Под шумок Саша приватизировал гостиницу Академии наук и делал небезуспешные попытки приватизировать научный флот России, точнее, то, что от него осталось.
Марципало покосился на мрачных, как обобранные вкладчики, шофёров в чёрных джипах. Нейман всегда обставлял свои визиты в Москву с помпой — джипы, охрана в чёрных костюмах, светские рауты в честь приезда благодетеля.
— Лёгок на помине, — шепнул Ровенский, глядя на Неймана, плавно перемещающегося по гулкому коридору, украшенному лепниной, деревянными панелями. Интерьер некогда призван был подчёркивать незыблемость советской науки, но с того времени он сильно поизносился, как и сама наука.
По оба плеча Неймана маячили здоровенные и тупорылые охранники, глядевшие на сотрудников фонда «Технологии, XXI век» как на потенциальных киллеров и решавшие про себя трудную задачу — то ли раздавить их, как клопов, то ли побыстрее спрятаться, если те ненароком вытащит из кармана оборонительную гранату «Ф-1».
— Здравствуйте, Николай Валентинович, — распахнул объятия вечно дыбящийся, обаятельный, как профессиональный мошенник, Саша Нейман.
— День добрый, — без особой радости кивнул Марципало.
— И вам, Семён Иосифович…
— Пионерский привет, — кивнул Ровенский.
— Ну, как поддержка отечественной науки? — поинтересовался американец.
— Терпимо, — произнёс Марципало.
— А как торговля ядерным топливом? — полюбопытствовал Ровенский.
— Это в прошлом, — по челу Неймана скользнула лёгкая тень.
— Ну да. Все хорошее быстро кончается…
Саша Нейман недавно принял активное участие в ядерном проекте по сбыту за бесценок российского ядерного топлива. Видимо, в делёжке по понятиям Саша знал толк, поскольку министр атомной промышленности в докладной записке рекомендовал именно российскую фирму и её американского двойника «АЛТ-групп» для многомиллиардной сделки века, потому что — и как бумага стерпела — ООО «Поиск» хорошо зарекомендовало себя в коммерческой издательской деятельности трудов Академии наук. Буклеты Саша действительно делать научился, поэтому созрел и для ядерной сделки. В России вообще как-то очень легко проходили такие вещи. В Америке фирму Неймана «АЛТ-групп» включили в число организаций с сомнительной репутацией, а её хозяина не пускали в приличные дома, здесь же он ногой открывал двери в кабинеты высокопоставленных правительственных чиновников и руководителей Академии наук.
— Слышал, дела-то в последнее время с внедрением идей не очень, — лихо перевёл Нейман мимолётный коридорный разговор в нужное русло. Улыбка на его лице стала сочувствующей.
— На хлеб хватает, — отмахнулся Марципало.
— Хлеб? Плебейство, Николай Валентинович. Должно хватать и на икру.
— И на рябчиков, — поддакнул Ровенский.
— Вот именно, — кивнул Нейман. — Как насчёт того, чтобы обсудить эти проблемы в более располагающей обстановке?
— В другой раз, — сухо пообещал Марципало.
— Ну смотрите… Сколько их ещё будет, этих разов, — улыбка Неймана стала теперь усталой, как при общении учителя с непослушными детьми.
Он неоднократно ненавязчиво предлагал своё участие в деятельности фонда «Технологии, XXI век». При этом у него явно прослеживалось желание снять сливки, зато не было никакого намёка на готовность входить в рискованные расходы. А на риске и держится этот бизнес. Несколько раз, когда начинало пахнуть деньгами, этот падальщик, хлопая крыльями, возникал на горизонте. Приходилось принимать действенные меры, чтобы его отваживать.
— Чего, пакетики все разнесли? — Ровенский кивком указал на дверь вице-президента Академии наук, из которой Нейман только вынырнул.
— Злые языки, — поморщился Нейман.
— Страшнее пистолета, — завершил цитату Ровенский.
— Ну да… Язык до киллера доведёт, — осклабился Нейман и снова обратился к Марципало: — Подумайте, Николай Валентинович.
— Обязательно.
Сашины пакетики — это была притча во языцех в Академии. Нейман каждый визит в Россию уже седьмой год начинал с обхода кабинетов всех имеющих вес академических руководителей. Каждому вручался свой пакетик с зелёненькими бумажками. Толщина его зависела от должностного положения получателя и от степени их близости. Некоторым пакетики вручались очень толстые. А у избранных пухли счета за рубежом.
Вежливо распрощавшись с конкурентами, Нейман двинул дальше по коридору.
— Когда говорят, что на науку выделяют мало денег, это неправильно, — сказал Ровенский. — Это если на всех делить — то мало. А если на ограниченный круг лиц, то очень даже кучеряво можно жить.
— Ничего не поделаешь, — сказал Марципало, выруливая к широкой парадной лестнице.
— Для меня был шок, когда оказалось, что среди столпов науки, академиков, ворюг ещё больше, чем среди торгашей.
— Преувеличиваешь.
— Если бы… Дело в том, что многие из них проложили себе дорогу по черепам. Научный карьеризм ничем не отличается от обычного, чиновничьего. Есть, правда, подвижники, которые по заслугам получают почести, настоящие столпы.
— А есть администраторы, и таких большинство, — завершил мысль Марципало. — Это вполне естественно.
— А науку двигают одержимые… Хороший костюм и металлокерамические зубы редко сочетаются с одержимостью.
— Ладно… — Марципало посмотрел на свои швейцарские часы — сталь с золотом, вместо стекла сапфировый кристаллит, которые приобрёл в прошлом году в Париже за одиннадцать тысяч долларов. — Пора. Нас уже ждут.
Они поднялись на третий этаж и остановились перед тяжёлыми двустворчатыми дверьми вице-президента АН России академика Ачарова.
— Разрешите, Владимир Георгиевич? — постучав, осведомился Марципало.
Ачаров был в Академии не в фаворе, секретарша ему положена не была.
Кабинет был огромный — тяжёлая мебель, тяжёлые портьеры, высокие лепные потолки, шкаф, заполненный кожаными переплётами книг. Компьютер с плазменным экраном — это из современности, из наших времён. Этот кабинет знал гигантов… Но и директор института прикладной механики академик Ачаров тоже был из старой плеяды мамонтов, беззаветно преданных науке, основатель серьёзнейшей научной школы, один из тех, кто прорубил окно в космос. Да и внешне он походил на мамонта — пожилой, но ещё мощный, широкоплечий, с громадными ручищами человек. Проницательные, всепонимающие глаза. Да, штучный экземпляр. Таких уже нынче не производят.
Академик предложил присесть в углу кабинета, где стояли неизменные кожаный диван, два кожаных кресла, невысокий журнальный столик на гнутых ножках.
Секретарша все-таки где-то в окрестностях водилась. Во всяком случае, после звонка академика в кабинет вошла полноватая девчонка в длинном платье. Она поставила на журнальный столик кофейник, фрукты, сахар и конфеты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92