Возможно, он ждал именно ее.
— Рад видеть тебя, — закричал он, открывая дверь. — Ты, должно быть, воплощаешь мои пьяные мечтания.
Он говорил по-английски, произнося гласные чисто, почти по-уэльски. Он впустил Диту и захлопнул дверь у Паркера перед носом. Они смотрели, как она подошла к пульту, присела на уголок, засмеялась и откинула волосы назад. Парень плеснул ей в пластиковый стаканчик рома и кока-колы. Они поболтали еще, и она засмеялась снова, затем он протянул руку и пощупал белую ткань ее брюк, черная рука погладила ее бедра. Она встала с пульта, приблизила губы к его уху и что-то зашептала, поглядывая на двух мужчин снаружи. Он с энтузиазмом покивал, но остался у пульта, а она вернулась к двери и закричала через почти звуконепроницаемое стекло:
— Гасконь говорит, что выпустит меня отсюда и всех нас наружу, если я его взасос поцелую или если вы дадите ему двадцать долларов.
— Это несерьезно.
— Должна сказать, что серьезно. И поверьте мне, Газза не шутит.
Паркер посмотрел на Джеффа.
— Она шлюха, знаешь ли. Трахнула Тима прошлой ночью.
Джефф поджал тонкие губы и нахмурился. Он пошевелил большими руками, руками строителя, выпрямил сильные пальцы.
— Мистер Паркер, я думаю, вы должны заплатить, — сказал он.
Дита представила своего нового приятеля как Гасконь Амброзия Уатта, и они пошли за ним через продуваемую ветром взлетную полосу, вокруг закрытых зданий к большим стальным воротам. Газза шел, положив руку ей на плечо, а она обнимала его за талию. Он был высокого роста, и ей приходилось смотреть на него снизу вверх, когда она хотела ему что-нибудь сказать или посмеяться вместе с ним.
— Видишь, что я имел в виду? — проворчал Паркер.
Джефф воздержался от суждений — на самом деле ему всегда было нелегко осуждать кого-то, он предпочитал принимать людей такими, какие они есть.
Газза открыл замок, снял цепь и отворил ворота. Паркер отдал ему двадцатидолларовую бумажку, и он тут же стал целовать Диту — долго, с комическими ужимками, пока она не задохнулась от смеха.
— Он опустился до этого, — простонала она. — Он на самом деле снизошел.
Вся эта ужасная сцена завершилась тем, что Газза разорвал банкноту пополам и половинку отдал Дите.
— Видал, мужик? — сказал он, закрывая за ними ворота.
— Здесь есть такси или автобус?
— Автобус будет дня через три. Такси можете вызвать по телефону, — он указал на телефонную будку возле пустой автобусной остановки. — Но черт подери, мужик, тут всего-то полчаса ходьбы до города. И день чудесный... В город — направо, — добавил он без всякой необходимости.
Дорога была двухполосной, а покрытие такой ширины, что две машины едва могли разъехаться, и часто шла по самому краю обрыва. С другой стороны были хижины из самых разнообразных материалов — от контейнеров и ржавого железа до картона в бамбуковых рамах. Между ними росли пальмы, кукуруза, бананы и апельсины, паслись куры, ослы и пара коров. Весьма немногочисленные обитатели были по большей части черными. Вряд ли здесь было оживленное движение в сторону города, который раскинулся над полукруглой бухтой на километр в длину. Фейерверк продолжался, в небо летели ракеты.
Паркер пошел рядом с Дитой.
— Что он имел в виду — автобус через три дня?
— El Dia. Это очень долго. Все войдет в норму — хорошо, если к семнадцатому. И все сейчас на Карнавале — сегодня и завтра.
— Карнавал бывает перед великим постом, в феврале...
— Где-то бывает. Только не здесь. Здесь Карнавал в это время, из-за Колумба. Колумб был здесь. Килрой пришел позже.
Паркер отступил на шаг, машинально отбросив волосы направо, хотя ветер упорно сдувал их обратно. Он был сегодня в скверном настроении.
— Почему я не знал? Почему мне не сказали? — резко спросил он.
— Я не знала, что мы будем здесь, до вчерашнего вечера. И я забыла о Лимоне. El Dia празднуют везде, но не так широко, как здесь.
— Мы рассчитывали быть здесь еще вчера. Но мы потратили два дня на прогулку до... до цели. Это твоя вина.
— Ну, началось! — сказала она с яростью и насмешкой и приотстала.
Он снова пристроился к ней.
— Ты была здесь раньше?
— Конечно.
— Где находится отель «Марибу-Кариб»?
— На другом конце города. На берегу.
— Франко нас ждет. Он ждет нас с двенадцати часов вчерашнего дня.
