Капитан мгновенно обшарил его, вытащил из бокового кармана куртки пистолет, сунул себе за ремень.
— Чего ж не отстреливался? — поинтересовался опер.
Парень, морщась от боли, сплюнул и злобно вскрикнул:
— А ты какое право имеешь шмалять? Мы ничего противозаконного не совершали!
— Ты убегал от представителя власти, несмотря на предупреждение.
Подошел Топков, доложил:
— Ушел второй в темноте.
Капитан кивнул на раненого:
— Этот не уйдет. Давай аптечку из наших «Жигулей».
Гена принес и протянул антисептику и бинты бандиту. Тот перевязался. Оперы, поддерживая его, отвели на дачу. Зажгли там свет, приковали парня наручниками на террасе.
Размотали одеяло с куля, брошенного бандитами. Внутри — труп. Еще одно тело уже было погружено в «уазик», а третий мертвец дожидался в гараже. Розыскники пошли осматривать дачу.
На ее втором этаже Кострецов закурил, выйдя на балкон, идущий из комнаты, где скрывался Белокрылов. Сказал Топкову:
— Засада на генерала на участке была. Он ее засек, вызвал спецбригадовцев. Те приголубили востряковских ножами, пулей. А мы с тобой захомутали их похоронную команду.
— С почтением уголовники относятся к смерти, — заметил Гена.
— Это единственно для них посильно духовное. Что-то и у этих полузверей в башке происходит, когда видят: тот, с кем жрал, пил, баб драл, деньги хапал, — совершенно без аппетита валяется. От озадаченности они и похороны любят устраивать шикарные. Напоследок угодить уже воняющему телу. А есть ли душа у братана, куда она отлетает — их не интересует.
Они спустились на террасу к прикованному бандиту. Кострецов сел напротив него и осведомился:
— Вован послал братков домой доставить?
— Не знаю никакого Вована, — сжав зубы, ответил парень.
— Я о бригадире вашем. Вы ж востряковские. У вас там кладбище знаменитое. Половина бандитской Москвы похоронена, да и взрывали уже его ветераны-афганцы, тоже уголовнички. Самое место там будет и твоим сегодняшним корешам. Как свиньям им тут глотки резали, мочили по всем правилам.
— Сука ментовская! — прошипел блатарь.
Кострецов приподнялся и ударил носком ботинка ему прямо в рану. Парень закричал от боли.
— Выбирай слова, падаль, — мрачно произнес капитан. — Как же вы, твари, обнаглели! Да я с тобой при этих трех трупах что хочу, то и сделаю. Могу на тебя их повесить, могу тебя вообще кончить, как при попытке к бегству. Так что отвечай мне вежливо, параша.
Парень затравленно глядел из-под низкого лба, мокрого от выступившего пота. Кострецов спросил:
— Вован вас послал?
— Он.
— Давно в его бригаде пашешь?
— С год, наверное.
Капитан протянул ему сигарету. Парень поглядел на кострецовские кулаки, подумал и взял. Капитан поднес зажигалку, рассуждая вслух:
— Архимандрита Феогена вы положили, но Сверчка потеряли. А теперь снова у вас неудача — три трупа. Это покруче всех ваших последних потерь. Неужели после всего этого Вован на бригадирстве останется?
— Такое не моего ума дело, — хмуро произнес бандит.
— Тебя как кличут?
— Матюха.
— Ты что, Матюха, тупой? — пристально взглянул Кострецов.
— Нет.
Кость опять вскочил и ударил его ногой в бедро. Матюха выронил сигарету, согнулся и закричал, затряс головой от дикой боли.
— Сигаретку-то подними, раз я тебя угостил, — тихо проговорил Кость.
Парень наклонился, подобрал бычок. Капитан продолжил как ни в чем не бывало:
— Недовольны должны быть паханы Вованом. Как ему выкручиваться? Или завал Феогена ему в большой зачет? Кто валил архимандрита Феогена Шкуркина в его квартире на Арбате?
Матюха, кусая от боли губы, пробормотал:
— Не был я в том деле. Там все на Воване было.
— Что — все?
— Ну, организовывал мокруху ту сам Вован, — мялся Матюха.
— Организовывал или сам Вован Феогена убивал?
Морда Матюхи исказилась.
— Да как я могу такое лепить, коли там не был!
— А мне протокол с твоих показаний не писать. Рассказывай, что в бригаде по этому поводу говорят.
Матюха задумался, повесив голову, придерживая рукой повязку на бедре, через бинт которой от ударов опера сочилась кровь. Наконец проговорил:
— Вован, конечно, того попа мочканул и большие бабки с его хаты снял. За попа ему была благодарность, а про бабки пока втихаря говорят.
— Это про тайники у Феогена, что ли?
— Во-во. Сверчок когда живой был, кому-то доказывал, что у попа по углам навалом насовано. А как Вован с попом разобрался, про те кубышки ни слуху ни духу.
