И добавил, что жизнь потеряла для него интерес и он за нее не цепляется. Он не отрицал, что влюблен в Беату, но поскольку вместе им жить все равно не суждено — вряд ли она отделается меньше чем десятью — пятнадцатью годами, — то лучше уж вообще не жить…
На Тибора надели наручники и увели к машине. Майор Балинт велел привести Беату. Та сразу же попросила сигарету и с жадностью начала курить. Взгляд у нее был испуганный, движения неуверенные.
— Меня повезут куда-то? — спросила она.
— В Будапешт. Вся ваша группа провалилась, гражданка Кюрти, — сказал майор. — Теперь ваша судьба будет зависеть от того, как вы себя будете вести.
— Сколько лет мне могут дать?
— Это определит суд. Вынося приговор, суд обычно все взвешивает и все принимает во внимание. Если обвиняемый своими показаниями помогал следствию, это засчитывается в его пользу как смягчающее вину обстоятельство. В таком случае можно отделаться всего несколькими годами. А для женщины это много значит. Скажите, кто, по-вашему, убил Меннеля?
Беата чувствовала, что наступает самый тяжелый, самый трагический час в ее жизни. До этого она жила легко и бездумно, лгала Меннелю, лгала Гезе, своим родителям — всем, даже самой себе.
Она повернулась к Балинту:
— Если я во всем честно признаюсь, это зачтется в мою пользу?
— Разумеется.
— Хорошо. Я расскажу все, что знаю. Спрашивайте!
— Кто убил Виктора Меннеля?
— У меня нет доказательств, но я убеждена, что его убил мой жених, Геза Салаи.
— И вы могли бы повторить это при нем?
— Пожалуйста, сделайте нам очную ставку, я скажу. Когда он отнял у меня письмо Виктора Меннеля и избил меня, он так и заявил, что убьет Меннеля, если я не порву с ним. Геза силен, как буйвол, и страшно ревнив.
Майор Балинт распорядился, чтобы привели Гезу Салаи.
Вечером, около восьми, когда Шалго, вконец измученный после трех беспокойных дней, ушедших на поиски виллы в Фюреде, уже собирался лечь спать, неожиданно зазвонил «прямой» телефон полковника Кары.
— Эмед-шестнадцать, — сняв трубку, ответил Шалго.
На другом конце провода хрипловатый мужской голос по-французски спросил:
— Полковник Кара?
— Нет, полковник в Будапеште и вернется только завтра, а может, даже и послезавтра.
— Как же быть? Мне нужно было бы срочно переговорить с ним.
Шалго поманил Лизу и показал ей на другой аппарат. Лиза, быстро сняв трубку, начала о чем-то шепотом договариваться с телефонисткой местной станции. Между тем сам Шалго продолжал разговор с неизвестным обладателем хрипловатого баритона, посоветовав ему связаться по междугородному телефону с министерством внутренних дел в Будапеште.
— Если, конечно, полковник еще не уехал домой, — добавил он и спросил: — Вы откуда сейчас звоните?
— Из Кестхея.
— Тогда вот вам мой совет: обратитесь в отделение милиции, у них есть прямая телефонная связь с министерством.
— Боюсь, что будет слишком поздно, — усомнился баритон. — Нужно немедленно принять меры! Скажите, а полковник, уезжая, не оставил заместителя?
— Оставил. Я его заместитель. Меня зовут Оскар Шалго.
— Тогда нам с вами нужно немедленно встретиться. Мое имя Пьер Монтье. Я французский гражданин, турист. Проживаю в Эмеде, в отеле «Русалка» с пятнадцатого июля. В Кестхей поехал на несколько дней.
— Понятно, — сказал Шалго. — Чем могу служить?
— Я могу встретиться с вами?
— Когда и где?
— В Шиофоке, в баре отеля «Европа». На моих часах сейчас минут пять девятого. Если я сейчас же выеду, в десять я уже буду в Шиофоке. В десять подойдет?
— Хорошо. Но как я вас узнаю?
— Очень просто. Скажете официанту, что ищете меня.
— Пожалуйста, повторите ваше имя.
— Пьер Монтье.
— Понял. Хорошо. О чем примерно пойдет речь?
— Я покажу вам убийцу Виктора Меннеля. Некоего господина Эриха Фокса.
— Эриха Фокса? Вы шутите, мсье. Фокс выехал за пределы Венгрии еще двадцатого июля.
— Двадцатого выехал, а вчера возвратился. И утром снова уедет, если вы не арестуете его сегодня же ночью.
Пьер Монтье положил трубку.
Итак, в десять в Шиофоке.
Шалго повернулся к Лизе, тщетно пытавшейся через центральную соединиться с каким-то абонентом. Однако нужный номер был все время занят.
— Не надо, звездочка моя, — остановил жену Шалго. — Лучше попроси девушку соединить меня с отелем.
В отеле «Русалка» ответила дежурный администратор Аги Добран, хорошая знакомая Оскара Шалго.
