Его взор просветлел. Неуверенно перебирая ногами, он двинулся к моему столику, и, как мне показалось, даже с некоторой опаской. Я окончательно успокоился и кивнул бармену, который в это время усмехался в спину Вилли.
— Я вам остался должен, не так ли?
— Вы дешево меня цените. Вам теперь вовек со мной не рассчитаться.
— Не торопитесь. Давайте по порядку. Клянусь, я ничего не знаю. Что с вами приключилось? Торговаться потом будем.
Бармен принес бутылку скотча и поставил ее на стол. Я наполнил стаканы, налив Вилли дозу, соответствующую его габаритам. Он выпил, я налил ему еще.
— Собственно, рассказ-то странный получится, — прогрохотал он басом, сопоставимым лишь с залпом артиллерийского орудия. — Я все выполнил, как вы велели. Купил «Глоб» и пришел на место встречи. Ваш приятель (или кто там еще) был необычайно приветлив. Когда около меня остановилась машина, он выскочил из толпы и треснул меня по черепу железкой. Вы все, вероятно, считаете, что у меня гранитный череп, а он, к сожалению, слаб как яичная скорлупа. Я отключился. Что было дальше — не знаю. Очнулся я в машине. В полусознании я слышал голоса, разговор мужчин. Сколько их было, я не разглядел, уже стемнело, к тому же мне светили фонарем в лицо. Чей-то голос доносился с шоссе: «Кого ты привез, идиот?» Второй отвечал: «Но он сам себя так описал, причем здесь я?» Первый выругался почище докера из Фриско и велел выбросить меня из тачки. Я хотел проучить этих подонков, но, когда рванулся, понял, что руки связаны. Два парня выволокли меня на дорогу и начали допрашивать: кто я и как попал на место встречи, кто меня послал.
Я был взбешен и врезал одному из них ногой. Он завизжал, как пароходная сирена. Но их оказалось слишком много, а связанные руки мешали как следует изъясняться с ними. Эти скоты сбили меня с ног и неплохо обработали, потом сели в машину и уехали. В город я добрался только ночью. Вот и вся история.
— Вы так и не заметили, сколько их было? — тихо спросил я.
— Нет, но не меньше четырех.
— Вы не помните, какая у них была машина?
— Мне было не до машины, а потом я был ослеплен фонарем. И бил-то наугад, но одно могу сказать: эти типы в потасовках далеко не новички. Весь следующий день я плевался кровью.
— Вас явно с кем-то перепутали, но, уверяю, я здесь ни при чем. Я впервые в этом городе и врагами обзавестись еще не успел.
— Бросьте валять дурака! Скажите спасибо, что не оказались на моем месте, а то бы давно отдыхали на местном кладбище.
— Спасибо, Вилли, — я улыбнулся ему самой благодарной и искренней из всей коллекции своих улыбок, — я не забуду вас в своем завещании.
— Хватит шуток! Гоните мою десятку за выполненное поручение.
Я достал бумажник и с досадой заметил, что он основательно отощал. Выудив из него три десятки, я положил их перед гигантом.
Он взглянул на деньги и криво ухмыльнулся:
— Мне не нужна ваша компенсация.
Он взял десять долларов и сунул их в карман.
— Как же без компенсации? — удивился я.
— Вы взгляните на себя в зеркало. Думаю, мы квиты.
Великан поднялся и вышел из бара. Мне тоже здесь делать нечего. Я забрал деньги, расплатился с барменом, который смотрел на меня, как на чемпиона по тяжелой атлетике, и ушел.
При дуновении слабого ветерка я почувствовал зуд на лице, но не обращал на это внимания. Меня интересовал вопрос: кто следил за мной у ресторана, где мы с Ведой провели свой первый вечер? Кто звонил в бар, кто похитил и избил Вилли? Ни на один из этих вопросов я не мог ответить. Если все рассказать Джерри, он не поверит или, чего доброго, насторожится, а скорее всего, начнет острить по этому поводу. Я решил ничего ему не говорить. Странный город! Все в нем не так. Я рад, что мы сегодня уезжаем отсюда Но, может, за эти шесть лет вся страна с ума сошла?
Так, разговаривая сам с собой, я наткнулся на двери своего отеля и, нахлобучив шляпу на нос, вошел внутрь.
Стараясь не пугать своим видом окружающих, я проскользнул к столу администратора и попросил ключ.
Увидев мою физиономию, он отпрянул назад, словно ошпаренный кот.
— Что с вами, сэр?
— Ничего. Просто у вас слишком нахальная прислуга: запустила мне сэндвичем в глаз.
Его рот захлопнулся, и он снова окаменел.
