Перед супермаркетом все было заставлено машинами, так что пришлось «Ауди» оставить за углом.
По пути один из пакетов все же выскользнул из пальцев — хорошо, что там были колбаса, паштет и ветчина — нечему биться.
Клюв подобрал пакет. В душе поднималось мутной волной раздражение.
— Чурка грузинская, — прошептал он. Он ругал Земфиру, ради ублажения коей вынужден таскаться с тортами. Будь она под рукой — досталось бы ей на орехи.
Худо-бедно он добрёл до своей «ласточки» — вишнёвой «Ауди-А6». Положил торт и цветы на капот. Открыл дверцу. Бросил всю добычу на заднее сиденье. Перевёл дыхание. И только собрался занырнуть за руль, как услышал сзади голос с гнусными, насмешливыми интонациями:
— Далеко собрался, Алик?
Клюв резко обернулся. Рука дёрнулась в направлении подмышки. Потом вспомнил, что пистолет давно не носит. Общеизвестно, что лучший способ нарваться на неприятности — носить с собой ствол.
— Никак, не узнал? — обиделся амбал, по сравнению с которым окружающие ощущали себя пигмеями.
— Олег Викторович, — Клюв поморщился, будто задёргало зуб.
— Он самый, — полковник Артемьев, он же Одиссей, кивнул в сторону ждущего неподалёку темно-вишнёвого джипа «Гранд-Чероки». — Давай в машину.
— Спасибо, у меня своя есть, — с вызовом произнёс Клюв.
— А мы тебя покатаем. За наш счёт.
— У меня нет времени.
— Зато у нас есть.
— Повестку присылайте, — захорохорился Клюв. — Я приду с адвокатом… Может быть, приду.
— Клюв, тебе здесь засветить или попозже? — задумчиво посмотрел на бандита заместитель начальника Управления по борьбе с бандитизмом.
— Самоуправство, — больше для приличия пробормотал Клюв. — В прокуратуру заяву не хотите?
— Клюв. Ты меня знаешь. Садись в машину, пока у меня запас терпения не истощился.
Около джипа маячило ещё двое бугаев, сильно напоминающих бандитов. Они из Управления по борьбе с бандитизмом. Клюв уже сталкивался с ними. Стоила ему та встреча двух зубов. Сейчас начнёшь качать права — и снова идти к дантисту.
— Ладно. Я за вами на своей машине, — поморщился Клюв.
Артемьев шагнул к нему, взял за руку и ласково произнёс:
— Дёрнешься, сломаю руку.
— Хорошо. — Клюв с размаху захлопнул дверь своей новенькой «Ауди», нажал на брелок, включая сигнализацию, блокируя двери, и направился к темно-вишнёвому джипу.
— На казённые доходы такие чёрные «воронки» покупаете или как? — начал зудеть Клюв, когда его усадили в просторный салон между двух оперов.
— Ты деньги наши считать будешь? — ласково спросил Артемьев.
— Мы налоги платим. Чтобы милиция честно жила. А тут… Неправильно это, — балагурил, усмехаясь, Клюв. — Коррупция во власти. Да ещё самоуправство.
— Да что ты говоришь.
Джип тронулся с места и неторопливо двинулся в общем потоке напряжённого московского движения. В этот день, наконец, заявила о себе в полный голос весна. Сильно затянувшаяся зима вместе со своими ветрами и облачными фронтами оттянулась на север.
В Москву пришло долгожданное тепло. И солнце решило порадовать утомлённых москвичей своим ласковым вниманием. Но для Клюва этот день оказался чёрным…
— Слышал, Управление внутренних расследований в МВД есть, — Клюв пытался расслабиться и привычно зачесал языком. — Вчера интервью его начальника читал. Говорит, вовсю избавляются сейчас от оборотней в погонах.
— Спасибо, что напомнил, — Артемьев лениво поддерживал пустой разговор с видом — мол, пой, птичка, пока дают.
