— Так не честно…
Я вынула из кармана сотню и засунула ему за пазуху.
— Все? — гаркнула я. — А теперь катитесь!
— Хамка! — выкрикнул он и убежал, а сотню так не вернул.
Я подошла к столику. Вся шатия-братия с большим вниманием следила за нашей с Гошей перепалкой, так что когда я села на свой стул, они забомбили меня вопросами. Я односложно отвечала, а сама осматривала стол. На нем появилась бутылка вина, шоколадка и порезанные апельсины. Просто аттракцион неслыханной щедрости! Обычно от Зорина даже черствого пряника не дождешься.
Пока мы болтали, к нашему столу подгребли два нарядных молодых армянина и по-свойски поздоровались.
— Привет, дэвчушки!
— Здрасьте, — скромно откликнулась Сонька, она с так называемыми «лицами кавказской национальности» общалась только на рынке, когда у них мандарины покупала, по этому немного робела и не знала, как себя с ними вести — вдруг ее вежливость будет истолкована, как приглашение к сексуальному домогательству.
— Нэ узнаете? Это жэ я Вано!
— Ваня, — воскликнула Сонька радостно. — Конечно, узнаем!
— Можно сэсть?
— Пожалуйста, садитесь! — гостеприимно пригласила я.
Они сели, Вано кивнул официантке, потом представил друга: приятного молодого мужчину в льняных брюках, белоснежной рубашке и элегантных затемненных очках.
— Это Эдик. Он из Сочи… Эдик, расскажи дэвушкам что-нибудь…
— Девушки, — Эдик улыбнулся, сверкнув своими белоснежными зубами. — Вы знаете, почему камбала такая сплющенная, а у рака такие выпученные глаза?
— Естественно, — ответила Сонька. — Из-за давления воды… Они же на глубине обитают…
— Нэт! — засмеялся Вано.
— Нет? — переспросила она.
— Нет, — подтвердил Эдик, он в отличие от Вано говорил совсем без акцента. — Камбала занималась любовью с китом, а рак за ними подглядывал!
Все засмеялись, особенно веселилась Валя, эта стокилограммовая кокетка узрев перед собой более привлекательного мужика (а Эдик безусловно был привлекательным, а в сравнении с Левой, то и просто красавцем) переключилась на него.
Тут к столику подбежала официантка. В ее руках был уставленный тарелками поднос, в центре которого красовалась бутылка с коньяком.
— Мы это не заказывали! — испугался Юрка.
— Это мы заказывали, — успокоил его Эдик. — Угощайтесь.
Мы немного поломались (ну что вы что вы, зачем, мы не голодные), но когда Эдик разлил коньяк по стопкам, ни один от него не отказался. Выпив, закусили шашлыком из корейки и иноземным жульеном.
— Вы уже куда-ныбудь ездили? — спросил Вано, приобнимая нас с Сонькой за плечи.
— А куда? — удивилась подружка.
— Как куда? Тут знаешь сколко всего красывого! Водопады, гора Ахун, форелевое хозяйство, прям при тэбе рыбу поймают и зажарят…
— На рафтингах можно сплавиться по горным рекам, — присоединился Эдик. — На ночной Сочи посмотреть. Парк Ривьера, Поющие фонтаны, набережная…
— На Красную поляну обязательно! Вы были там? Нэт? Да вы что? Быть в Адлере и нэ видеть Красной поляны… — Он осуждающе зацокал языком.
Мне стало стыдно, я уже который год приезжаю именно в Адлер, а Красной поляны правда не видела. Вот все остальное — и водопады, и фонтаны, и форелей — видела, а ее нет.
— Мы как раз собирались! — горячо заверила ребят я. — Только не знаем, к кому лучше обратиться…
— Ко мнэ, — Вано ткнул себя в грудь. — Довэзу до поляны за полцены, всо покажу, расскажу бэсплатно, меда купите, скажу где, малины покушаете. На канатной дороге покатаетесь. Завтра поедэм?
— Завтра? — мы с Сонькой переглянулись. Я задумчиво почесала нос и выдала. — Давайте лучше послезавтра.
— Харащо, как скажешь.
— Мы тоже поедем, — вдруг подал голос Лева. — Я давно мечтал на канатке покататься. А Юра мед любит. — И Блохин под столом пнул друга в голень.
Юра сначала не понял за что его так, но потом сообразил, что это условный знак, и энергично закивал головой.
— Да, мед я люблю и малину тоже! Возьмите нас на поляну…
— Конэщно, дорогой, только вас за полцены я нэ повезу, — хохотнул Вано. — Я за полцены толко красывих дэвушек вожу.
На лице Зорина отразилась борьба. С одной стороны денег было жалко, но с другой — разве можно отпускать даму своего сердца (а Сонька владела его сердцем безраздельно) с этими шальными джигитами без сопровождения?
— Ладно, — наконец решился он. — Сколько скажешь, столько и заплатим.
— Тогда и мы с вами, — промурлыкала Валя, неотрывно глядя на Эдика. — Нам, как красивым женщинам, я надеюсь, будет скидка…
— Извините, дэвушки, — Вано горько вздохнул. — Но у меня легковой автомобиль — беру толко четверых.
