..
— Нам пришлось применить меры дисциплинарного воздействия, потому что подполковник поклялся убить тебя, — продолжал, как ни в чем не бывало, Емельянов.
Оливейра, превозмогая испуг, прошепелявил, что никакого отношения к жене офицера не имеет. Рубцов спросил с нетерпением:
— Что эта обезьяна бормочет?
— Он говорит о красоте вашей жены, — спокойно ответил Емельянов и повис на руке Рубцова, не давая ему возможности подойти к кровати Оливейры.
— Ну, падла, одним пальцем задавлю! — взревел Рубцов.
Оливейра заколотил рукой в стенку. Дверь распахнулась, и на пороге появился полковник Санчес. Емельянов обхватил Рубцова за плечи и крикнул Санчесу:
— Видишь, до чего доигрался этот мудак!
— Он хочет меня убить! — вдруг прорезавшимся голосом взвизгнул Оливейра.
— И это его право, — лаконично подтвердил Санчес.
Рубцов несколько успокоился и понял, что находится здесь для иллюстрации. А Емельянов тем временем продолжал по-португальски:
— Мы, разумеется, тебя в обиду не дадим. Но если решишь блефануть с алмазами, подполковник получит полную свободу действий. И тогда, Оливейра, тебя не спасет даже рота телохранителей. За этого парня я ручаюсь. К тому же он невероятно ревнивый.
— Надо же тебе было так вляпаться, — укоризненно покачал головой Санчес.
— Я... я честный коммерсант, — простонал Оливейра, — ради всех святых, уберите его отсюда... Его жена сама согласилась, даже деньги отказалась брать...
— Ну, уж это нас не интересует, — прервал его Емельянов.
— Повезло тебе, — то ли в поддержку, то ли в осуждение произнес кубинский полковник.
Рубцову надоело стоять, как памятник.
— Чего мне с ним дальше делать? — поинтересовался он у Емельянова.
— Ты уже наделал. Этот мулат — один из крупнейших предпринимателей в Анголе. У него полно родственников в правительстве. Собирается раздуть громадный скандал. У тебя один выход — побыстрее в джунгли. Только стопроцентный успех спасет тебя от трибунала. В следующий раз сперва выясняй, кому собираешься морду бить, — заключил Емельянов.
— Чего ему, своих баб мало? — пробурчал Рубцов.
— Ладно, закончили о бабах, дела ждут, — Емельянов отпустил Рубцова и подошел к Оливейре:
— Надеюсь, мы поняли друг друга?
Синяк под глазом мулата покрылся испариной, покорный взгляд выражал согласие.
Когда Емельянов и Рубцов появились в кабинете физиотерапии, Женька собрала на столе бумаги и безмолвно вышла.
— Не кипятись, Рубцов, — первым нарушил молчание Емельянов. — Всякое бывает. Панов согласен посмотреть сквозь пальцы на этот случай. Но и ты отслужить обязан.
— Мне служба не в тягость. Крепость возьму с первого захода. Дали бы мне взвод афганцев.
— С ума сошел? Забудь! Воевать — дело кубинцев и ангольцев.
Полковник Санчес вошел, что называется, на реплику. Емельянов торопился. Он уселся за стол, развернул маленькую, типографским способом напечатанную карту и обратился к собеседникам:
— Давайте-ка, мужики, повнимательнее следите за мной.
Длинным указательным пальцем принялся водить по карте.
— Приблизительно в этом месте вертолеты высаживают вас и чуть дальше команду спецназа.
— А почему не вместе? Ищи их потом в зарослях, — Рубцов решил с самого начала дать понять кубинцу, кто меж ними главный.
— Потому что с вами в вертолете летит профессор Вентура. Он не в курсе боевой операции. Для него это прогулка по Национальному парку с научной целью.
— Прикажете мне записаться в ботаники? — не унимался Рубцов.
Емельянов сделал вид, что пропустил замечание мимо ушей.
— Профессором будут заниматься майор Найденов и полковник Санчес.
Необходимо, чтобы Вентура довел вас до Старой крепости, после чего вы останетесь ждать отряд, а полковник Санчеc возьмет профессора на себя.
Рубцов удивленно посмотрел на безучастно молчавшего кубинского полковника. Тот слегка улыбнулся. Рубцову не понравилась его улыбка.
— Почему, я смогу и сам проводить профессора назад к вертолетам.
— Вертолетов уже не будет, — нехотя ответил Емельянов, словно речь шла о само собой разумеющемся.
Рубцов чуть не онемел. Их специально лишают возможности отступления? Но какого черта? Будут вертолеты или нет — Рубцов в любом случае не повернет назад. Но зачем же настолько ему не доверять и бросать в джунглях без всякого прикрытия? А как с ранеными? Да и потом — это глупо: раз уж вертолеты найдут место для посадки, пусть там и остаются.