Строгая сетка кварталов конца девятнадцатого — начала двадцатого века была построена без учета горной местности. Несмотря на это, они могли бы быть привлекательны, но от небрежения вкупе с разрушениями от землетрясения 1991 года выглядели обветшавшими и разрушенными — кое-где они такими и были. Порт внизу выглядел покинутым и пустым: на двух пирсах брошенные краны стояли в позах богомолов на проржавевших рельсах, а склады девятнадцатого века за ними были пусты и закрыты. Только там, где разгружались рыболовные суда, все выглядело пригодным к работе. Когда Джефф, интересовавшийся подобными вещами, заметил это, Дита пояснила, что то, что он видит, было построено для вывоза бананов и кофе и ввоза мануфактуры, а теперь вместо этого построен новый порт в семи километрах отсюда.
На главной променаде выше порта, обсаженной великолепными пальмами и тропическими растениями перед домами и офисами торговцев и судовладельцев, царил дух Карнавала. Низкие платформы на колесах, не такие огромные, как в Рио, а просто небольшие тележки с шумовым оркестром или ансамблем с маримбами позади, покрытые целиком тропическими цветами, простаивали у лотков, торгующих мясом с приправами, сосисками и сэндвичами из четвертинки цыпленка между тортильями. Ветер разносил под облаками голубой дым, который струился между пальмами и кустами. Торговали пивом «Империал» и гуаро, очень дешевым ромом в небольшой пластиковой упаковке. Уличные торговцы с подносами предлагали нарезанные фрукты всех видов со льдом. Джефф набрал по карманам мелочи, чтобы купить чего-нибудь, чего он никогда раньше не видел — персиково-розовую мякоть звездообразной формы, — и предложил кусочек Дите.
— Ммм. Фантастика! — воскликнула она. — Что это?
— Я думал, что ты мне объяснишь.
— Никогда раньше не пробовала.
Запах напоминал яблоневый цвет, только был еще богаче. Дита облизнула губы и тронула за плечо Паркера, который пробивался через толпу перед ней.
— Хочешь чего-нибудь?
— Только добраться до «Марибу-Кариб».
Дита отступила назад и сказала Джеффу, приставив указательный палец к виску:
— Он чокнутый.
Ей пришлось кричать, потому что в воздух взлетела еще одна связка ракет.
Почти в конце улицы они обнаружили стоянку такси, на которой из очень старого, разбитого «мерседеса» высыпалось семейство с восемью детьми, все в праздничной одежде, они жевали сахарную вату. Они двинулись прочь, а Дита, Джефф и Паркер сели в машину, Дита — рядом с водителем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
— Рад видеть тебя, — закричал он, открывая дверь. — Ты, должно быть, воплощаешь мои пьяные мечтания.
Он говорил по-английски, произнося гласные чисто, почти по-уэльски. Он впустил Диту и захлопнул дверь у Паркера перед носом. Они смотрели, как она подошла к пульту, присела на уголок, засмеялась и откинула волосы назад. Парень плеснул ей в пластиковый стаканчик рома и кока-колы. Они поболтали еще, и она засмеялась снова, затем он протянул руку и пощупал белую ткань ее брюк, черная рука погладила ее бедра. Она встала с пульта, приблизила губы к его уху и что-то зашептала, поглядывая на двух мужчин снаружи. Он с энтузиазмом покивал, но остался у пульта, а она вернулась к двери и закричала через почти звуконепроницаемое стекло:
— Гасконь говорит, что выпустит меня отсюда и всех нас наружу, если я его взасос поцелую или если вы дадите ему двадцать долларов.
— Это несерьезно.
— Должна сказать, что серьезно. И поверьте мне, Газза не шутит.
Паркер посмотрел на Джеффа.
— Она шлюха, знаешь ли. Трахнула Тима прошлой ночью.
Джефф поджал тонкие губы и нахмурился. Он пошевелил большими руками, руками строителя, выпрямил сильные пальцы.
— Мистер Паркер, я думаю, вы должны заплатить, — сказал он.
Дита представила своего нового приятеля как Гасконь Амброзия Уатта, и они пошли за ним через продуваемую ветром взлетную полосу, вокруг закрытых зданий к большим стальным воротам. Газза шел, положив руку ей на плечо, а она обнимала его за талию. Он был высокого роста, и ей приходилось смотреть на него снизу вверх, когда она хотела ему что-нибудь сказать или посмеяться вместе с ним.
— Видишь, что я имел в виду? — проворчал Паркер.
Джефф воздержался от суждений — на самом деле ему всегда было нелегко осуждать кого-то, он предпочитал принимать людей такими, какие они есть.
Газза открыл замок, снял цепь и отворил ворота. Паркер отдал ему двадцатидолларовую бумажку, и он тут же стал целовать Диту — долго, с комическими ужимками, пока она не задохнулась от смеха.
— Он опустился до этого, — простонала она. — Он на самом деле снизошел.
Вся эта ужасная сцена завершилась тем, что Газза разорвал банкноту пополам и половинку отдал Дите.