Поднявшись к себе, я первым делом отправился в ванную и обследовал свой портрет. Ничего такого уж страшного обнаружить не удалось. Синяк под глазом, распухшее ухо, несколько ссадин на щеке и небольшая опухоль над левой бровью. Я скинул пиджак, галстук и промыл царапины. Процедура не из приятных. Но больше всего беспокоила боль в груди, которая теперь стала тупой и ноющей. Лучшим решением всех проблем явилась бы внутренняя примочка. Я так и сделал. Вернувшись в комнату, налил себе несколько капель джина «Бифитер» и начал колдовать над остальными бутылками. За спиной заскрипела дверь.
— Это ты, Джерри? — прохрипел я чахоточным голосом.
— Нет, не я, — ответил он, — это группа мексиканских беженцев, которые несколько недель не видели еды.
Он вошел в комнату, но я не оборачивался.
— Чем ты занимаешься?
— Алхимией. Пытаюсь сделать легкий коктейль из тяжелых напитков.
Я выпил состряпанное пойло и только после этого обернулся.
Джерри склонил голову набок и с любопытством разглядывал меня.
— Что с твоим лицом? — спросил он, налюбовавшись вволю.
— Ничего. Все это тетка Фанни, она точила о мою физиономию зубы.
— В каком смысле?
— Никаких двойных смыслов — как в Священном писании.
— Над тобой неплохо поработали…
— Если хочешь выразить сочувствие, повесь его в передней на гвоздик.
Он снял свой коричневый фетр и бросил шляпу на стол, после чего сел, вызвав негодующий скрип кресла.
— И все же, ты можешь объяснить, что произошло? — настаивал Джерри.
— Ерунда! Сцепился с бандой гангстеров, которые пытались ограбить банк…
— Зачем?
— Хотел войти в долю, а они отказались.
— Что?… Ах, да — шутка. О'кей! Напомни в выходной, я посмеюсь. Если у тебя игривое настроение, значит, ничего серьезного. Черт с тобой, ходи таким, если нравится.
— Ты, как всегда, великодушен. Хочешь выпить?
— Я хочу есть. Но тебя нельзя выводить на свет: опасно. Там ходят дети, нельзя наше будущее лишать дара речи. Придется заказать что-нибудь в номер.
— Ты прав, как всегда. Позаботься об этом, а я немного поваляюсь.
Я налил себе джина и прилег одетый на кушетку. Джерри позвонил дежурному и попросил принести сэндвичей. Затем, последовав моему примеру, он наполнил стакан спиртным.
— Ты прости, Джерри, но я сейчас лишь бесформенная масса вдавленных костей и сплющенных мускулов, так что не обращай на меня внимания.
— Дай мне свой носовой платок, кажется, я сейчас заплачу… Ты не забыл, что мы сегодня уезжаем, а точнее — через час?
— О'кей. Как раз часа мне хватит для того, чтобы поспать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
— Я вам остался должен, не так ли?
— Вы дешево меня цените. Вам теперь вовек со мной не рассчитаться.
— Не торопитесь. Давайте по порядку. Клянусь, я ничего не знаю. Что с вами приключилось? Торговаться потом будем.
Бармен принес бутылку скотча и поставил ее на стол. Я наполнил стаканы, налив Вилли дозу, соответствующую его габаритам. Он выпил, я налил ему еще.
— Собственно, рассказ-то странный получится, — прогрохотал он басом, сопоставимым лишь с залпом артиллерийского орудия. — Я все выполнил, как вы велели. Купил «Глоб» и пришел на место встречи. Ваш приятель (или кто там еще) был необычайно приветлив. Когда около меня остановилась машина, он выскочил из толпы и треснул меня по черепу железкой. Вы все, вероятно, считаете, что у меня гранитный череп, а он, к сожалению, слаб как яичная скорлупа. Я отключился. Что было дальше — не знаю. Очнулся я в машине. В полусознании я слышал голоса, разговор мужчин. Сколько их было, я не разглядел, уже стемнело, к тому же мне светили фонарем в лицо. Чей-то голос доносился с шоссе: «Кого ты привез, идиот?» Второй отвечал: «Но он сам себя так описал, причем здесь я?» Первый выругался почище докера из Фриско и велел выбросить меня из тачки. Я хотел проучить этих подонков, но, когда рванулся, понял, что руки связаны. Два парня выволокли меня на дорогу и начали допрашивать: кто я и как попал на место встречи, кто меня послал.
Я был взбешен и врезал одному из них ногой. Он завизжал, как пароходная сирена. Но их оказалось слишком много, а связанные руки мешали как следует изъясняться с ними. Эти скоты сбили меня с ног и неплохо обработали, потом сели в машину и уехали. В город я добрался только ночью. Вот и вся история.
— Вы так и не заметили, сколько их было? — тихо спросил я.
— Нет, но не меньше четырех.
— Вы не помните, какая у них была машина?
— Мне было не до машины, а потом я был ослеплен фонарем. И бил-то наугад, но одно могу сказать: эти типы в потасовках далеко не новички. Весь следующий день я плевался кровью.
— Вас явно с кем-то перепутали, но, уверяю, я здесь ни при чем. Я впервые в этом городе и врагами обзавестись еще не успел.
