Дул пронизывающий ветер, стремившийся сбить людей с ног. И мигал маяк вдалеке. На губах оседала морская соль. А в ушах звенело от выстрела. Шамиль отлично, до мельчайшей подробности помнил тот вечер.
Гогу так никто и не нашел. Шамиль расплатился. Oн всегда расплачивался. И все знали это. Поэтому его уважали. Поэтому боялись. Страх нужно постоянно подогревать. Если его не подогревать, страх затирается, люди начинают ощущать, что ты уже не тот, постарел, подобрел и для этого бизнеса уже не годен. Страх, как древние кровожадные боги, требует новых жертвоприношений.
— Как можно самолет отослать обратно? — спросил Шамиль у Гутмана.
— Наши сейчас разбираются.
— Как это может быть?
— Все может быть. Были бы деньги, — рассудительно произнес Гутман.
— Что тебе сказал Кореец по телефону?
— Все передать?
— Все.
— Вообще-то у меня язык не поворачивается, — смутился Гутман.
— Хватит корчить из себя девицу, Интеллигент! Ты еще покрасней!
В более-менее дипломатических выражениях Гутман изложил, что ему сказал Кореец.
— Ты хоть понимаешь, что он сказал? — спросил Шамиль.
— Объявил войну. Такие слова не прощают.
— Вот именно. Кореец объявил нам войну.
— Она и так шла.
— Только сейчас стало понятно — или он, или я. Ты на кого ставишь в этом забеге, Интеллигент? — Шамиль недобро посмотрел на своего помощника.
— Я ставки не меняю, — твердо произнес Гутман. — Я не враг своему здоровью, Шамиль Идрисович, чтобы засматриваться налево.
— Соображаешь, ученый. — Шамиль встал, прошелся по кабинету. — Соображаешь.
…Несколько дней Шамиль не трогал Гутмана. После показа всколыхнувшего всю область материала по НТВ пахан был мрачен. С одной стороны, ему льстило, что его принародно зачислили в теневые короли всего Полесска, хотя это пока было не так. С другой стороны, если ты занимаешься такими делами и при этом жаждешь публичной рекламы — значит, ты идиот. А идиотом Шамиль не был. Он понимал, что после передачи пойдет волна и она качнет его корабль. А тут еще эта ситуация неопределенности с Корейцем. Пока Кореец не напоминал о себе. И от этого становилось еще неуютнее. Значит, противник преподнесет сразу большую пакость.
— Ну, и как оцениваешь с Корейцем ситуацию? — спросил Шамиль Гутмана, которого пригласил в свой кабинет в «Золотом шельфе».
— Ситуация неважная. К Корейцу у милиции масса вопросов, на которые он отвечать не спешит. Сейчас он неизвестно где. Может, в области. Может, в Варшаве или Берне. И его ближайшие помощники тоже где-то хоронятся. Никто по своим домам не живет. Родственников вывезли. Видно, что они давно готовились к обострению ситуации. В строй они за час могут поставить под сотню штыков. Недавно прикупили пять стволов Калашникова. Дисциплина военная.
— То есть, зря мы на них поперли, так, что ли? — уставился на помощника Шамиль.
— Это не мне судить. Плохо, что мы все на виду. На ладони… Мы можем дотянуться только до шестерок Корейца. А он может дотянуться до первых лиц.
— Кореец где-то здесь, — сказал Шамиль. — В области. Затаился под корягой.
— Только где?
— А мы его найдем.
— Нужно тогда искать его через окружение. Брать их. Опускать в форт и по душам разговаривать.
«Опустить в форт» означало захватить заложника и держать его в рыцарском форте крестоносцев, владевших Полесском в давние времена. Это было мощное сооружение с сотнями метров подземных переходов — исторический памятник, который Шамиль получил в аренду на пятьдесят лет и теперь использовал его под тюрьму, бетонировал ниши, устраивал тайники да еще пару раз нашел старинную посуду. Однажды к нему нагрянул угрозыск, опера побродили по подземельям, пообещали поставить вопрос о том, чтобы отнять у бандитов памятник культуры, но если бы они знали, сколько он раздал взяток за это убежище, то поняли бы тщетность подобных попыток.
— Сложно все это, доктор Гутман, — произнес Шамиль с сомнением. — Сложно.
— Согласен.
— Есть более простые решения.
— Хочется надеяться.
— Есть, — заверил Шамиль. — У хорошего игрока всегда туз в рукаве. А я ведь игрок неплохой, — улыбнулся Шамиль.
Он прошелся по кабинету — тяжеловат стал, пополнел, заматерел, но в нем по-прежнему ощущалась дремлющая яростная сила, готовая выплеснуться в любой момент.
На столе зазвонил телефон. Шамиль взял трубку:
— Слушаю вас.
— Это прачечная?