— А Эдик разве не едет? — не унималась Валя.
— Нэт, он нэ по этой части.
— Ну и ладно, — умиротворенно вздохнула она.
Мы с Сонькой многозначительно переглянулись, после чего отправились на танцплощадку выделывать коленца под любимца всех ресторанных певцов побережья — Таркана.
* * *
Возвращались в корпус далеко за полночь, а если точнее, то в начале первого. Нас было четверо — я, Соня, Лева и Юрка. Валя с Марианной, променяв своих старых кавалеров (Блохина и Зорина) на новых, более стройных, молодых и щедрых (Эдика и Вано), остались с ними в ресторане, но, похоже, наших увальней это даже порадовало.
Мы медленно шли по аллейке, наслаждаясь дивной ночью. Было безветренно, тихо — ветки пальм словно застыли, трава замерла, розы притихли. Единственное, что нарушало тишину, так это далекая музыка и близкий стрекот цикад. Было темно: ни луны (я еще в ресторане заметила, что по морю не бежала лунная дорожка), ни звезд, ни проблеска на абсолютно темном небе — только на юге бывают такие непроглядно черные ночи.
Подходя к корпусу, мы приостановились у крыльца. Не сговариваясь, принюхались. Головокружительно пахло розами, откуда-то издалека доносился запах жасмина, чуть тянуло абрикосами и чем-то еще…
— Чем воняет? — сморщил нос Зорин.
— Персиками, — мечтательно молвил Лева.
— Абрикосами, Лева, абрикосами. Почему ты вечно путаешь? Персики большие и волосатые, а здесь пахнет абрикосами, они маленькие, гладкие…
— А еще лавандой, — как не слышал Блохин.
— По-моему, акацией, а не лавандой, — перебила его Сонька.
— А по-моему, — Зорин повысил голос, — китайской лапшой. Этот запах я ни с чем не спутаю — я эту дрянь каждый день ем.
— А я никакой дряни не чувствую, — наставил Блохин. — Пахнет божественно. А как стрекочет эта саранча — заслушаешься…
— Цикады, Лева! Саранча не стрекочет, она жрет…
Слушать их вечный спор мне не хотелось, наслаждаться ночью тоже — тем более они своей болтовней нарушили все ее колдовство, так что я взяла Соньку под руку и дунула к двери. Не успела взяться за ручку, как прямо над моим ухом раздался тихий голос:
— А там на входе у всех санаторные книжки проверяют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Я вынула из кармана сотню и засунула ему за пазуху.
— Все? — гаркнула я. — А теперь катитесь!
— Хамка! — выкрикнул он и убежал, а сотню так не вернул.
Я подошла к столику. Вся шатия-братия с большим вниманием следила за нашей с Гошей перепалкой, так что когда я села на свой стул, они забомбили меня вопросами. Я односложно отвечала, а сама осматривала стол. На нем появилась бутылка вина, шоколадка и порезанные апельсины. Просто аттракцион неслыханной щедрости! Обычно от Зорина даже черствого пряника не дождешься.
Пока мы болтали, к нашему столу подгребли два нарядных молодых армянина и по-свойски поздоровались.
— Привет, дэвчушки!
— Здрасьте, — скромно откликнулась Сонька, она с так называемыми «лицами кавказской национальности» общалась только на рынке, когда у них мандарины покупала, по этому немного робела и не знала, как себя с ними вести — вдруг ее вежливость будет истолкована, как приглашение к сексуальному домогательству.
— Нэ узнаете? Это жэ я Вано!
— Ваня, — воскликнула Сонька радостно. — Конечно, узнаем!
— Можно сэсть?
— Пожалуйста, садитесь! — гостеприимно пригласила я.
Они сели, Вано кивнул официантке, потом представил друга: приятного молодого мужчину в льняных брюках, белоснежной рубашке и элегантных затемненных очках.
— Это Эдик. Он из Сочи… Эдик, расскажи дэвушкам что-нибудь…
— Девушки, — Эдик улыбнулся, сверкнув своими белоснежными зубами. — Вы знаете, почему камбала такая сплющенная, а у рака такие выпученные глаза?
— Естественно, — ответила Сонька. — Из-за давления воды… Они же на глубине обитают…
— Нэт! — засмеялся Вано.
— Нет? — переспросила она.
— Нет, — подтвердил Эдик, он в отличие от Вано говорил совсем без акцента. — Камбала занималась любовью с китом, а рак за ними подглядывал!
Все засмеялись, особенно веселилась Валя, эта стокилограммовая кокетка узрев перед собой более привлекательного мужика (а Эдик безусловно был привлекательным, а в сравнении с Левой, то и просто красавцем) переключилась на него.
Тут к столику подбежала официантка. В ее руках был уставленный тарелками поднос, в центре которого красовалась бутылка с коньяком.
— Мы это не заказывали! — испугался Юрка.
— Это мы заказывали, — успокоил его Эдик. — Угощайтесь.