— Бросьте валять дурака! Скажите спасибо, что не оказались на моем месте, а то бы давно отдыхали на местном кладбище.
— Спасибо, Вилли, — я улыбнулся ему самой благодарной и искренней из всей коллекции своих улыбок, — я не забуду вас в своем завещании.
— Хватит шуток! Гоните мою десятку за выполненное поручение.
Я достал бумажник и с досадой заметил, что он основательно отощал. Выудив из него три десятки, я положил их перед гигантом.
Он взглянул на деньги и криво ухмыльнулся:
— Мне не нужна ваша компенсация.
Он взял десять долларов и сунул их в карман.
— Как же без компенсации? — удивился я.
— Вы взгляните на себя в зеркало. Думаю, мы квиты.
Великан поднялся и вышел из бара. Мне тоже здесь делать нечего. Я забрал деньги, расплатился с барменом, который смотрел на меня, как на чемпиона по тяжелой атлетике, и ушел.
При дуновении слабого ветерка я почувствовал зуд на лице, но не обращал на это внимания. Меня интересовал вопрос: кто следил за мной у ресторана, где мы с Ведой провели свой первый вечер? Кто звонил в бар, кто похитил и избил Вилли? Ни на один из этих вопросов я не мог ответить. Если все рассказать Джерри, он не поверит или, чего доброго, насторожится, а скорее всего, начнет острить по этому поводу. Я решил ничего ему не говорить. Странный город! Все в нем не так. Я рад, что мы сегодня уезжаем отсюда Но, может, за эти шесть лет вся страна с ума сошла?
Так, разговаривая сам с собой, я наткнулся на двери своего отеля и, нахлобучив шляпу на нос, вошел внутрь.
Стараясь не пугать своим видом окружающих, я проскользнул к столу администратора и попросил ключ.
Увидев мою физиономию, он отпрянул назад, словно ошпаренный кот.
— Что с вами, сэр?
— Ничего. Просто у вас слишком нахальная прислуга: запустила мне сэндвичем в глаз.
Его рот захлопнулся, и он снова окаменел.
Поднявшись к себе, я первым делом отправился в ванную и обследовал свой портрет. Ничего такого уж страшного обнаружить не удалось. Синяк под глазом, распухшее ухо, несколько ссадин на щеке и небольшая опухоль над левой бровью. Я скинул пиджак, галстук и промыл царапины. Процедура не из приятных. Но больше всего беспокоила боль в груди, которая теперь стала тупой и ноющей. Лучшим решением всех проблем явилась бы внутренняя примочка. Я так и сделал. Вернувшись в комнату, налил себе несколько капель джина «Бифитер» и начал колдовать над остальными бутылками. За спиной заскрипела дверь.
— Это ты, Джерри? — прохрипел я чахоточным голосом.
— Нет, не я, — ответил он, — это группа мексиканских беженцев, которые несколько недель не видели еды.
Он вошел в комнату, но я не оборачивался.
— Чем ты занимаешься?
— Алхимией. Пытаюсь сделать легкий коктейль из тяжелых напитков.
Я выпил состряпанное пойло и только после этого обернулся.
Джерри склонил голову набок и с любопытством разглядывал меня.
— Что с твоим лицом? — спросил он, налюбовавшись вволю.
— Ничего. Все это тетка Фанни, она точила о мою физиономию зубы.
— В каком смысле?
— Никаких двойных смыслов — как в Священном писании.
— Над тобой неплохо поработали…
— Если хочешь выразить сочувствие, повесь его в передней на гвоздик.
Он снял свой коричневый фетр и бросил шляпу на стол, после чего сел, вызвав негодующий скрип кресла.
— И все же, ты можешь объяснить, что произошло? — настаивал Джерри.
— Ерунда! Сцепился с бандой гангстеров, которые пытались ограбить банк…
— Зачем?
— Хотел войти в долю, а они отказались.
— Что?… Ах, да — шутка. О'кей! Напомни в выходной, я посмеюсь. Если у тебя игривое настроение, значит, ничего серьезного. Черт с тобой, ходи таким, если нравится.
— Ты, как всегда, великодушен. Хочешь выпить?
— Я хочу есть. Но тебя нельзя выводить на свет: опасно. Там ходят дети, нельзя наше будущее лишать дара речи. Придется заказать что-нибудь в номер.
— Ты прав, как всегда. Позаботься об этом, а я немного поваляюсь.
Я налил себе джина и прилег одетый на кушетку. Джерри позвонил дежурному и попросил принести сэндвичей. Затем, последовав моему примеру, он наполнил стакан спиртным.
— Ты прости, Джерри, но я сейчас лишь бесформенная масса вдавленных костей и сплющенных мускулов, так что не обращай на меня внимания.
— Дай мне свой носовой платок, кажется, я сейчас заплачу… Ты не забыл, что мы сегодня уезжаем, а точнее — через час?
— О'кей. Как раз часа мне хватит для того, чтобы поспать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51