!
— Нет, господин инженер. Я в своем уме и знаю, что говорю. Меннель был шпионом. Я выдал венгерским органам двенадцать его агентов, но о тринадцатом умолчал.
Казмер покачнулся, как от неожиданного удара:
— Вы хотите сказать, что…
— Именно это, господин инженер, — подтвердил Хубер. — Тринадцатый агент Виктора Меннеля — ваша мать, госпожа Бланка Табори.
— Вы соображаете, что говорите, — с угрозой в голосе произнес Казмер.
— Факты, только факты, господин инженер.
— Это неправда! — воскликнул Казмер. — И не может быть правдой.
— Правда. Я могу доказать. — Хубера охватило волнение, но он тут же сумел совладать с ним. — Скажите, господин инженер, а что, собственно говоря, вы знаете о своей матери?
— Все. Мама всегда была со мной откровенна.
— Господин инженер, — остановил его Хубер, — я хотел бы в таком случае, чтобы вы меня выслушали. Это в ваших интересах. Но прошу вас, как это ни трудно, держать себя в руках и отнестись ко всему, что вы сейчас услышите, объективно. Вам известно, что госпожа Бланка и господин Матэ Табори очень любят друг друга. Так их воспитали родители. Они готовы пойти на любую жертву один ради другого. Это-то и стало причиной многих событий.
— Я все знаю и без вас, — раздраженно прервал Хубера Казмер.
— Матэ Табори — человек левых взгля…
— И это мне известно. Говорите, пожалуйста, по существу.
— Я понимаю вашу нервозность, господин инженер, но прошу вас дослушать меня до конца, даже если я буду говорить о вещах, на первый взгляд вам знакомых. Бланка Табори политикой не занимается. Характер у нее не очень уравновешенный, не то что у ее брата. В сороковом году она познакомилась с капитаном венгерского генштаба Кароем Моноштори-Мюллером. Знакомство их переросло в любовь. Бланка написала об этом брату в Данию и вскоре получила ответ. Матэ Табори успел собрать через своих будапештских друзей сведения о Моноштори. Оказалось, что это омерзительнейший тип: ни во что не верящий циник, фашист из той категории военных наемников, которые готовы служить любому, кто хорошо платит. Однако госпожа Бланка не согласилась с таким мнением о своем избраннике. Тогда Матэ Табори поставил вопрос ребром: либо он, либо Моноштори. Уступая брату, Бланка для виду порвала с Моноштори, но тайком они продолжали встречаться. Тем временем в Дании нацисты арестовали Матэ Табори и его жену. Супруги Табори попали в концлагерь. Теперь уже начальство Моноштори-Мюллера потребовало, чтобы он порвал с Бланкой. Но капитан тоже любил девушку и хотел жениться на ней. Однако и он не получил на это разрешения. Более того, командование отправило его на фронт. Моноштори был в ярости. Он вымещал свою злобу на местных жителях оккупированных стран. С Бланкой он вел тайную переписку. Ей импонировала его преданность. Но она не знала о его злодеяниях, зверствах на фронте и в прифронтовой полосе. Затем началось отступление фашистов. Во время боев в Задунайском крае Моноштори в ссоре убил немецкого генерала.
— За что? — перебил Хубера Казмер.
— В одном венгерском селе по приказу этого генерала нацисты расстреляли каждого десятого жителя, подожгли и взорвали близлежащий замок, убили сестру и зятя Моноштори. Майор явился к генералу и потребовал от него ответа за содеянное. Вспыхнула ссора. Немцы попытались арестовать майора. Майор пристрелил генерала и скрылся. Он прятался на вилле у Бланки Табори. Положение было трагическим. Моноштори разыскивали и русские и немцы. И все же ему удалось избежать ареста. Война окончилась. Из концлагеря возвратились Матэ Табори и его жена. Они и не подозревали, что Бланка прятала у себя дома разыскиваемого властями военного преступника Моноштори. Между тем в руках у Бланки случайно оказались документы одного убитого немецкого офицера. Вначале она хотела переслать их родственникам погибшего, но затем, передумав, отдала их Моноштори. Присвоив эти документы, Моноштори уехал из Венгрии и некоторое время жил в американской зоне в Германии. Он занимался контрабандой и неплохо зарабатывал на этом. Но в сорок восьмом году его арестовали, опознали, и тут открылось все его прошлое. Моноштори во всем откровенно сознался. Я присутствовал на допросах и знаю все это из первых уст. Геленовцы завербовали его для работы в разведке, пригрозив, что в случае отказа его выдадут советским властям.
Казмер с изумлением слушал этот странный рассказ. А ведь мать никогда не говорила с ним о своем прошлом. Впрочем, Хубер мог и наврать. Хотя рассказ его выглядит вполне правдоподобным.
Хубер, по-видимому, хотел что-то еще добавить к своему рассказу, но в это время в гостиную вошли Бланка и Матэ Табори, и он умолк. А Казмер сидел, потупившись.