— Что?!
— Извините.
— Идиоты! — Шамиль бросил трубку. Потом на миг задумался, пытаясь поймать убегающую мысль.
— И понял все, когда уже было поздно, — по ушам резко и больно ударило…
Стекла разлетелись, как осколки гранаты…
Глава 11
МЫ ТЕПЕРЬ ДРУЗЬЯ!
Скандал в области разрастался. Вслед за первой прошла вдогонку вторая передача про Полесск, нисколько не грешащая таким недостатком, как объективность. Руководство УВД области открыто упрекали в связях с криминальным миром. Генерал слетал в Москву, вернулся оттуда злой, в сердцах устроил всем разнос. Потом уединился с Ушаковым.
— Будем ждать гонцов, — сообщил Шаповаленко. — Из Главного управления по борьбе с организованной преступностью на следующей неделе прилетает начальник одного из отделов. А с ним инспектор из Главного организационно-инспекторского управления. Будут решать, казнить нас или миловать.
— И что решат? — спросил Ушаков.
— Будем отбиваться, — помрачнел генерал.
— Какая вероятность, что Москва встанет на сторону нашего УБОПа?
— Неизвестно. Там ничего не поймешь — все мутно и странно.
— Игры, игры… Угробят область, — покачал головой Ушаков. — С такими областными правителями тут лет через пять немцы править будут.
Лет пятнадцать назад предположить подобное можно было только в бреду — и то наедине с собой. С девяностого года вопрос о передаче области ФРГ благодаря российским политикам определенного толка, бормочущим о необходимости вхождения в цивилизованный мир и в связи с этим о неизбежной раздаче Россией своих территорий, перешел в практическую плоскость. Курилы, Полесск — много еще чего им хотелось отдать, чтобы заработать сдержанную похвалу мирового сообщества. Гигантские деньги, жизненные интересы сверхдержав — все было перемешано в этой игре. «Общемировым» мышлением Россия, к счастью, вовремя переболела, и теперь пришла пора считать потери и вспомнить о своих давно забытых интересах. И тогда стало ясно, что Полесская область, самая западная, оказавшаяся в изоляции от остальной территории страны, имеющая важнейшее стратегическое значение, медленно дрейфует от России.
Экономика области опутана кредитами, немецкий капитал рвется в промышленность, захватывая системообразующие отрасли, что не так сложно в условиях невиданного ранее казнокрадства и мздоимства. Идет постепенное нарастание германского влияния, точно так же, как наращивает влияние Турция в Крыму, Япония на Курилах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Гогу так никто и не нашел. Шамиль расплатился. Oн всегда расплачивался. И все знали это. Поэтому его уважали. Поэтому боялись. Страх нужно постоянно подогревать. Если его не подогревать, страх затирается, люди начинают ощущать, что ты уже не тот, постарел, подобрел и для этого бизнеса уже не годен. Страх, как древние кровожадные боги, требует новых жертвоприношений.
— Как можно самолет отослать обратно? — спросил Шамиль у Гутмана.
— Наши сейчас разбираются.
— Как это может быть?
— Все может быть. Были бы деньги, — рассудительно произнес Гутман.
— Что тебе сказал Кореец по телефону?
— Все передать?
— Все.
— Вообще-то у меня язык не поворачивается, — смутился Гутман.
— Хватит корчить из себя девицу, Интеллигент! Ты еще покрасней!
В более-менее дипломатических выражениях Гутман изложил, что ему сказал Кореец.
— Ты хоть понимаешь, что он сказал? — спросил Шамиль.
— Объявил войну. Такие слова не прощают.
— Вот именно. Кореец объявил нам войну.
— Она и так шла.
— Только сейчас стало понятно — или он, или я. Ты на кого ставишь в этом забеге, Интеллигент? — Шамиль недобро посмотрел на своего помощника.
— Я ставки не меняю, — твердо произнес Гутман. — Я не враг своему здоровью, Шамиль Идрисович, чтобы засматриваться налево.
— Соображаешь, ученый. — Шамиль встал, прошелся по кабинету. — Соображаешь.
…Несколько дней Шамиль не трогал Гутмана. После показа всколыхнувшего всю область материала по НТВ пахан был мрачен. С одной стороны, ему льстило, что его принародно зачислили в теневые короли всего Полесска, хотя это пока было не так. С другой стороны, если ты занимаешься такими делами и при этом жаждешь публичной рекламы — значит, ты идиот. А идиотом Шамиль не был. Он понимал, что после передачи пойдет волна и она качнет его корабль. А тут еще эта ситуация неопределенности с Корейцем. Пока Кореец не напоминал о себе. И от этого становилось еще неуютнее. Значит, противник преподнесет сразу большую пакость.
— Ну, и как оцениваешь с Корейцем ситуацию? — спросил Шамиль Гутмана, которого пригласил в свой кабинет в «Золотом шельфе».
