— Я-то, в отличие от вас, мертвецов до жути боюсь. А тут, как сова появилась, сразу Кулька вспомнил. Предупреждал он меня: «Не рядись, говорил, в нежить, накличешь ненароком».
— Какая сова? — Власорук почесал пузо, точно отобедать той птицей собрался.
— А бес её знает. Но только я представление начал, она и явилась. Следила будто за мной. Жуть!
Он повертел в руке последнюю гривну.
— Вот чёрт! Одна лишняя получается.
— Пойди, верни людям, — предложил Быстроног.
— Но-но! — возмутился Рыжий. — Если вы, колючки овражные, понятия не имеете в ценностях человеческих, так я лучше себе заберу.
— Нет уж, — возразил Власорук. — Договорились поровну, так дели теперь.
Едва успев сказать, он вдруг подпрыгнул, словно ужаленный, и кувыркнулся в сторону. Мерзкая тварь размером с лисицу или чуть больше, бросилась на него из высокой травы.
Быстроног не растерялся, приложил по морде тем, что было в руках. Серебряное блюдо отозвалось гулом. Тварь отлетела на сажень-другую, но ущерба не понесла. За мгновение перед новым броском все трое успели её рассмотреть.
Мерзкая — не то слово. Жутью неземной повеяло от бестии. Каждый пупырышек на её склизкой коже, казалось, яд источал. Хвост раздвоенный полоскался в траве, добавляя цепенящего страха. А зубы…
— В здешних лесах такие не водятся, — заметил Быстроног, вытаскивая нож.
— А в каких водятся? — хмыкнул Власорук.
Глянув на лес, словно оценивая возможности дебрей породить подобных уродов, закричал:
— Да там их целая стая!
— Ах, ты! — Рыжий вскочил. — Накаркал Кулёк!
Два десятка тварей выбежали на поляну и, прикрываясь высокой травой, пошуршали к приятелям. Вурды выступили навстречу, а Рыжий принялся лихорадочно запихивать добро обратно в мешок.
— Что ж они, из одних сухожилий с хрящами состоят? — ругался Быстроног, кромсая всё ту же первую бестию. Та умирать не спешила. Норовила куснуть вурда в руку и только природная быстрота спасала его от острых зубов.
— Люди говорят, на похлёбку хорошо, когда хрящей много, — пыхтел рядом Власорук, тщетно пытаясь прикончить вторую тварь.
По какой-то неведомой причине, остальные не спешили бросаться на помощь товаркам. Встав в сторонке, они следили за схваткой и, казалось, были растеряны, словно появление живого препятствия не входило в их первоначальные замыслы. Вроде как шла себе стая своею дорогой, а тут, на тебе — вурды! А с другой стороны и отступать, обходить неожиданного врага, бестии явно не собирались. Замерли и наблюдали.
Собрав драгоценности, Рыжий вытащил саблю и присоединился к товарищам.
— Хрящи, говорите? Жилы? Ладно хоть из чего-то они состоят. Я уж испугался, не могилы ли разорённые их призвали?
— Может и могилы, — спокойно заметил Власорук.
— Вот же, и нож затупился, — посетовал Быстроног. — Не напасёшься на них ножей-то.
Власорук как раз исхитрился и прикончил тварь. По крайней мере та лежала недвижно.
— Сбоку, в ладони примерно от хвоста бей, — посоветовал он приятелю. — Там плоть помягче.
Совет пришёлся кстати. Быстроног умертвил бестию одним точным ударом. Правда под конец едва не лишился руки, но успел отдёрнуть прежде чем зубастая пасть сомкнулась в последний раз. Теперь вурд вертел головой в поисках нового противника.
Нет бы приятелям прислушаться к Рыжему, который требовал немедленно отступить в сторону. Куда там! Обоих уже захватила битва и они поджидали основную стаю с неизменными своими наглыми ухмылками. Всё-то им нипочём.
Озадаченные до сих пор бестии восприняли вурдовы взоры как приглашение к драке. Рванулись скопом, но, видимо памятуя о судьбе собратьев, зашли осторожно с трёх сторон плотным строем. Попробуй теперь дотянуться до уязвимого места — как раз локтем в соседнюю пасть угодишь.
Вурды привычно завертели ножами, не столько нападая, сколько удерживая двухвостых на расстоянии. Рыжий, лупя саблей, словно дубиной, крыл приятелей на чём свет стоит.
— И что теперь делать будем, нехристи вы блохастые? Сказал же уходить надо. Куда вы полезли?
— Ты сабелькой-то полегче размахивай, — огрызнулся Власорук. — А то заденешь кого из нас ненароком.
— Да вас, бороды боярские, порубить на заплатки мало.
Свистнула стрела. Одна из двухвостых бестий кувыркнулась и осталась лежать в траве. Вторая стрела, прилетев мигом позже, выбила соседнюю тварь. Используя расстройство вражеских рядов, Власорук умудрился прибить ещё одного противника. Остальные решили вдруг отступить. Дружно попятились и скрылись среди деревьев.
