Увидев работающий телевизор, заорал:
– Выключи эту гадость!
Цунами спокойно выдернул штепсель.
– Пить будешь? – немного успокоившись, спросил Кишлак.
– Поговорить надо.
– Мне это необходимо, чтобы не курить «дурь». Мозги лучше всего прочищать джином или виски.
– Тогда виски.
Кишлак снял трубку телефона и набрал наугад несколько цифр.
– Эй, это Кишлак. Виски, лед и орешки – мигом в номер. – И, бросив трубку, испытующе посмотрел на Цунами. – Груша – твоя работа?
– Нет. Его убил посторонний. Случайное совпадение.
– Бывает, – согласился Кишлак и вспомнил детскую загадку: – Висит Груша – нельзя скушать… Вот ведь как – он думал, что нельзя, а оказалось, можно.
В номер вошел Скрипач с подносом в руках. Поставил на стол, налил в три стакана, бросил лед, высыпал на тарелку из разных пакетиков орешки.
Кишлак сделал ему знак рукой, чтобы поднес. Жадно схватил стакан и не отрываясь выпил все содержимое.
– Еще налей. Так чего хочет уважаемый нами Цунами?
– Хочу предложить очень простой вариант. Ты, обладая острым умом, поймешь его преимущества… – начал тот.
– А Скрипач, значит, не поймет? – перебил Кишлак.
– Скрипачу легче, ему думать не обязательно, – резко осек Цунами и продолжил: – Начинать завтра войну не совсем экономически выгодно. Эта бодяга не на один день. Большинство уверены в твоей победе. Но если увязнешь, примут его сторону. Рваный на это и рассчитывает…
– Дальше. Какие-то общие фразы, должно быть, действительно для Скрипача.
– Черт с тобой! Предложение такое: завтра же устраиваешь акцию устрашения и вместе со Скрипачом вылетаешь в Париж!.. Все в Москве будут уверены, что ты готовишься к военным действиям, сидя здесь, а в это время вы, встретившись со Шлоссером и Кургановым, берете банк. Алиби у тебя стопроцентное. Возвращаешься сюда абсолютным «авторитетом». За тобой – международная акция. И спокойно разбираешься с Рваным. А после смерти Рваного сразу занимаешь его место.
Кишлак подозрительно покосился на Цунами. Усмехнулся, пригладил белобрысые, торчащие в разные стороны волосы руками и, обращаясь к Скрипачу, сделал вывод.
– Очень умный Цунами! Знает, что на сегодняшний день никто лучше Кишлака банк не возьмет, и испугался – а вдруг Рваный разделается со мной. Кто ж тогда пойдет на банк? Видишь, Скрипач, как обо мне заботятся?
Цунами понял, что лучше признать правоту Кишлака, чем начинать выкручиваться.
– Верно понял. Приблизительно так я и прикидывал. Кишлак задумался. Потряс пустым стаканом, подождал, пока Скрипач наполнит его и бросит лед, а потом, смакуя виски, медленно, без всякой истерии заключил:
– А может, ты и прав. Устроить шум и под шумок – слинять. Идея богатая. Мы вот со Скрипачом до такой фуги не додумались… Шлоссер готов?
– Давно.
– В таком случае выпьем! За упокой души Рваного. Выпили и некоторое время молчали, думая каждый о своем.
Цунами не ожидал, что Кишлак так быстро проанализирует ситуацию и согласится, особенно при его упрямстве. Приходилось еще раз признать, что ориентируется он мгновенно.
– Скрипач, дуй завтра с утра в посольство и получи визы. Самолетами я не летаю. Бери два купе Москва–Париж. Слушай, Цунами, может, прокатишься с нами?
– А кто будет обеспечивать переброску мешков с деньгами?
– Да, ты же участвуешь в этом деле с нами, – словно вспомнил Кишлак и совершенно трезвым голосом посоветовал: – Нечего тебе тут светиться. Скрипач проводит черным ходом. Не напорись на ребятишек Рваного.
Цунами пожал влажную руку Кишлака и вышел в сопровождении Скрипача.
Манукалов открыл дверь в квартиру и понял, что Инесса уже дома. На языке вертелось так много обидных, резких слов, что он боялся раскрыть рот. Прошел на кухню, достал из холодильника вчерашнюю жареную картошку в сковородке и поставил разогревать. Увидев на столе пачку сигарет, достал одну и закурил. Инесса не подавала признаков жизни. Должно быть ждала расправы.
Сел на полукруглый диванчик и принялся читать «Вечерку». Неожиданно вошла Инесса. Лицо ее было перекошено от злобы. Капризные губки, искусанные в кровь, хранили запах перегара.
– Что? На свеженькое потянуло?! – грубо спросила она. Манукалов с удивлением посмотрел на жену.
– Ну, ну, послушаем твое вранье. Только ведь мне уже все известно!
– Ты пьяная… – хотел возмутиться Александр Сергеевич, но у него не получилось.
– Ну, что, натрахался? Отличная парочка. Ну, винить тебя не в чем. Я ж не даю. Но взять в друзья Али, грязного мужика, спящего с кем ни попадя, это уж слишком! Так и заразу в дом занесешь!