— Господин Хубер, когда вы отбываете? — спросил профессор.
— Скоро. Я уже все упаковал. Остались еще кое-какие дела.
Бланка посмотрела на Казмера и увидела по его лицу, что то, чего она больше всего боялась, уже свершилось.
Профессор достал из серванта рюмки.
— Вы позволите, господин Хубер? — спросил он.
— За рулем я обычно не пью. Но в виде исключения. За ваше здоровье.
Табори наполнил рюмки.
Казмера, досадовавшего, что ему помешали закончить разговор с Хубером, все больше охватывала тревога за мать, за себя. Что же делать? Что вообще можно в таких случаях делать? Бежать очертя голову? Куда? Нет, уж лучше встретить беду лицом к лицу.
— Дядя Матэ, — вдруг решившись, сказал он, — можно нам остаться на несколько минут одним?
— Кому «нам»? — не понял профессор.
— Ему и мне, — пояснила Бланка. — Но это излишне, сынок. Можешь говорить при дяде. Он все знает.
— Значит, это правда? Доктор Хубер сказал правду? — закричал Казмер, впиваясь глазами в спокойное, подчеркнуто бесстрастное лицо матери.
Бланка одним глотком выпила коньяк и поставила рюмку на стол.
— Правда. Вот телефон. Набери номер майора Балинта и заяви, что тринадцатый агент Меннеля — твоя мать.
— Ты же знаешь, что я никуда не стану ни звонить, ни заявлять! — срывающимся голосом крикнул Казмер. — Но ты, дядя! Как ты мог допустить, чтобы мама угодила в такую вонючую яму?
Профессор Табори гневно сверкнул глазами:
— Ты, ты собираешься меня учить? Просто тогда я ни о чем таком не знал. Всего несколько дней назад твоя мать призналась мне, что попала в западню. Ее шантажировали…
— Чем они могли ее шантажировать?
— Чем? — горестно усмехнувшись, повторила Бланка. — Тем, что я любила. Каждый любит по-своему. Я вот так, всем сердцем. Потому и не вышла больше ни за кого замуж.
— Как же ты могла любить преступника, фашиста? — возмутился Казмер. — Ты даже не подумала о том, что брата твоего в это самое время гноили в концлагере.
— В то время я ничего не знала о преступлениях Кароя. Можешь мне поверить… Лишь в пятьдесят четвертом году я получила от него первую весточку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
— Нет, господин инженер. Я в своем уме и знаю, что говорю. Меннель был шпионом. Я выдал венгерским органам двенадцать его агентов, но о тринадцатом умолчал.
Казмер покачнулся, как от неожиданного удара:
— Вы хотите сказать, что…
— Именно это, господин инженер, — подтвердил Хубер. — Тринадцатый агент Виктора Меннеля — ваша мать, госпожа Бланка Табори.
— Вы соображаете, что говорите, — с угрозой в голосе произнес Казмер.
— Факты, только факты, господин инженер.
— Это неправда! — воскликнул Казмер. — И не может быть правдой.
— Правда. Я могу доказать. — Хубера охватило волнение, но он тут же сумел совладать с ним. — Скажите, господин инженер, а что, собственно говоря, вы знаете о своей матери?
— Все. Мама всегда была со мной откровенна.
— Господин инженер, — остановил его Хубер, — я хотел бы в таком случае, чтобы вы меня выслушали. Это в ваших интересах. Но прошу вас, как это ни трудно, держать себя в руках и отнестись ко всему, что вы сейчас услышите, объективно. Вам известно, что госпожа Бланка и господин Матэ Табори очень любят друг друга. Так их воспитали родители. Они готовы пойти на любую жертву один ради другого. Это-то и стало причиной многих событий.
— Я все знаю и без вас, — раздраженно прервал Хубера Казмер.
— Матэ Табори — человек левых взгля…
— И это мне известно. Говорите, пожалуйста, по существу.
— Я понимаю вашу нервозность, господин инженер, но прошу вас дослушать меня до конца, даже если я буду говорить о вещах, на первый взгляд вам знакомых. Бланка Табори политикой не занимается. Характер у нее не очень уравновешенный, не то что у ее брата. В сороковом году она познакомилась с капитаном венгерского генштаба Кароем Моноштори-Мюллером. Знакомство их переросло в любовь. Бланка написала об этом брату в Данию и вскоре получила ответ. Матэ Табори успел собрать через своих будапештских друзей сведения о Моноштори. Оказалось, что это омерзительнейший тип: ни во что не верящий циник, фашист из той категории военных наемников, которые готовы служить любому, кто хорошо платит. Однако госпожа Бланка не согласилась с таким мнением о своем избраннике. Тогда Матэ Табори поставил вопрос ребром: либо он, либо Моноштори. Уступая брату, Бланка для виду порвала с Моноштори, но тайком они продолжали встречаться. Тем временем в Дании нацисты арестовали Матэ Табори и его жену. Супруги Табори попали в концлагерь. Теперь уже начальство Моноштори-Мюллера потребовало, чтобы он порвал с Бланкой. Но капитан тоже любил девушку и хотел жениться на ней. Однако и он не получил на это разрешения. Более того, командование отправило его на фронт. Моноштори был в ярости. Он вымещал свою злобу на местных жителях оккупированных стран. С Бланкой он вел тайную переписку. Ей импонировала его преданность. Но она не знала о его злодеяниях, зверствах на фронте и в прифронтовой полосе. Затем началось отступление фашистов. Во время боев в Задунайском крае Моноштори в ссоре убил немецкого генерала.