— Видал, мужик? — сказал он, закрывая за ними ворота.
— Здесь есть такси или автобус?
— Автобус будет дня через три. Такси можете вызвать по телефону, — он указал на телефонную будку возле пустой автобусной остановки. — Но черт подери, мужик, тут всего-то полчаса ходьбы до города. И день чудесный... В город — направо, — добавил он без всякой необходимости.
Дорога была двухполосной, а покрытие такой ширины, что две машины едва могли разъехаться, и часто шла по самому краю обрыва. С другой стороны были хижины из самых разнообразных материалов — от контейнеров и ржавого железа до картона в бамбуковых рамах. Между ними росли пальмы, кукуруза, бананы и апельсины, паслись куры, ослы и пара коров. Весьма немногочисленные обитатели были по большей части черными. Вряд ли здесь было оживленное движение в сторону города, который раскинулся над полукруглой бухтой на километр в длину. Фейерверк продолжался, в небо летели ракеты.
Паркер пошел рядом с Дитой.
— Что он имел в виду — автобус через три дня?
— El Dia. Это очень долго. Все войдет в норму — хорошо, если к семнадцатому. И все сейчас на Карнавале — сегодня и завтра.
— Карнавал бывает перед великим постом, в феврале...
— Где-то бывает. Только не здесь. Здесь Карнавал в это время, из-за Колумба. Колумб был здесь. Килрой пришел позже.
Паркер отступил на шаг, машинально отбросив волосы направо, хотя ветер упорно сдувал их обратно. Он был сегодня в скверном настроении.
— Почему я не знал? Почему мне не сказали? — резко спросил он.
— Я не знала, что мы будем здесь, до вчерашнего вечера. И я забыла о Лимоне. El Dia празднуют везде, но не так широко, как здесь.
— Мы рассчитывали быть здесь еще вчера. Но мы потратили два дня на прогулку до... до цели. Это твоя вина.
— Ну, началось! — сказала она с яростью и насмешкой и приотстала.
Он снова пристроился к ней.
— Ты была здесь раньше?
— Конечно.
— Где находится отель «Марибу-Кариб»?
— На другом конце города. На берегу.
— Франко нас ждет. Он ждет нас с двенадцати часов вчерашнего дня.
Строгая сетка кварталов конца девятнадцатого — начала двадцатого века была построена без учета горной местности. Несмотря на это, они могли бы быть привлекательны, но от небрежения вкупе с разрушениями от землетрясения 1991 года выглядели обветшавшими и разрушенными — кое-где они такими и были. Порт внизу выглядел покинутым и пустым: на двух пирсах брошенные краны стояли в позах богомолов на проржавевших рельсах, а склады девятнадцатого века за ними были пусты и закрыты. Только там, где разгружались рыболовные суда, все выглядело пригодным к работе. Когда Джефф, интересовавшийся подобными вещами, заметил это, Дита пояснила, что то, что он видит, было построено для вывоза бананов и кофе и ввоза мануфактуры, а теперь вместо этого построен новый порт в семи километрах отсюда.
На главной променаде выше порта, обсаженной великолепными пальмами и тропическими растениями перед домами и офисами торговцев и судовладельцев, царил дух Карнавала. Низкие платформы на колесах, не такие огромные, как в Рио, а просто небольшие тележки с шумовым оркестром или ансамблем с маримбами позади, покрытые целиком тропическими цветами, простаивали у лотков, торгующих мясом с приправами, сосисками и сэндвичами из четвертинки цыпленка между тортильями. Ветер разносил под облаками голубой дым, который струился между пальмами и кустами. Торговали пивом «Империал» и гуаро, очень дешевым ромом в небольшой пластиковой упаковке. Уличные торговцы с подносами предлагали нарезанные фрукты всех видов со льдом. Джефф набрал по карманам мелочи, чтобы купить чего-нибудь, чего он никогда раньше не видел — персиково-розовую мякоть звездообразной формы, — и предложил кусочек Дите.
— Ммм. Фантастика! — воскликнула она. — Что это?
— Я думал, что ты мне объяснишь.
— Никогда раньше не пробовала.
Запах напоминал яблоневый цвет, только был еще богаче. Дита облизнула губы и тронула за плечо Паркера, который пробивался через толпу перед ней.
— Хочешь чего-нибудь?
— Только добраться до «Марибу-Кариб».
Дита отступила назад и сказала Джеффу, приставив указательный палец к виску:
— Он чокнутый.
Ей пришлось кричать, потому что в воздух взлетела еще одна связка ракет.
Почти в конце улицы они обнаружили стоянку такси, на которой из очень старого, разбитого «мерседеса» высыпалось семейство с восемью детьми, все в праздничной одежде, они жевали сахарную вату. Они двинулись прочь, а Дита, Джефф и Паркер сели в машину, Дита — рядом с водителем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59