еще не все.
— А что еще?
— Вы близнецы. Вы выглядите одинаково. Вы летите в одной небольшой группе. Это привлекает внимание — иммиграционная служба, паспорта и все такое. Они проверяют документы близнецов, запоминают их. Между прочим, и в Майами, и в Сан-Хосе вы должны будете очень долго доказывать любому задавшему вопрос чиновнику, что вы туристы, прибыли на выходные, и что вы знаете, что срок пребывания ограничен, потому что у вас нет виз. Все? Отлично. Три остальные няньки могут теперь подойти ко мне и получить билеты, расписания, деньги и так далее, затем — ранний отбой, особенно для первых двух партий.
— Не пойдет.
— Мик?
— Еще только половина девятого, и мы собрались в первый раз после Уэмбли. Мы вырвались. До утра.
На следующий день только в два часа дня Беннет смог извлечь Стрэханов под залог в тысячу фунтов из полицейского участка Тотенхэм-Корт роуд, куда их забрали за безобразия. Хорошо еще, что они не сказали, что собираются за границу, и оставили свои паспорта в сумках в отеле. Если бы не это, им пришлось бы отдать паспорта.
Это было плохое начало для Беннета по многим причинам: ему пришлось поменять билеты и послать Смита в третьей партии. Но хуже всего, он не мог сделать то, что должен был — отправить Стрэханов назад в Ливерпуль после этой ночи. Ему не хватало людей, и он знал, что в таком случае операция провалится. И Стрэханы поняли это: зная, что они незаменимы, они явились к четвертому терминалу в пять часов дня, после обильного позднего завтрака, по-прежнему распевая песенки.
15
Сидя на веранде, глядя на кроваво-оранжевое солнце, которое вырастало цветком над низиной, простиравшейся до далекого атлантического берега, и чувствуя его жар, когда оно разгоняло туман, окрашивая его золотом, Паркер и Гудалл отложили карты, принесенные с собой.
— Готов поклясться, что за всю жизнь не видел такого восхода, как этот.
— Кофе здесь хорош.
— Чертовски красиво.
— Ну и ладно.
«И хватит об этом, — подумал Паркер. — Еще не хватало, чтобы мой старший сержант превратился в эстета, любителя природы или кого похуже».
— Река внизу — приток Сан-Хуана, а деревня к югу от нас называется Медио Квесо. Что, если мне память не изменяет, значит «мягкий сыр». Странное название для деревни. Судя по моей карте, там есть мост, а за ним — дорога до поселка под названием Санта-Елена. Я планирую вот что: мы берем джип, покупаем припасы в Медио Квесо, оставляем джип в Санта-Елене и идем оттуда пешком. Если мы идем в северо-восточном направлении, нам придется пересекать границу между двумя пограничными постами, примерно в пяти километрах от Сан-Хуана.
— Так граница проходит не по Сан-Хуану?
— Здесь — нет. Километрах в двадцати или дальше к востоку так и есть. Там посреди реки островок, в трех километрах от нашего объекта, и на карте обозначена переправа.
— Которую наверняка охраняют. Или хотя бы пользуются.
— Точно. Но мы пойдем под видом орнитологов. Или собирателей бабочек. А если у нас потребуют пропуск, мы положимся на то, что Дита нас выручит...
— Так она тоже идет?
— Ну, я так полагаю. Кроме всего прочего, она здесь именно для этого.
В этот момент хитрый, почти злой взгляд темных глаз Паркера очень не понравился Гудаллу.
Они сделали последние приготовления, затем Паркер уселся на водительское сиденье.
— Сегодня моя очередь вести машину.
Он позвал Диту трижды, и когда она появилась на веранде, резко сказал ей:
— Поди сюда. Садись. Мы должны сегодня много сделать. Я хочу начать пораньше.
Она взглянула на Паркера, потом на Гудалла, который стоял у другой дверцы и ждал ее. Ее брови сдвинулись, и она коротко тряхнула головой, отбрасывая назад свои чудесные темные волосы.
— Сначала ты, — сказала она Гудаллу.
Гудалл, прежде чем выполнить ее требование, испросил одобрения босса, после чего она последовала за ним и захлопнула низкую дверцу. Когда Паркер выжал сцепление, Гудалл искоса посмотрел на него, и ему не понравилось, как тот угрюмо сжал губы. Со своей стороны, Дита отодвинулась от них, уцепившись правой рукой за верх дверцы, и снова откинула назад голову, когда ветер взметнул ее волосы.
В течение десяти минут — столько занял путь по пыльной дороге до Медио Квесо — все выглядело так, словно обе стороны отступились и разорвали отношения, которые завязались у них накануне. В деревушке было три магазина — разумеется, лачуги, как и все остальные дома, вытянувшиеся вдоль пятидесятиметровой главной улицы, — но с открытыми дверями, занавесками и полками позади низких прилавков. В первом Дита, следуя указаниям Паркера, купила дюжину свежих маисовых лепешек, банку фасоли со специями, бутылку никарагуанского рома и шесть упаковок кока-колы. Во втором она купила тощего цыпленка, которого шестилетний сын владельца поймал во дворе. Хозяин отрубил цыпленку голову и отдал мальчику, который утащил ее. Его отец тем временем порезал цыпленка на кусочки, каждый — пару раз укусить, и завернул все в вощеную бумагу. В третьем магазине они приобрели мачете, небольшую походную газовую горелку и два маленьких одноразовых баллона. Потом Дита пошла за кастрюлей и затем вернулась, чтобы купить открывалку.
К тому времени было уже полдесятого и стало жарко. Ясное утро прошло, медная дымка завесила небо, и только ветерок от их собственного движения делал все это сносным.
Дорога виляла по коровьим пастбищам, но большинство из них были топкими, и бычки бродили по ним, сражаясь с полчищами мух. Водоплавающая дичь важно расхаживала среди стада, роясь в земле в поисках червей и вспархивая из-под копыт. Стена деревьев, естественного леса или посадок, обрамляла близкий горизонт — высокие деревья, все почти одной высоты и на первый взгляд лишь немногих пород. «В них, конечно, нет такого великолепия и разнообразия, как в горах Кинабалу на Борнео, — подумал Гудалл, — Больше похоже на ту ерунду, которую они видели во время подготовки в Белизе». Возле Санта-Елены ландшафт выглядел совсем иначе: рисовые чеки и крестьяне, занятые прополкой, — первые люди, которых они увидели после того, как покинули Медио Квесо.
Санта-Елена была похожа на Медио Квесо, только еще меньше. Производство говядины не требует интенсивного ведения хозяйства, и местность казалась малонаселенной. Кроме того, как пояснила Дита, они въехали в зону боевых действий, где шла война — малая, но вполне достаточная для того, чтобы заставить людей переселиться в глубь страны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59