— Думаешь? — с сомнением произнёс один из руководителей «Синдиката». — Черт. Я против масштабных акций. И так светимся в последнее время часто. Нужно как-то аккуратнее сработать.
— Аккуратнее не получится. Поднимаем в ружьё всех. И отрабатываем по полной. Берём груз. Деньги. Пленных. Остальных — в расход.
— Мы берём лишь груз и женщин, остальное все на дно, как пели в старой пиратской песенке, — усмехнулся Феликс.
— Что-то вроде… Мы должны взять реванш, — в глазах Войченко зажёгся диковатый огонёк. — Должны.
— Возьмём, — без воодушевления произнёс Феликс. Он признал про себя справедливость слов генерала. И все равно его точил какой-то червячок. Не нравилась ему эта ситуация. Активно не нравилась. Но спорить бесполезно. Те, кто стоит над ним, тоже уже приняли решение о силовой акции. Оставалось только исполнить её так, чтобы комар носа не подточил.
Впервые Парамон Купченко не доставал всех измерением ауры. Он выглядел подавленно, взгляд насторожённый. Зашёл в кабинет президента фонда «Технологии, XXI век», как всегда, не спрашивая, но безумный напор уступил место какой-то опасливости.
— У вас что-то срочное? — испытующе и строго посмотрел на него после сухого приветствия Марципало. Он был в кабинете один и изучал очередную заявку.
— Я долго думал над нашим разговором… Очень долго…
— По поводу?
— Что нам не дадут реализовать проект… Признаюсь, что был не прав. Опасность реальная. Очень реальная, — глаза Купченко забегали. — Я все проанализировал… Узнал… Много смертей.
— Что?
— Я узнал о Белидзе.
— Что Белидзе?
— Целый научный коллектив был уничтожен. Я переговорил с людьми — те несчастные что-то нащупали. И были уничтожены.
— Откуда вы набрались этого? — отмахнулся Марципало. — Белидзе покончил жизнь самоубийством. Есть такой синдром последнего метра. Бывает, марафонцы, пробежав десятки километров, сходят с дистанции на последних метрах… Владимир Павлович Санин несколько лет страдал от сердечного заболевания… Гурвич, скорее всего, укатил с какими-нибудь девками, есть у него такая склонность…
— А обстоятельства смерти — это другой разговор, — Купченко нервно теребил свою кожаную сумку с ноутбуком, с которым он не расставался. — Все. Надо что-то делать, — с неожиданной решимостью произнёс он.
— И что вы собираетесь делать, Парамон Васильевич? — почти ласково произнёс Марципало — так разговаривают с буйными сумасшедшими, перед тем как упаковать их в смирительную рубашку.
— Я очень напряжённо думал… Алчность — это грех. Нельзя пытаться разбогатеть на том, что дал нам господь. Я… Мы… Мы можем позволить себе подарить человечеству это открытие. Отдать его даром… Слово «даром» происходит от слова «дар». Божий дар. За божий дар нельзя брать денег…
— Простите, я не совсем понимаю вас, Парамон Васильевич, — Марципало, скрестив руки на груди, озадаченно и с некоторым испугом уставился на «Колдуна».
— Самый лёгкий путь — Интернет, пресс-конференция, демонстрация технологических возможностей.
— Да?
— Скоро аппаратура будет здесь.
— И что?
— Идея брошенная не угаснет. Кто-то её подхватит. Ничего не изменится лично для меня. Да и моя личность не так уж и важна в поступи цивилизации к будущему. Я буду счастлив, что выполнил своё предназначение. Возрожусь в другой жизни и увижу плоды своих трудов…
Марципало пропустил мимо ушей идею о реинкарнации Купченко в светлом будущем. Самое главное было не это. Самое главное — что золотая рыбка готова сорваться с крючка и погрузиться в пучину.
— Подождите. Я что-то не понимаю, — встряхнул головой президент Фонда. — У нас есть обоюдные договорённости. Мы вроде бы не отказываемся от сотрудничества. Работа вошла в конструктивную стадию. И вы из-за каких-то невнятных слухов и сплетён готовы все разрушить.
— Я боюсь не за себя, — понуро произнёс «Колдун». — Я боюсь, что человечество не сумеет воспользоваться тем шансом, который я и мои друзья ему дадут.
— Вот теперь переходим к самому главному. Ваши друзья. Технологии эти являются плодом работы целого коллектива.
— Ну и что?
— А то, что, кроме шансов человечества, есть ещё маленький шанс для каждого человека. Это ваши люди. Которые в эти нелёгкие времена, несмотря на нищету, отдавали последнее, чтобы совершить открытие. Отдавали молодость. Силы. Интересы семьи. Правильно?
— Все было именно так.
— Они были уверены, что это их главный в жизни шанс выбраться из убогости, бедности… И тут вы решаете за них.
— Я думаю, они меня поймут…
— Поймут?! Что они поймут? Что у них был билет в лучшую жизнь, но у их друга не выдержали нервы. Он испугался каких-то дурацких слухов. И лишил их будущего…
— Ну… Когда технологию начнут осваивать, обратятся все равно к нам. Мы продвинулись дальше других…
— Да ладно. Вся суть была в оригинальном принципе, в новой технологии. Западники, когда принцип станет известным, при их миллиардах легко поставят все на поток без вашей помощи.
— Верно, — вздохнул Купченко.
— Почему мы научились заботиться о неграх в Африке и совсем не умеем думать о наших близких? — вздохнул Марципало. — Не рубите сгоряча. Не надо. Нам осталось не так много…
— Я подумаю. — Взгляд у Купченко стал самоуглублённым.
— Обещайте, что пока не будете делать глупостей.
— Обещаю… Я должен все ещё раз обдумать… Я вам сообщу.
— Вот и хорошо.
Купченко поднялся. Марципало вскочил и, поддерживая здоровяка под локоть, проводил к дверям своего кабинета. Когда дверь за посетителем закрылась, он подошёл к дивану и устало откинулся на его подушках. Вытер выступивший пот. Президент, когда припирало сильно, умел раскрывать настежь шлюзы своего красноречия и с головой топить собеседника в словах. Умение забалтывать клиентов и партнёров не раз сослужило ему хорошую службу. И сейчас, кажется, ему удалось немножко сдвинуть танк, каким являлся Купченко. Вот только надолго ли? И что этот сумасшедший предпримет, когда у него начнётся очередное обострение запущенного психзаболевания?
— Сволочь такая, — прошептал Марципало со злостью.
В кабинет вкатился «колобок» и осведомился:
— Чего «Колдун» от тебя такой пришибленный вышел?
— Свихнулся окончательно. Узнал где-то о Белидзе. Прочитал несколько статей в патриотических газетёнках — бредни о мировом правительстве. И окончательно слетел с катушек.
— Что ты ему наговорил в прошлый раз? — с подозрением спросил Ровенский.
— Ничего, — как-то поспешно ответил президент фонда.
— Ты ему что-то брякнул, что у него снесло голову.
— Ну, намекнул, что у новых открытий часто судьбы складываются не слишком радужно.
— Молодец. Нашёл, с кем о моей больной теме говорить. Кто же ему мог наговорить о Белидзе?
— Может, кто-то из команды Саши Неймана… Американец начинает уже наступать нам на пятки…
— Очень может быть, — задумчиво произнёс Ровенский.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92