— Скажите, Аги, проживает ли у вас некий Пьер Монтье, француз?
— Да. Уже недели полторы. Но вчера он уехал на несколько дней в Кестхей. Журналист, умница. И такой красавчик.
— Вроде меня, — кисло пошутил старый детектив.
— Я, правда, подумала сейчас о Жане Габене, — призналась Аги из отеля «Русалка». — А что, сейчас в моде иностранцы? Вот, например, майор Балинт тоже почему-то недавно очень интересовался каким-то Эрихом Фоксом.
— Майор Балинт?
— Да.
— А вам что-нибудь об этом Фоксе известно?
— А как же! Вчера он возвратился из Мюнхена, заплатил по счету, сел в машину и снова куда-то укатил. Кажется, в Шиофок. А я с самого обеда разыскиваю майора Балинта и нигде не могу его найти. Если вы случайно увидите его, передайте, пожалуйста, что Фокс вернулся.
— Обязательно передам. Спасибо. Доброй вам ночи.
— Чем дальше, тем веселее! — кладя трубку, сказал Шалго жене. — Если Кара не позвонит, придется мне самому ехать в Шиофок.
Лиза вышла из комнаты, но, когда минуту спустя она возвратилась, Оскар с кем-то беседовал по телефону:
— Спасибо, Пети. Доложи поскорее полковнику. Конечно, подожду. Да, в Шиофоке, в ресторане.
Он положил трубку и весело взглянул на жену.
— Ну что ж, милая, Оскар Шалго выезжает в свет. Давай мне самые элегантные носки.
14
Казмер сидел у камина и читал свежий номер журнала, когда в дверь постучали и вежливый голос Хубера спросил:
— Можно? Я не помешаю вам, господин инженер?
— Нет, отчего же? Входите, садитесь.
Хубер сел в кресло, затем, кинув быстрый взгляд на журнал в руках хозяина, спросил:
— Художественной литературой интересуетесь?
— Да, когда время есть, читаю с удовольствием. Больше всего меня занимает вопрос, как меняются язык и содержание художественных произведений в ходе технической революции.
— И что же? Меняются?
— В известном смысле — да. Пока, увы, это влияние одностороннее. Писатели дружно пытаются доказать, что техника порождает отчужденность человека, убивает в нем гуманное отношение к жизни, к ее проявлениям. Между тем речь идет о более сложных влияниях совсем иного рода. Могу я вам что-нибудь предложить?
— Нет, господин инженер, спасибо. Ужин был отличным. А пить я не буду, так как мне скоро ехать.
— Все в порядке? — спросил Казмер, закуривая сигарету.
— О да. Должен сказать, что полковник Кара истинный джентльмен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
На Тибора надели наручники и увели к машине. Майор Балинт велел привести Беату. Та сразу же попросила сигарету и с жадностью начала курить. Взгляд у нее был испуганный, движения неуверенные.
— Меня повезут куда-то? — спросила она.
— В Будапешт. Вся ваша группа провалилась, гражданка Кюрти, — сказал майор. — Теперь ваша судьба будет зависеть от того, как вы себя будете вести.
— Сколько лет мне могут дать?
— Это определит суд. Вынося приговор, суд обычно все взвешивает и все принимает во внимание. Если обвиняемый своими показаниями помогал следствию, это засчитывается в его пользу как смягчающее вину обстоятельство. В таком случае можно отделаться всего несколькими годами. А для женщины это много значит. Скажите, кто, по-вашему, убил Меннеля?
Беата чувствовала, что наступает самый тяжелый, самый трагический час в ее жизни. До этого она жила легко и бездумно, лгала Меннелю, лгала Гезе, своим родителям — всем, даже самой себе.
Она повернулась к Балинту:
— Если я во всем честно признаюсь, это зачтется в мою пользу?
— Разумеется.
— Хорошо. Я расскажу все, что знаю. Спрашивайте!
— Кто убил Виктора Меннеля?
— У меня нет доказательств, но я убеждена, что его убил мой жених, Геза Салаи.
— И вы могли бы повторить это при нем?
— Пожалуйста, сделайте нам очную ставку, я скажу. Когда он отнял у меня письмо Виктора Меннеля и избил меня, он так и заявил, что убьет Меннеля, если я не порву с ним. Геза силен, как буйвол, и страшно ревнив.
Майор Балинт распорядился, чтобы привели Гезу Салаи.
Вечером, около восьми, когда Шалго, вконец измученный после трех беспокойных дней, ушедших на поиски виллы в Фюреде, уже собирался лечь спать, неожиданно зазвонил «прямой» телефон полковника Кары.
— Эмед-шестнадцать, — сняв трубку, ответил Шалго.
На другом конце провода хрипловатый мужской голос по-французски спросил:
— Полковник Кара?
— Нет, полковник в Будапеште и вернется только завтра, а может, даже и послезавтра.
— Как же быть? Мне нужно было бы срочно переговорить с ним.