С противоположенной стороны на поляну выехали две всадницы. Не просто всадницы — овды. Одной из них оказалась Эрвела. Во второй Рыжий узнал ту самую девушку, что некогда вогнала его в краску. Вурды тоже узнали молодою овду. Именно её они вытащили из крысиных зубов во время памятной битвы на переправе.
— Долг платежом красен, — заметила овда.
Эрвела, не слезая с коня, молча разглядывала убитых врагов. Даже не кивнула знакомцам.
— Как вы нашли нас? — спросил Рыжий у молодой овды.
— Сова-подружка подсказала, где искать.
— Проклятье! Так это ваша сова меня так напугала?
— Она не наша, — поправила девушка. — Она своя собственная.
— Что-то случилось? — Власорук как всегда первым уловил суть дела. — Вы же не просто так появились здесь долги возвращать?
— Не просто, — согласилась девушка и взглянула на владычицу.
— Пока не случилось, — заговорила та, наконец. — Но скоро, полагаю, случится. Соколу может потребоваться ваша помощь. И не только Соколу.
А её подруга добавила:
— Отовсюду твари полезли. Дыр столько открылась, земля что твоё решето. Но твари не главное…
Между тем Эрвела выкрикнула какое-то слово, и три лошади выбрались из леса. Вурды фыркнули одновременно с животными. Недолюбливали они друг друга.
Мещера. Три дня спустя.
В заведении Байборея к вурдам уже привыкли, а вот владычица лесных дев, появилась на людях впервые. Впрочем в суматохе последних дней, когда колдуны шастали по Мещёрску, будто по своей вотчине, народ уже перестал удивляться чему-либо. Поэтому на приход странной ватажки мало кто обратил внимание.
Вурды, те сразу к хозяину поспешили пивком угостится, а Рыжий вслед за Эрвелой подсел разговоры послушать. Колдуны теперь подолгу просиживали в корчме. Не штаны просиживали — делом занимались.
— Ты уверен? — спрашивал Ушан какого-то кормщика. — Этот вой удалялся в полуденном направлении?
— Точно так, господин хороший, — говорил подвыпивший парень. — Почему я запомнил — на полудень церква стояла белая, с крестом поломанным. Так там само по себе било ударило, когда вся эта жуть в ту сторону подалась. Ну и перепугались мы тогда…
— И вой стих? — спросил Ушан.
— Что? А, да, стих, — согласился собеседник. — Но не сразу…
— А когда?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
— Какая сова? — Власорук почесал пузо, точно отобедать той птицей собрался.
— А бес её знает. Но только я представление начал, она и явилась. Следила будто за мной. Жуть!
Он повертел в руке последнюю гривну.
— Вот чёрт! Одна лишняя получается.
— Пойди, верни людям, — предложил Быстроног.
— Но-но! — возмутился Рыжий. — Если вы, колючки овражные, понятия не имеете в ценностях человеческих, так я лучше себе заберу.
— Нет уж, — возразил Власорук. — Договорились поровну, так дели теперь.
Едва успев сказать, он вдруг подпрыгнул, словно ужаленный, и кувыркнулся в сторону. Мерзкая тварь размером с лисицу или чуть больше, бросилась на него из высокой травы.
Быстроног не растерялся, приложил по морде тем, что было в руках. Серебряное блюдо отозвалось гулом. Тварь отлетела на сажень-другую, но ущерба не понесла. За мгновение перед новым броском все трое успели её рассмотреть.
Мерзкая — не то слово. Жутью неземной повеяло от бестии. Каждый пупырышек на её склизкой коже, казалось, яд источал. Хвост раздвоенный полоскался в траве, добавляя цепенящего страха. А зубы…
— В здешних лесах такие не водятся, — заметил Быстроног, вытаскивая нож.
— А в каких водятся? — хмыкнул Власорук.
Глянув на лес, словно оценивая возможности дебрей породить подобных уродов, закричал:
— Да там их целая стая!
— Ах, ты! — Рыжий вскочил. — Накаркал Кулёк!
Два десятка тварей выбежали на поляну и, прикрываясь высокой травой, пошуршали к приятелям. Вурды выступили навстречу, а Рыжий принялся лихорадочно запихивать добро обратно в мешок.
— Что ж они, из одних сухожилий с хрящами состоят? — ругался Быстроног, кромсая всё ту же первую бестию. Та умирать не спешила. Норовила куснуть вурда в руку и только природная быстрота спасала его от острых зубов.
— Люди говорят, на похлёбку хорошо, когда хрящей много, — пыхтел рядом Власорук, тщетно пытаясь прикончить вторую тварь.