— А Сверчок откуда знал?
— От Сверчка подосланная телка у попа жила.
Кострецов усмехнулся.
— У попа была собака, он ее любил… Ладно, тюха-Матюха. Вижу, что ты поумнел, более или менее прилично на вопросы отвечаешь. Мы с тобой еще побеседуем в отделении. Будешь нормально на мои вопросы отвечать, я, может быть, забуду, что пушку у тебя нашел. Как?
— Понял вас, — произнес Матюха прочувствованно.
Капитан позвал Топкова, сидевшего на крыльце во время допроса и не одобрявшего такого кострецовского рукоприкладства.
— Лейтенант, выдай Матюхе еще перевязаться. Выездную бригаду и труповозку из Москвы вызвал?
— Так точно.
Кость спустился с террасы во двор. Когда туда вышел Топков, сказал:
— По всему видно, что Вован убил Феогена. Никак не хотела мне этого Мариша выкладывать. Ну что ж, после того как и в недрах банды о Феогеновых тайниках заговорили, девушка может стать к своему возлюбленному покритичнее. Что у тебя по митрополиту Кирину Гоняеву?
— Недавно вернулся в Москву после командировки в Италию и пребывания на своей вилле в Швейцарии.
Кострецов посмотрел в черное небо над головой, бросил в траву окурок, затоптал его ногой. Произнес с уверенностью:
— Если митрополит был хозяином Феогена, мы о том и о новых его паханских делах просто так не узнаем. Как всегда, придется нащупывать очередных криминальных исполнителей замыслов церковников. Пора теперь мне как следует тряхнуть Маришку. Она и со своей стороны для того должна созреть.
Глава 4
На следующий день Кострецов позвонил Марише и назначил встречу около ее дома в своей машине, как и в прошлый раз.
Мариша появилась озабоченная, с сухим блеском в огромных глазах. Села рядом с капитаном на переднее сиденье и внезапно спросила:
— Наркоту сегодня принес?
— А как же! — воскликнул Кость, радуясь, что на этот раз не забыл запастись героином из каптерки.
Он протянул дозы, Мариша быстро сунула их в лифчик под блузкой. Произнесла с надрывом:
— Невмоготу чего-то.
— Хреновые у Вована дела, а? — сказал капитан. — Троих востряковских я вчера сам в морг отправлял.
— Не катит у Вована в последнее время. Меня насчет этого еще Сверчок предупреждал: как раз перед тем, как его шмальнули.
— Думаешь, от Вована намыливаться?
Мариша презрительно глянула на опера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
— Чего ж не отстреливался? — поинтересовался опер.
Парень, морщась от боли, сплюнул и злобно вскрикнул:
— А ты какое право имеешь шмалять? Мы ничего противозаконного не совершали!
— Ты убегал от представителя власти, несмотря на предупреждение.
Подошел Топков, доложил:
— Ушел второй в темноте.
Капитан кивнул на раненого:
— Этот не уйдет. Давай аптечку из наших «Жигулей».
Гена принес и протянул антисептику и бинты бандиту. Тот перевязался. Оперы, поддерживая его, отвели на дачу. Зажгли там свет, приковали парня наручниками на террасе.
Размотали одеяло с куля, брошенного бандитами. Внутри — труп. Еще одно тело уже было погружено в «уазик», а третий мертвец дожидался в гараже. Розыскники пошли осматривать дачу.
На ее втором этаже Кострецов закурил, выйдя на балкон, идущий из комнаты, где скрывался Белокрылов. Сказал Топкову:
— Засада на генерала на участке была. Он ее засек, вызвал спецбригадовцев. Те приголубили востряковских ножами, пулей. А мы с тобой захомутали их похоронную команду.
— С почтением уголовники относятся к смерти, — заметил Гена.
— Это единственно для них посильно духовное. Что-то и у этих полузверей в башке происходит, когда видят: тот, с кем жрал, пил, баб драл, деньги хапал, — совершенно без аппетита валяется. От озадаченности они и похороны любят устраивать шикарные. Напоследок угодить уже воняющему телу. А есть ли душа у братана, куда она отлетает — их не интересует.
Они спустились на террасу к прикованному бандиту. Кострецов сел напротив него и осведомился:
— Вован послал братков домой доставить?
— Не знаю никакого Вована, — сжав зубы, ответил парень.
— Я о бригадире вашем. Вы ж востряковские. У вас там кладбище знаменитое. Половина бандитской Москвы похоронена, да и взрывали уже его ветераны-афганцы, тоже уголовнички. Самое место там будет и твоим сегодняшним корешам. Как свиньям им тут глотки резали, мочили по всем правилам.
— Сука ментовская! — прошипел блатарь.
Кострецов приподнялся и ударил носком ботинка ему прямо в рану. Парень закричал от боли.