Шалго поманил Лизу и показал ей на другой аппарат. Лиза, быстро сняв трубку, начала о чем-то шепотом договариваться с телефонисткой местной станции. Между тем сам Шалго продолжал разговор с неизвестным обладателем хрипловатого баритона, посоветовав ему связаться по междугородному телефону с министерством внутренних дел в Будапеште.
— Если, конечно, полковник еще не уехал домой, — добавил он и спросил: — Вы откуда сейчас звоните?
— Из Кестхея.
— Тогда вот вам мой совет: обратитесь в отделение милиции, у них есть прямая телефонная связь с министерством.
— Боюсь, что будет слишком поздно, — усомнился баритон. — Нужно немедленно принять меры! Скажите, а полковник, уезжая, не оставил заместителя?
— Оставил. Я его заместитель. Меня зовут Оскар Шалго.
— Тогда нам с вами нужно немедленно встретиться. Мое имя Пьер Монтье. Я французский гражданин, турист. Проживаю в Эмеде, в отеле «Русалка» с пятнадцатого июля. В Кестхей поехал на несколько дней.
— Понятно, — сказал Шалго. — Чем могу служить?
— Я могу встретиться с вами?
— Когда и где?
— В Шиофоке, в баре отеля «Европа». На моих часах сейчас минут пять девятого. Если я сейчас же выеду, в десять я уже буду в Шиофоке. В десять подойдет?
— Хорошо. Но как я вас узнаю?
— Очень просто. Скажете официанту, что ищете меня.
— Пожалуйста, повторите ваше имя.
— Пьер Монтье.
— Понял. Хорошо. О чем примерно пойдет речь?
— Я покажу вам убийцу Виктора Меннеля. Некоего господина Эриха Фокса.
— Эриха Фокса? Вы шутите, мсье. Фокс выехал за пределы Венгрии еще двадцатого июля.
— Двадцатого выехал, а вчера возвратился. И утром снова уедет, если вы не арестуете его сегодня же ночью.
Пьер Монтье положил трубку.
Итак, в десять в Шиофоке.
Шалго повернулся к Лизе, тщетно пытавшейся через центральную соединиться с каким-то абонентом. Однако нужный номер был все время занят.
— Не надо, звездочка моя, — остановил жену Шалго. — Лучше попроси девушку соединить меня с отелем.
В отеле «Русалка» ответила дежурный администратор Аги Добран, хорошая знакомая Оскара Шалго.
— Скажите, Аги, проживает ли у вас некий Пьер Монтье, француз?
— Да. Уже недели полторы. Но вчера он уехал на несколько дней в Кестхей. Журналист, умница. И такой красавчик.
— Вроде меня, — кисло пошутил старый детектив.
— Я, правда, подумала сейчас о Жане Габене, — призналась Аги из отеля «Русалка». — А что, сейчас в моде иностранцы? Вот, например, майор Балинт тоже почему-то недавно очень интересовался каким-то Эрихом Фоксом.
— Майор Балинт?
— Да.
— А вам что-нибудь об этом Фоксе известно?
— А как же! Вчера он возвратился из Мюнхена, заплатил по счету, сел в машину и снова куда-то укатил. Кажется, в Шиофок. А я с самого обеда разыскиваю майора Балинта и нигде не могу его найти. Если вы случайно увидите его, передайте, пожалуйста, что Фокс вернулся.
— Обязательно передам. Спасибо. Доброй вам ночи.
— Чем дальше, тем веселее! — кладя трубку, сказал Шалго жене. — Если Кара не позвонит, придется мне самому ехать в Шиофок.
Лиза вышла из комнаты, но, когда минуту спустя она возвратилась, Оскар с кем-то беседовал по телефону:
— Спасибо, Пети. Доложи поскорее полковнику. Конечно, подожду. Да, в Шиофоке, в ресторане.
Он положил трубку и весело взглянул на жену.
— Ну что ж, милая, Оскар Шалго выезжает в свет. Давай мне самые элегантные носки.
14
Казмер сидел у камина и читал свежий номер журнала, когда в дверь постучали и вежливый голос Хубера спросил:
— Можно? Я не помешаю вам, господин инженер?
— Нет, отчего же? Входите, садитесь.
Хубер сел в кресло, затем, кинув быстрый взгляд на журнал в руках хозяина, спросил:
— Художественной литературой интересуетесь?
— Да, когда время есть, читаю с удовольствием. Больше всего меня занимает вопрос, как меняются язык и содержание художественных произведений в ходе технической революции.
— И что же? Меняются?
— В известном смысле — да. Пока, увы, это влияние одностороннее. Писатели дружно пытаются доказать, что техника порождает отчужденность человека, убивает в нем гуманное отношение к жизни, к ее проявлениям. Между тем речь идет о более сложных влияниях совсем иного рода. Могу я вам что-нибудь предложить?
— Нет, господин инженер, спасибо. Ужин был отличным. А пить я не буду, так как мне скоро ехать.
— Все в порядке? — спросил Казмер, закуривая сигарету.
— О да. Должен сказать, что полковник Кара истинный джентльмен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68