Эти мысли подполковник оставил при себе, а Емельянову решил прочитать лекцию о том, как в Афгане выбрасывался десант и какие при этом должны быть порядки. Но Емельянов оборвал его на полуслове.
— Подполковник, вы должны выполнять приказы. И размышления ваши оставьте при себе.
Полковник Санчес спросил по-португальски, поскольку понял, что Рубцов не посвящен в сделку с вертолетами:
— Что решили с экипажами? Я своих не подставлю. У меня каждый пилот на учете.
Емельянов довольно улыбнулся. Он ждал этого вопроса и подготовил достойное решение возникшей проблемы. Генерал Панов поступил правильно, переложив на своего референта додумывание деталей переброски вертолетов.
Емельянов, не обращая внимания на Рубцова, обратился к кубинцу:
— Советским военнослужащим, как вам известно, дорогой полковник, запрещено принимать участие в любых боевых действиях. Поэтому вертолеты останутся на площадке приземления, а экипажи вернутся на дополнительном вертолете в Менонгу. Охранять же вертолеты придется вашим ребятам. Я не пойду на нарушение международных обязательств.
— Полностью снимаете с себя ответственность? Ваши летчики будут глушить самогон в расположении полковника Стреляного, а мои — перегонять машины неизвестно куда?
— Почему неизвестно? Если Оливейре не все мозги отбили, он предъявит маршрут. А хотите знать мое мнение, то вашим ребятам лучше всего остаться навсегда в гостях у господина Оливейры. Ради вашей же безопасности, полковник.
— Это подло, — еле выдавил из себя Санчес.
— Напротив, абсолютно логично. Операция в любом случае не обойдется без жертв. Потери в джунглях подсчитывать сложно. К тому же, полковник, пора задуматься о будущем. У меня твердое предчувствие, что недолго нам осталось крутиться в этой стране. Ох, недолго.
Рубцов не вслушивался в округлые звуки португальских слов, а исподволь наблюдал за Санчесом, которого, кстати, непонятно почему недолюбливал. Возможно, из-за такой же жесткости характера. Санчес имел устоявшуюся репутацию боевого офицера, идущего напролом в любой заварухе. Но, судя по выражению лица кубинского полковника, Рубцов мог предположить, что на его плечи взваливают больше, чем просто выполнение боевой задачи. Прямо перед носом подполковника идет какая-то хитрая игра, в нее почему-то не посвящают самого Рубцова, командующего операцией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
— Нам пришлось применить меры дисциплинарного воздействия, потому что подполковник поклялся убить тебя, — продолжал, как ни в чем не бывало, Емельянов.
Оливейра, превозмогая испуг, прошепелявил, что никакого отношения к жене офицера не имеет. Рубцов спросил с нетерпением:
— Что эта обезьяна бормочет?
— Он говорит о красоте вашей жены, — спокойно ответил Емельянов и повис на руке Рубцова, не давая ему возможности подойти к кровати Оливейры.
— Ну, падла, одним пальцем задавлю! — взревел Рубцов.
Оливейра заколотил рукой в стенку. Дверь распахнулась, и на пороге появился полковник Санчес. Емельянов обхватил Рубцова за плечи и крикнул Санчесу:
— Видишь, до чего доигрался этот мудак!
— Он хочет меня убить! — вдруг прорезавшимся голосом взвизгнул Оливейра.
— И это его право, — лаконично подтвердил Санчес.
Рубцов несколько успокоился и понял, что находится здесь для иллюстрации. А Емельянов тем временем продолжал по-португальски:
— Мы, разумеется, тебя в обиду не дадим. Но если решишь блефануть с алмазами, подполковник получит полную свободу действий. И тогда, Оливейра, тебя не спасет даже рота телохранителей. За этого парня я ручаюсь. К тому же он невероятно ревнивый.
— Надо же тебе было так вляпаться, — укоризненно покачал головой Санчес.
— Я... я честный коммерсант, — простонал Оливейра, — ради всех святых, уберите его отсюда... Его жена сама согласилась, даже деньги отказалась брать...
— Ну, уж это нас не интересует, — прервал его Емельянов.
— Повезло тебе, — то ли в поддержку, то ли в осуждение произнес кубинский полковник.
Рубцову надоело стоять, как памятник.
— Чего мне с ним дальше делать? — поинтересовался он у Емельянова.
— Ты уже наделал. Этот мулат — один из крупнейших предпринимателей в Анголе. У него полно родственников в правительстве. Собирается раздуть громадный скандал. У тебя один выход — побыстрее в джунгли. Только стопроцентный успех спасет тебя от трибунала. В следующий раз сперва выясняй, кому собираешься морду бить, — заключил Емельянов.
— Чего ему, своих баб мало? — пробурчал Рубцов.
— Ладно, закончили о бабах, дела ждут, — Емельянов отпустил Рубцова и подошел к Оливейре:
— Надеюсь, мы поняли друг друга?