Манукалов в недоумении продолжал курить. В какой-то момент искренность переживаний Инессы чуть не обманула его, поэтому принялся объяснять:
– Я искал там тебя.
– У Али? Совсем с ума сошел!
– Мне сообщили, что тебя похитили. Пришлось всю Москву поднять на ноги. Заехал в «Прагу», там метрдотель рассказал о вашем обеде…
– Отлично! Уже и в Москве следишь за мной?
– Нет. Но тебя могли украсть!
– И, не найдя меня, решил поехать к Али порезвиться с его девчонками?
В этом был легкий перебор, вполне достаточный, чтобы Александр Сергеевич понял, что Инесса издевается.
– Прекрати ломать комедию! Мне доподлинно сообщили, что Али – твой любовник. Не знаю, как тебе удалось выбраться из его квартиры, но ты была с ним.
– Слушай, Манукалов, твоя профессия вредит психике. Обратись к врачу. Если уж так интересуешься, с кем спит Али, спроси у Ирочки Пригородовой. Она его любовница. Об этом знают все. Ее отец – возглавляющий в сенате бюджетную комиссию, господин Пригородов, за счет Али устроил юбилей. Считает Али своим зятем!
Связь с Пригородовой не интересовала Александра Сергеевича, но несколько укрепляла позиции Инессы.
– Когда я вошел, там пахло тобой!
– Откуда ты знаешь, как я пахну, когда мы спим в разных комнатах? И запомни, женщины моего круга пахнут почти одинаково. Косметика и парфюм одних фирм.
У Инессы было достаточно времени, чтобы подготовиться к разговору, и теперь взять на испуг не представлялось возможным. Манукалов не верил ни единому слову, но возражать считал бесполезным. Ждал, чего угодно – истерики, клятв, разговора по душам, презрения, но не такого наглого вранья.
– Кто соврал про меня? Не надо, не говори. Подумай лучше, для чего это сделано! Ты ведь всю жизнь ищешь причинно-следственные связи. Ну, так кому выгодно? Скажешь?
– Нет… – Манукалов не хотел сомневаться в Цунами. Иначе пришлось бы признать, что он сдал за здорово живешь ценнейшего информатора. Но ведь могло быть и по-другому. Цунами наверняка поддерживает контакты с Али. После звонка Манукалова перезвонились и договорились устроить инсценировку. Инессин телохранитель мог вызвать любую проститутку и отправить ее перед самым приходом Александра Сергеевича, а потом специально долго не открывать дверь, чтобы подостовернее получилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
– Выключи эту гадость!
Цунами спокойно выдернул штепсель.
– Пить будешь? – немного успокоившись, спросил Кишлак.
– Поговорить надо.
– Мне это необходимо, чтобы не курить «дурь». Мозги лучше всего прочищать джином или виски.
– Тогда виски.
Кишлак снял трубку телефона и набрал наугад несколько цифр.
– Эй, это Кишлак. Виски, лед и орешки – мигом в номер. – И, бросив трубку, испытующе посмотрел на Цунами. – Груша – твоя работа?
– Нет. Его убил посторонний. Случайное совпадение.
– Бывает, – согласился Кишлак и вспомнил детскую загадку: – Висит Груша – нельзя скушать… Вот ведь как – он думал, что нельзя, а оказалось, можно.
В номер вошел Скрипач с подносом в руках. Поставил на стол, налил в три стакана, бросил лед, высыпал на тарелку из разных пакетиков орешки.
Кишлак сделал ему знак рукой, чтобы поднес. Жадно схватил стакан и не отрываясь выпил все содержимое.
– Еще налей. Так чего хочет уважаемый нами Цунами?
– Хочу предложить очень простой вариант. Ты, обладая острым умом, поймешь его преимущества… – начал тот.
– А Скрипач, значит, не поймет? – перебил Кишлак.
– Скрипачу легче, ему думать не обязательно, – резко осек Цунами и продолжил: – Начинать завтра войну не совсем экономически выгодно. Эта бодяга не на один день. Большинство уверены в твоей победе. Но если увязнешь, примут его сторону. Рваный на это и рассчитывает…
– Дальше. Какие-то общие фразы, должно быть, действительно для Скрипача.
– Черт с тобой! Предложение такое: завтра же устраиваешь акцию устрашения и вместе со Скрипачом вылетаешь в Париж!.. Все в Москве будут уверены, что ты готовишься к военным действиям, сидя здесь, а в это время вы, встретившись со Шлоссером и Кургановым, берете банк. Алиби у тебя стопроцентное. Возвращаешься сюда абсолютным «авторитетом». За тобой – международная акция. И спокойно разбираешься с Рваным. А после смерти Рваного сразу занимаешь его место.
Кишлак подозрительно покосился на Цунами. Усмехнулся, пригладил белобрысые, торчащие в разные стороны волосы руками и, обращаясь к Скрипачу, сделал вывод.
– Очень умный Цунами! Знает, что на сегодняшний день никто лучше Кишлака банк не возьмет, и испугался – а вдруг Рваный разделается со мной. Кто ж тогда пойдет на банк? Видишь, Скрипач, как обо мне заботятся?