— Выбирай слова, падаль, — мрачно произнес капитан. — Как же вы, твари, обнаглели! Да я с тобой при этих трех трупах что хочу, то и сделаю. Могу на тебя их повесить, могу тебя вообще кончить, как при попытке к бегству. Так что отвечай мне вежливо, параша.
Парень затравленно глядел из-под низкого лба, мокрого от выступившего пота. Кострецов спросил:
— Вован вас послал?
— Он.
— Давно в его бригаде пашешь?
— С год, наверное.
Капитан протянул ему сигарету. Парень поглядел на кострецовские кулаки, подумал и взял. Капитан поднес зажигалку, рассуждая вслух:
— Архимандрита Феогена вы положили, но Сверчка потеряли. А теперь снова у вас неудача — три трупа. Это покруче всех ваших последних потерь. Неужели после всего этого Вован на бригадирстве останется?
— Такое не моего ума дело, — хмуро произнес бандит.
— Тебя как кличут?
— Матюха.
— Ты что, Матюха, тупой? — пристально взглянул Кострецов.
— Нет.
Кость опять вскочил и ударил его ногой в бедро. Матюха выронил сигарету, согнулся и закричал, затряс головой от дикой боли.
— Сигаретку-то подними, раз я тебя угостил, — тихо проговорил Кость.
Парень наклонился, подобрал бычок. Капитан продолжил как ни в чем не бывало:
— Недовольны должны быть паханы Вованом. Как ему выкручиваться? Или завал Феогена ему в большой зачет? Кто валил архимандрита Феогена Шкуркина в его квартире на Арбате?
Матюха, кусая от боли губы, пробормотал:
— Не был я в том деле. Там все на Воване было.
— Что — все?
— Ну, организовывал мокруху ту сам Вован, — мялся Матюха.
— Организовывал или сам Вован Феогена убивал?
Морда Матюхи исказилась.
— Да как я могу такое лепить, коли там не был!
— А мне протокол с твоих показаний не писать. Рассказывай, что в бригаде по этому поводу говорят.
Матюха задумался, повесив голову, придерживая рукой повязку на бедре, через бинт которой от ударов опера сочилась кровь. Наконец проговорил:
— Вован, конечно, того попа мочканул и большие бабки с его хаты снял. За попа ему была благодарность, а про бабки пока втихаря говорят.
— Это про тайники у Феогена, что ли?
— Во-во. Сверчок когда живой был, кому-то доказывал, что у попа по углам навалом насовано. А как Вован с попом разобрался, про те кубышки ни слуху ни духу.
— А Сверчок откуда знал?
— От Сверчка подосланная телка у попа жила.
Кострецов усмехнулся.
— У попа была собака, он ее любил… Ладно, тюха-Матюха. Вижу, что ты поумнел, более или менее прилично на вопросы отвечаешь. Мы с тобой еще побеседуем в отделении. Будешь нормально на мои вопросы отвечать, я, может быть, забуду, что пушку у тебя нашел. Как?
— Понял вас, — произнес Матюха прочувствованно.
Капитан позвал Топкова, сидевшего на крыльце во время допроса и не одобрявшего такого кострецовского рукоприкладства.
— Лейтенант, выдай Матюхе еще перевязаться. Выездную бригаду и труповозку из Москвы вызвал?
— Так точно.
Кость спустился с террасы во двор. Когда туда вышел Топков, сказал:
— По всему видно, что Вован убил Феогена. Никак не хотела мне этого Мариша выкладывать. Ну что ж, после того как и в недрах банды о Феогеновых тайниках заговорили, девушка может стать к своему возлюбленному покритичнее. Что у тебя по митрополиту Кирину Гоняеву?
— Недавно вернулся в Москву после командировки в Италию и пребывания на своей вилле в Швейцарии.
Кострецов посмотрел в черное небо над головой, бросил в траву окурок, затоптал его ногой. Произнес с уверенностью:
— Если митрополит был хозяином Феогена, мы о том и о новых его паханских делах просто так не узнаем. Как всегда, придется нащупывать очередных криминальных исполнителей замыслов церковников. Пора теперь мне как следует тряхнуть Маришку. Она и со своей стороны для того должна созреть.
Глава 4
На следующий день Кострецов позвонил Марише и назначил встречу около ее дома в своей машине, как и в прошлый раз.
Мариша появилась озабоченная, с сухим блеском в огромных глазах. Села рядом с капитаном на переднее сиденье и внезапно спросила:
— Наркоту сегодня принес?
— А как же! — воскликнул Кость, радуясь, что на этот раз не забыл запастись героином из каптерки.
Он протянул дозы, Мариша быстро сунула их в лифчик под блузкой. Произнесла с надрывом:
— Невмоготу чего-то.
— Хреновые у Вована дела, а? — сказал капитан. — Троих востряковских я вчера сам в морг отправлял.
— Не катит у Вована в последнее время. Меня насчет этого еще Сверчок предупреждал: как раз перед тем, как его шмальнули.
— Думаешь, от Вована намыливаться?
Мариша презрительно глянула на опера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70