Мы немного поломались (ну что вы что вы, зачем, мы не голодные), но когда Эдик разлил коньяк по стопкам, ни один от него не отказался. Выпив, закусили шашлыком из корейки и иноземным жульеном.
— Вы уже куда-ныбудь ездили? — спросил Вано, приобнимая нас с Сонькой за плечи.
— А куда? — удивилась подружка.
— Как куда? Тут знаешь сколко всего красывого! Водопады, гора Ахун, форелевое хозяйство, прям при тэбе рыбу поймают и зажарят…
— На рафтингах можно сплавиться по горным рекам, — присоединился Эдик. — На ночной Сочи посмотреть. Парк Ривьера, Поющие фонтаны, набережная…
— На Красную поляну обязательно! Вы были там? Нэт? Да вы что? Быть в Адлере и нэ видеть Красной поляны… — Он осуждающе зацокал языком.
Мне стало стыдно, я уже который год приезжаю именно в Адлер, а Красной поляны правда не видела. Вот все остальное — и водопады, и фонтаны, и форелей — видела, а ее нет.
— Мы как раз собирались! — горячо заверила ребят я. — Только не знаем, к кому лучше обратиться…
— Ко мнэ, — Вано ткнул себя в грудь. — Довэзу до поляны за полцены, всо покажу, расскажу бэсплатно, меда купите, скажу где, малины покушаете. На канатной дороге покатаетесь. Завтра поедэм?
— Завтра? — мы с Сонькой переглянулись. Я задумчиво почесала нос и выдала. — Давайте лучше послезавтра.
— Харащо, как скажешь.
— Мы тоже поедем, — вдруг подал голос Лева. — Я давно мечтал на канатке покататься. А Юра мед любит. — И Блохин под столом пнул друга в голень.
Юра сначала не понял за что его так, но потом сообразил, что это условный знак, и энергично закивал головой.
— Да, мед я люблю и малину тоже! Возьмите нас на поляну…
— Конэщно, дорогой, только вас за полцены я нэ повезу, — хохотнул Вано. — Я за полцены толко красывих дэвушек вожу.
На лице Зорина отразилась борьба. С одной стороны денег было жалко, но с другой — разве можно отпускать даму своего сердца (а Сонька владела его сердцем безраздельно) с этими шальными джигитами без сопровождения?
— Ладно, — наконец решился он. — Сколько скажешь, столько и заплатим.
— Тогда и мы с вами, — промурлыкала Валя, неотрывно глядя на Эдика. — Нам, как красивым женщинам, я надеюсь, будет скидка…
— Извините, дэвушки, — Вано горько вздохнул. — Но у меня легковой автомобиль — беру толко четверых.
— А Эдик разве не едет? — не унималась Валя.
— Нэт, он нэ по этой части.
— Ну и ладно, — умиротворенно вздохнула она.
Мы с Сонькой многозначительно переглянулись, после чего отправились на танцплощадку выделывать коленца под любимца всех ресторанных певцов побережья — Таркана.
* * *
Возвращались в корпус далеко за полночь, а если точнее, то в начале первого. Нас было четверо — я, Соня, Лева и Юрка. Валя с Марианной, променяв своих старых кавалеров (Блохина и Зорина) на новых, более стройных, молодых и щедрых (Эдика и Вано), остались с ними в ресторане, но, похоже, наших увальней это даже порадовало.
Мы медленно шли по аллейке, наслаждаясь дивной ночью. Было безветренно, тихо — ветки пальм словно застыли, трава замерла, розы притихли. Единственное, что нарушало тишину, так это далекая музыка и близкий стрекот цикад. Было темно: ни луны (я еще в ресторане заметила, что по морю не бежала лунная дорожка), ни звезд, ни проблеска на абсолютно темном небе — только на юге бывают такие непроглядно черные ночи.
Подходя к корпусу, мы приостановились у крыльца. Не сговариваясь, принюхались. Головокружительно пахло розами, откуда-то издалека доносился запах жасмина, чуть тянуло абрикосами и чем-то еще…
— Чем воняет? — сморщил нос Зорин.
— Персиками, — мечтательно молвил Лева.
— Абрикосами, Лева, абрикосами. Почему ты вечно путаешь? Персики большие и волосатые, а здесь пахнет абрикосами, они маленькие, гладкие…
— А еще лавандой, — как не слышал Блохин.
— По-моему, акацией, а не лавандой, — перебила его Сонька.
— А по-моему, — Зорин повысил голос, — китайской лапшой. Этот запах я ни с чем не спутаю — я эту дрянь каждый день ем.
— А я никакой дряни не чувствую, — наставил Блохин. — Пахнет божественно. А как стрекочет эта саранча — заслушаешься…
— Цикады, Лева! Саранча не стрекочет, она жрет…
Слушать их вечный спор мне не хотелось, наслаждаться ночью тоже — тем более они своей болтовней нарушили все ее колдовство, так что я взяла Соньку под руку и дунула к двери. Не успела взяться за ручку, как прямо над моим ухом раздался тихий голос:
— А там на входе у всех санаторные книжки проверяют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72