По какой-то неведомой причине, остальные не спешили бросаться на помощь товаркам. Встав в сторонке, они следили за схваткой и, казалось, были растеряны, словно появление живого препятствия не входило в их первоначальные замыслы. Вроде как шла себе стая своею дорогой, а тут, на тебе — вурды! А с другой стороны и отступать, обходить неожиданного врага, бестии явно не собирались. Замерли и наблюдали.
Собрав драгоценности, Рыжий вытащил саблю и присоединился к товарищам.
— Хрящи, говорите? Жилы? Ладно хоть из чего-то они состоят. Я уж испугался, не могилы ли разорённые их призвали?
— Может и могилы, — спокойно заметил Власорук.
— Вот же, и нож затупился, — посетовал Быстроног. — Не напасёшься на них ножей-то.
Власорук как раз исхитрился и прикончил тварь. По крайней мере та лежала недвижно.
— Сбоку, в ладони примерно от хвоста бей, — посоветовал он приятелю. — Там плоть помягче.
Совет пришёлся кстати. Быстроног умертвил бестию одним точным ударом. Правда под конец едва не лишился руки, но успел отдёрнуть прежде чем зубастая пасть сомкнулась в последний раз. Теперь вурд вертел головой в поисках нового противника.
Нет бы приятелям прислушаться к Рыжему, который требовал немедленно отступить в сторону. Куда там! Обоих уже захватила битва и они поджидали основную стаю с неизменными своими наглыми ухмылками. Всё-то им нипочём.
Озадаченные до сих пор бестии восприняли вурдовы взоры как приглашение к драке. Рванулись скопом, но, видимо памятуя о судьбе собратьев, зашли осторожно с трёх сторон плотным строем. Попробуй теперь дотянуться до уязвимого места — как раз локтем в соседнюю пасть угодишь.
Вурды привычно завертели ножами, не столько нападая, сколько удерживая двухвостых на расстоянии. Рыжий, лупя саблей, словно дубиной, крыл приятелей на чём свет стоит.
— И что теперь делать будем, нехристи вы блохастые? Сказал же уходить надо. Куда вы полезли?
— Ты сабелькой-то полегче размахивай, — огрызнулся Власорук. — А то заденешь кого из нас ненароком.
— Да вас, бороды боярские, порубить на заплатки мало.
Свистнула стрела. Одна из двухвостых бестий кувыркнулась и осталась лежать в траве. Вторая стрела, прилетев мигом позже, выбила соседнюю тварь. Используя расстройство вражеских рядов, Власорук умудрился прибить ещё одного противника. Остальные решили вдруг отступить. Дружно попятились и скрылись среди деревьев.
С противоположенной стороны на поляну выехали две всадницы. Не просто всадницы — овды. Одной из них оказалась Эрвела. Во второй Рыжий узнал ту самую девушку, что некогда вогнала его в краску. Вурды тоже узнали молодою овду. Именно её они вытащили из крысиных зубов во время памятной битвы на переправе.
— Долг платежом красен, — заметила овда.
Эрвела, не слезая с коня, молча разглядывала убитых врагов. Даже не кивнула знакомцам.
— Как вы нашли нас? — спросил Рыжий у молодой овды.
— Сова-подружка подсказала, где искать.
— Проклятье! Так это ваша сова меня так напугала?
— Она не наша, — поправила девушка. — Она своя собственная.
— Что-то случилось? — Власорук как всегда первым уловил суть дела. — Вы же не просто так появились здесь долги возвращать?
— Не просто, — согласилась девушка и взглянула на владычицу.
— Пока не случилось, — заговорила та, наконец. — Но скоро, полагаю, случится. Соколу может потребоваться ваша помощь. И не только Соколу.
А её подруга добавила:
— Отовсюду твари полезли. Дыр столько открылась, земля что твоё решето. Но твари не главное…
Между тем Эрвела выкрикнула какое-то слово, и три лошади выбрались из леса. Вурды фыркнули одновременно с животными. Недолюбливали они друг друга.
Мещера. Три дня спустя.
В заведении Байборея к вурдам уже привыкли, а вот владычица лесных дев, появилась на людях впервые. Впрочем в суматохе последних дней, когда колдуны шастали по Мещёрску, будто по своей вотчине, народ уже перестал удивляться чему-либо. Поэтому на приход странной ватажки мало кто обратил внимание.
Вурды, те сразу к хозяину поспешили пивком угостится, а Рыжий вслед за Эрвелой подсел разговоры послушать. Колдуны теперь подолгу просиживали в корчме. Не штаны просиживали — делом занимались.
— Ты уверен? — спрашивал Ушан какого-то кормщика. — Этот вой удалялся в полуденном направлении?
— Точно так, господин хороший, — говорил подвыпивший парень. — Почему я запомнил — на полудень церква стояла белая, с крестом поломанным. Так там само по себе било ударило, когда вся эта жуть в ту сторону подалась. Ну и перепугались мы тогда…
— И вой стих? — спросил Ушан.
— Что? А, да, стих, — согласился собеседник. — Но не сразу…
— А когда?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86