Цунами понял, что лучше признать правоту Кишлака, чем начинать выкручиваться.
– Верно понял. Приблизительно так я и прикидывал. Кишлак задумался. Потряс пустым стаканом, подождал, пока Скрипач наполнит его и бросит лед, а потом, смакуя виски, медленно, без всякой истерии заключил:
– А может, ты и прав. Устроить шум и под шумок – слинять. Идея богатая. Мы вот со Скрипачом до такой фуги не додумались… Шлоссер готов?
– Давно.
– В таком случае выпьем! За упокой души Рваного. Выпили и некоторое время молчали, думая каждый о своем.
Цунами не ожидал, что Кишлак так быстро проанализирует ситуацию и согласится, особенно при его упрямстве. Приходилось еще раз признать, что ориентируется он мгновенно.
– Скрипач, дуй завтра с утра в посольство и получи визы. Самолетами я не летаю. Бери два купе Москва–Париж. Слушай, Цунами, может, прокатишься с нами?
– А кто будет обеспечивать переброску мешков с деньгами?
– Да, ты же участвуешь в этом деле с нами, – словно вспомнил Кишлак и совершенно трезвым голосом посоветовал: – Нечего тебе тут светиться. Скрипач проводит черным ходом. Не напорись на ребятишек Рваного.
Цунами пожал влажную руку Кишлака и вышел в сопровождении Скрипача.
Манукалов открыл дверь в квартиру и понял, что Инесса уже дома. На языке вертелось так много обидных, резких слов, что он боялся раскрыть рот. Прошел на кухню, достал из холодильника вчерашнюю жареную картошку в сковородке и поставил разогревать. Увидев на столе пачку сигарет, достал одну и закурил. Инесса не подавала признаков жизни. Должно быть ждала расправы.
Сел на полукруглый диванчик и принялся читать «Вечерку». Неожиданно вошла Инесса. Лицо ее было перекошено от злобы. Капризные губки, искусанные в кровь, хранили запах перегара.
– Что? На свеженькое потянуло?! – грубо спросила она. Манукалов с удивлением посмотрел на жену.
– Ну, ну, послушаем твое вранье. Только ведь мне уже все известно!
– Ты пьяная… – хотел возмутиться Александр Сергеевич, но у него не получилось.
– Ну, что, натрахался? Отличная парочка. Ну, винить тебя не в чем. Я ж не даю. Но взять в друзья Али, грязного мужика, спящего с кем ни попадя, это уж слишком! Так и заразу в дом занесешь!
Манукалов в недоумении продолжал курить. В какой-то момент искренность переживаний Инессы чуть не обманула его, поэтому принялся объяснять:
– Я искал там тебя.
– У Али? Совсем с ума сошел!
– Мне сообщили, что тебя похитили. Пришлось всю Москву поднять на ноги. Заехал в «Прагу», там метрдотель рассказал о вашем обеде…
– Отлично! Уже и в Москве следишь за мной?
– Нет. Но тебя могли украсть!
– И, не найдя меня, решил поехать к Али порезвиться с его девчонками?
В этом был легкий перебор, вполне достаточный, чтобы Александр Сергеевич понял, что Инесса издевается.
– Прекрати ломать комедию! Мне доподлинно сообщили, что Али – твой любовник. Не знаю, как тебе удалось выбраться из его квартиры, но ты была с ним.
– Слушай, Манукалов, твоя профессия вредит психике. Обратись к врачу. Если уж так интересуешься, с кем спит Али, спроси у Ирочки Пригородовой. Она его любовница. Об этом знают все. Ее отец – возглавляющий в сенате бюджетную комиссию, господин Пригородов, за счет Али устроил юбилей. Считает Али своим зятем!
Связь с Пригородовой не интересовала Александра Сергеевича, но несколько укрепляла позиции Инессы.
– Когда я вошел, там пахло тобой!
– Откуда ты знаешь, как я пахну, когда мы спим в разных комнатах? И запомни, женщины моего круга пахнут почти одинаково. Косметика и парфюм одних фирм.
У Инессы было достаточно времени, чтобы подготовиться к разговору, и теперь взять на испуг не представлялось возможным. Манукалов не верил ни единому слову, но возражать считал бесполезным. Ждал, чего угодно – истерики, клятв, разговора по душам, презрения, но не такого наглого вранья.
– Кто соврал про меня? Не надо, не говори. Подумай лучше, для чего это сделано! Ты ведь всю жизнь ищешь причинно-следственные связи. Ну, так кому выгодно? Скажешь?
– Нет… – Манукалов не хотел сомневаться в Цунами. Иначе пришлось бы признать, что он сдал за здорово живешь ценнейшего информатора. Но ведь могло быть и по-другому. Цунами наверняка поддерживает контакты с Али. После звонка Манукалова перезвонились и договорились устроить инсценировку. Инессин телохранитель мог вызвать любую проститутку и отправить ее перед самым приходом Александра Сергеевича, а потом специально долго не открывать дверь, чтобы подостовернее получилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136