Синяк под глазом мулата покрылся испариной, покорный взгляд выражал согласие.
Когда Емельянов и Рубцов появились в кабинете физиотерапии, Женька собрала на столе бумаги и безмолвно вышла.
— Не кипятись, Рубцов, — первым нарушил молчание Емельянов. — Всякое бывает. Панов согласен посмотреть сквозь пальцы на этот случай. Но и ты отслужить обязан.
— Мне служба не в тягость. Крепость возьму с первого захода. Дали бы мне взвод афганцев.
— С ума сошел? Забудь! Воевать — дело кубинцев и ангольцев.
Полковник Санчес вошел, что называется, на реплику. Емельянов торопился. Он уселся за стол, развернул маленькую, типографским способом напечатанную карту и обратился к собеседникам:
— Давайте-ка, мужики, повнимательнее следите за мной.
Длинным указательным пальцем принялся водить по карте.
— Приблизительно в этом месте вертолеты высаживают вас и чуть дальше команду спецназа.
— А почему не вместе? Ищи их потом в зарослях, — Рубцов решил с самого начала дать понять кубинцу, кто меж ними главный.
— Потому что с вами в вертолете летит профессор Вентура. Он не в курсе боевой операции. Для него это прогулка по Национальному парку с научной целью.
— Прикажете мне записаться в ботаники? — не унимался Рубцов.
Емельянов сделал вид, что пропустил замечание мимо ушей.
— Профессором будут заниматься майор Найденов и полковник Санчес.
Необходимо, чтобы Вентура довел вас до Старой крепости, после чего вы останетесь ждать отряд, а полковник Санчеc возьмет профессора на себя.
Рубцов удивленно посмотрел на безучастно молчавшего кубинского полковника. Тот слегка улыбнулся. Рубцову не понравилась его улыбка.
— Почему, я смогу и сам проводить профессора назад к вертолетам.
— Вертолетов уже не будет, — нехотя ответил Емельянов, словно речь шла о само собой разумеющемся.
Рубцов чуть не онемел. Их специально лишают возможности отступления? Но какого черта? Будут вертолеты или нет — Рубцов в любом случае не повернет назад. Но зачем же настолько ему не доверять и бросать в джунглях без всякого прикрытия? А как с ранеными? Да и потом — это глупо: раз уж вертолеты найдут место для посадки, пусть там и остаются.
Эти мысли подполковник оставил при себе, а Емельянову решил прочитать лекцию о том, как в Афгане выбрасывался десант и какие при этом должны быть порядки. Но Емельянов оборвал его на полуслове.
— Подполковник, вы должны выполнять приказы. И размышления ваши оставьте при себе.
Полковник Санчес спросил по-португальски, поскольку понял, что Рубцов не посвящен в сделку с вертолетами:
— Что решили с экипажами? Я своих не подставлю. У меня каждый пилот на учете.
Емельянов довольно улыбнулся. Он ждал этого вопроса и подготовил достойное решение возникшей проблемы. Генерал Панов поступил правильно, переложив на своего референта додумывание деталей переброски вертолетов.
Емельянов, не обращая внимания на Рубцова, обратился к кубинцу:
— Советским военнослужащим, как вам известно, дорогой полковник, запрещено принимать участие в любых боевых действиях. Поэтому вертолеты останутся на площадке приземления, а экипажи вернутся на дополнительном вертолете в Менонгу. Охранять же вертолеты придется вашим ребятам. Я не пойду на нарушение международных обязательств.
— Полностью снимаете с себя ответственность? Ваши летчики будут глушить самогон в расположении полковника Стреляного, а мои — перегонять машины неизвестно куда?
— Почему неизвестно? Если Оливейре не все мозги отбили, он предъявит маршрут. А хотите знать мое мнение, то вашим ребятам лучше всего остаться навсегда в гостях у господина Оливейры. Ради вашей же безопасности, полковник.
— Это подло, — еле выдавил из себя Санчес.
— Напротив, абсолютно логично. Операция в любом случае не обойдется без жертв. Потери в джунглях подсчитывать сложно. К тому же, полковник, пора задуматься о будущем. У меня твердое предчувствие, что недолго нам осталось крутиться в этой стране. Ох, недолго.
Рубцов не вслушивался в округлые звуки португальских слов, а исподволь наблюдал за Санчесом, которого, кстати, непонятно почему недолюбливал. Возможно, из-за такой же жесткости характера. Санчес имел устоявшуюся репутацию боевого офицера, идущего напролом в любой заварухе. Но, судя по выражению лица кубинского полковника, Рубцов мог предположить, что на его плечи взваливают больше, чем просто выполнение боевой задачи. Прямо перед носом подполковника идет какая-то хитрая игра, в нее почему-то не посвящают самого Рубцова, командующего операцией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66