— Ситуация неважная. К Корейцу у милиции масса вопросов, на которые он отвечать не спешит. Сейчас он неизвестно где. Может, в области. Может, в Варшаве или Берне. И его ближайшие помощники тоже где-то хоронятся. Никто по своим домам не живет. Родственников вывезли. Видно, что они давно готовились к обострению ситуации. В строй они за час могут поставить под сотню штыков. Недавно прикупили пять стволов Калашникова. Дисциплина военная.
— То есть, зря мы на них поперли, так, что ли? — уставился на помощника Шамиль.
— Это не мне судить. Плохо, что мы все на виду. На ладони… Мы можем дотянуться только до шестерок Корейца. А он может дотянуться до первых лиц.
— Кореец где-то здесь, — сказал Шамиль. — В области. Затаился под корягой.
— Только где?
— А мы его найдем.
— Нужно тогда искать его через окружение. Брать их. Опускать в форт и по душам разговаривать.
«Опустить в форт» означало захватить заложника и держать его в рыцарском форте крестоносцев, владевших Полесском в давние времена. Это было мощное сооружение с сотнями метров подземных переходов — исторический памятник, который Шамиль получил в аренду на пятьдесят лет и теперь использовал его под тюрьму, бетонировал ниши, устраивал тайники да еще пару раз нашел старинную посуду. Однажды к нему нагрянул угрозыск, опера побродили по подземельям, пообещали поставить вопрос о том, чтобы отнять у бандитов памятник культуры, но если бы они знали, сколько он раздал взяток за это убежище, то поняли бы тщетность подобных попыток.
— Сложно все это, доктор Гутман, — произнес Шамиль с сомнением. — Сложно.
— Согласен.
— Есть более простые решения.
— Хочется надеяться.
— Есть, — заверил Шамиль. — У хорошего игрока всегда туз в рукаве. А я ведь игрок неплохой, — улыбнулся Шамиль.
Он прошелся по кабинету — тяжеловат стал, пополнел, заматерел, но в нем по-прежнему ощущалась дремлющая яростная сила, готовая выплеснуться в любой момент.
На столе зазвонил телефон. Шамиль взял трубку:
— Слушаю вас.
— Это прачечная?
— Что?!
— Извините.
— Идиоты! — Шамиль бросил трубку. Потом на миг задумался, пытаясь поймать убегающую мысль.
— И понял все, когда уже было поздно, — по ушам резко и больно ударило…
Стекла разлетелись, как осколки гранаты…
Глава 11
МЫ ТЕПЕРЬ ДРУЗЬЯ!
Скандал в области разрастался. Вслед за первой прошла вдогонку вторая передача про Полесск, нисколько не грешащая таким недостатком, как объективность. Руководство УВД области открыто упрекали в связях с криминальным миром. Генерал слетал в Москву, вернулся оттуда злой, в сердцах устроил всем разнос. Потом уединился с Ушаковым.
— Будем ждать гонцов, — сообщил Шаповаленко. — Из Главного управления по борьбе с организованной преступностью на следующей неделе прилетает начальник одного из отделов. А с ним инспектор из Главного организационно-инспекторского управления. Будут решать, казнить нас или миловать.
— И что решат? — спросил Ушаков.
— Будем отбиваться, — помрачнел генерал.
— Какая вероятность, что Москва встанет на сторону нашего УБОПа?
— Неизвестно. Там ничего не поймешь — все мутно и странно.
— Игры, игры… Угробят область, — покачал головой Ушаков. — С такими областными правителями тут лет через пять немцы править будут.
Лет пятнадцать назад предположить подобное можно было только в бреду — и то наедине с собой. С девяностого года вопрос о передаче области ФРГ благодаря российским политикам определенного толка, бормочущим о необходимости вхождения в цивилизованный мир и в связи с этим о неизбежной раздаче Россией своих территорий, перешел в практическую плоскость. Курилы, Полесск — много еще чего им хотелось отдать, чтобы заработать сдержанную похвалу мирового сообщества. Гигантские деньги, жизненные интересы сверхдержав — все было перемешано в этой игре. «Общемировым» мышлением Россия, к счастью, вовремя переболела, и теперь пришла пора считать потери и вспомнить о своих давно забытых интересах. И тогда стало ясно, что Полесская область, самая западная, оказавшаяся в изоляции от остальной территории страны, имеющая важнейшее стратегическое значение, медленно дрейфует от России.
Экономика области опутана кредитами, немецкий капитал рвется в промышленность, захватывая системообразующие отрасли, что не так сложно в условиях невиданного ранее казнокрадства и мздоимства. Идет постепенное нарастание германского влияния, точно так же, как наращивает влияние Турция в Крыму, Япония на Курилах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94