— За что? — перебил Хубера Казмер.
— В одном венгерском селе по приказу этого генерала нацисты расстреляли каждого десятого жителя, подожгли и взорвали близлежащий замок, убили сестру и зятя Моноштори. Майор явился к генералу и потребовал от него ответа за содеянное. Вспыхнула ссора. Немцы попытались арестовать майора. Майор пристрелил генерала и скрылся. Он прятался на вилле у Бланки Табори. Положение было трагическим. Моноштори разыскивали и русские и немцы. И все же ему удалось избежать ареста. Война окончилась. Из концлагеря возвратились Матэ Табори и его жена. Они и не подозревали, что Бланка прятала у себя дома разыскиваемого властями военного преступника Моноштори. Между тем в руках у Бланки случайно оказались документы одного убитого немецкого офицера. Вначале она хотела переслать их родственникам погибшего, но затем, передумав, отдала их Моноштори. Присвоив эти документы, Моноштори уехал из Венгрии и некоторое время жил в американской зоне в Германии. Он занимался контрабандой и неплохо зарабатывал на этом. Но в сорок восьмом году его арестовали, опознали, и тут открылось все его прошлое. Моноштори во всем откровенно сознался. Я присутствовал на допросах и знаю все это из первых уст. Геленовцы завербовали его для работы в разведке, пригрозив, что в случае отказа его выдадут советским властям.
Казмер с изумлением слушал этот странный рассказ. А ведь мать никогда не говорила с ним о своем прошлом. Впрочем, Хубер мог и наврать. Хотя рассказ его выглядит вполне правдоподобным.
Хубер, по-видимому, хотел что-то еще добавить к своему рассказу, но в это время в гостиную вошли Бланка и Матэ Табори, и он умолк. А Казмер сидел, потупившись.
— Господин Хубер, когда вы отбываете? — спросил профессор.
— Скоро. Я уже все упаковал. Остались еще кое-какие дела.
Бланка посмотрела на Казмера и увидела по его лицу, что то, чего она больше всего боялась, уже свершилось.
Профессор достал из серванта рюмки.
— Вы позволите, господин Хубер? — спросил он.
— За рулем я обычно не пью. Но в виде исключения. За ваше здоровье.
Табори наполнил рюмки.
Казмера, досадовавшего, что ему помешали закончить разговор с Хубером, все больше охватывала тревога за мать, за себя. Что же делать? Что вообще можно в таких случаях делать? Бежать очертя голову? Куда? Нет, уж лучше встретить беду лицом к лицу.
— Дядя Матэ, — вдруг решившись, сказал он, — можно нам остаться на несколько минут одним?
— Кому «нам»? — не понял профессор.
— Ему и мне, — пояснила Бланка. — Но это излишне, сынок. Можешь говорить при дяде. Он все знает.
— Значит, это правда? Доктор Хубер сказал правду? — закричал Казмер, впиваясь глазами в спокойное, подчеркнуто бесстрастное лицо матери.
Бланка одним глотком выпила коньяк и поставила рюмку на стол.
— Правда. Вот телефон. Набери номер майора Балинта и заяви, что тринадцатый агент Меннеля — твоя мать.
— Ты же знаешь, что я никуда не стану ни звонить, ни заявлять! — срывающимся голосом крикнул Казмер. — Но ты, дядя! Как ты мог допустить, чтобы мама угодила в такую вонючую яму?
Профессор Табори гневно сверкнул глазами:
— Ты, ты собираешься меня учить? Просто тогда я ни о чем таком не знал. Всего несколько дней назад твоя мать призналась мне, что попала в западню. Ее шантажировали…
— Чем они могли ее шантажировать?
— Чем? — горестно усмехнувшись, повторила Бланка. — Тем, что я любила. Каждый любит по-своему. Я вот так, всем сердцем. Потому и не вышла больше ни за кого замуж.
— Как же ты могла любить преступника, фашиста? — возмутился Казмер. — Ты даже не подумала о том, что брата твоего в это самое время гноили в концлагере.
— В то время я ничего не знала о преступлениях Кароя. Можешь мне поверить… Лишь в пятьдесят четвертом году я получила от него первую весточку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68