Джип свернул с шоссе и закрутился между новостройками.
— Вот и я говорю. Не для народа милиция стала. Самоуправство. Тачка дорогая. На наши налоги жируете.
— Ты не заговаривайся, Алик. На какие налоги? — обернулся к нему с переднего сиденья Артемьев. — С вышибания долгов? Или с наёмных убийств?
— Да ладно, — на миг стушевался Клюв, но тут же вернул себе прежнее нахальство. — Не доказано же… Отпустили меня тогда…
— Отпустили, — кивнул Артемьев.
— Вы тогда ещё в силе были и все равно ничего не доказали. А ныне времена уже не те. И вашу контору в свете защиты прав человека, говорят, опустили ниже плинтуса. — Клюв натужно хохотнул. — Слухи или правда?
— Слухи, — заверил Артемьев.
— Да?
— Слухи. Я тебе сейчас это докажу… Останови машину, — кивнул Артемьев водителю.
Джип остановился. Глядя наружу через затемнённые стекла, Клюв отметил, что место пустынное. Справа — длинный бетонный забор с колючей проволокой. Слева — усыпанный промышленным и бытовым мусором овраг, через который перекинут какой-то красно-кирпичный мост. Вверх взметнулись чахлые деревья.
Артемьев вышел из машины, вытащил оттуда обеспокоенного Клюва.
— Вы чего? — спросил тот насторожённо.
Артемьев молча врезал ему кулаком в челюсть.
Когда у Клюва в глазах просветлело, он понял, что лежит на асфальте. Изо рта кровь струится. И ещё два зуба придётся вставлять. Одна крошка от них во рту осталась.
— Теперь слушай, — Артемьев пнул тело ногой. — Выбирай статьи. Торговля наркотиками — до десяти. Ты пытался впарить нашему осведомителю пакет с тремястами граммами героина. Понятые, покупатель — все будет в порядке. Или изнасилование — клиентка тоже на месте… Или ношение оружия. Хотя оружия тебе маловато будет. Можно все вместе впарить. И самую лучшую камеру. Ясно?..
— Не выйдет у вас ничего, — жалобно проблеял Клюв.
— А что нам помешает?.. Есть ещё один вариант, только не знаю, больше он тебе понравится… Я тебя везу за Кольцевую и закапываю…
— За что наехали? — заскулил Клюв.
— Есть за что, Алик. Вспомни расстрел на Авиастроительной. Не доказали тебе. Но там был ты. Четыре трупа… За убийства отвечать надо. Мы тут решили небольшую зачистку в городе от нежелательных элементов устроить, — Артемьев ещё раз врезал Клюву ногой по голени, но не так сильно.
— Что хотите-то от меня? — Клюву было очень неудобно вести переговоры лёжа, но Артемьева такой стиль общения вполне устраивал.
— Ты с Сашей Кандагарским работал?
— Работал!
— Над чем?
— Долги вышибал.
— Много народу заглушили?
— Не знаю…
— Ты в курсах, что Сашу ухлопали?
— В курсах.
— А за что?
— Не знаю. Я с ним три месяца как разошёлся.
— Он тебя отпустил?
— А куда денется?
— Саша подобрел? Или ты ему на хрен не нужен стал?
— Ему виднее.
— Не нужен, — засмеялся Артемьев. — Ты слабый, Алик. Трепливый. А у него пошли серьёзные дела. Правильно ведь?
— Он заказ получил. Серьёзный.
— Какой?
— Мне не говорил.
— За что его могли завалить?
— Не знаю! — воскликнул со слезами Клюв. — Я не знаю!
— Предположения? — Артемьев позволил Клюву присесть на земле и склонился над ним, глядя сверху вниз.
— Когда Сашу завалили… В тот день я в кабаке был, где он обычно вечерами гудит… Один гадёныш там крутился…. Кепка на лоб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92