ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


* * *
Мы ехали уже больше суток. И дорога перестала нас радовать. Да и чему радоваться? Когда за окном одни и те же унылые пейзажи, в вагоне жара плюс тридцать пять, продукты тухнут, минералка махом нагревается до температуры воздуха, да еще из туалета тянет мочой, пьяные проводницы забыли сделать влажную уборку, а питьевая вода в кранике закончилась еще ночью.
Мы с Сонькой еще как-то бодрились, а вот Эмма Петровна совсем скисла. Она разделась до трусов и лифчика, намочила простыню и, накрывшись ей с головой, все дорогу спала, просыпаясь только для того, чтобы пописать и заново облиться водой…
— Лель, — заканючила Сонька, сползая с верхней полки. — Давай что ли в картишки перекинемся…
— Давай, — согласилась я. — Только в «Буру» я не буду, я очки считать не могу.
— А я в «Дурака» не буду. Потому что ты постоянно жулишь!
— Я? Да никогда! — возмутилась я.
— Жулишь. Сама вчера видела, как ты скинула под стол шестерку пик. Я уж не стала говорить…
Естественно не стала, потому что мы играли парами: мы с Сонькой против Левы и Юры. И ребята нас беспощадно обыгрывали, что естественно, потому что Зорин обладал феноменальной памятью, а Блохин каким-то сказочным везением (он из тех, кому катастрофически не везет в любви!).
— Может, тогда погадаем, — предложила Сонька, перетасовав карты.
— А ты умеешь?
— Я думала ты умеешь, — сникала подруга.
Мы посидели молча. Сонька придумывала нам занятие, а я вспоминала Геркулесова. Его руки, широкие плечи, немного детское лицо, задорную улыбку… И мерзкий характер! Ну почему мне достался такой вредный мужик? Вроде и красавец, и умница, и не курит, и не пьет, и любит, и подарки дарит… Живи, да радуйся, ан нет! Постоянно мы с ним цапаемся. То из-за одной ерунды, то из-за другой. Например, из-за тарелок. Они, видите ли, должны в сушилке стоять по росту. А у меня стоят, как придется. И обувь я бросаю у порога, и вещи на стул сваливаю, еще яблочные огрызки оставляю у кровати, фантики, грязные чашки… И все это жутко бесит моего мужа. А меня бесит то, что такая ерунда может испортить отношения двух любящих людей.
… Вдруг белый кокон, являющейся Эммой Петровной завозился, и из образовавшегося отверстия в основании куля послышался слабый голос.
— Девочки, — позвал он. — Вы где деньги прячете?
Сонька обхватила себя за левую грудь, похлопала по ней и ответила:
— По маминому совету в лифчике. А ты, Леля?
Я в отличие от подруги бюстгальтеры носила только зимой (для тепла), по этому похлопала себя по попе. И ответила:
— В заднем кармане шорт. А что?
— Я вот тоже в лифчике, — прошептала Эмма. — Но как-то боязно… Место все-таки известное… В случае чего сразу туда полезут…
— Да ладно! — беспечно махнула рукой Сонька. — Кто в пладскартных вагонах грабит, если купейные есть?
— Грабят везде, — взволнованно затараторила Эмма. — А в общих вагонах удобнее, тут запоров нет… Тем более мы к Ростову подъезжаем, а это, как известно город с дурной славой… — она еще пуще разволновалась. — Я вообще, девочки, этой остановки боюсь!
— Что так?
— А вдруг нас в заложники возьмут!
— Кто? — не поняла Сонька.
— Бэндэровцы! — свистящим шепотом проговорила Эмма.
— Ну вы даете! — засмеялась я. — Надо же такое придумать! Бэндэровцы! Скорее уж нас в Адлере в заложники возьмут, чем в Ростове!
— В Адлере? — ахнула она.
— Там же рядом граница с Абхазией.
— И что?
— Не так давно там шла война…
Эмма Петровна просипела «Господи, помоги» и нырнула под простыню.
— Леля, — больно ткнула меня в бок Сонька. — Ты чего там болтала?
— По что?
— Про Абхазию. Там, права, граница рядом?
— Правда.
— И почему ты меня не предупредила?
— А что тебя предупреждать? — хмыкнула я. — Ты же всю неделю атласы изучала. А там очень даже понятно нарисовано… Адлер — горы — Абхазия!
— И там действительно похищают людей?
— Ага, особенно часто блондинистых милашек, вроде тебя… Потом их продают в гаремы или бордели, кому как повезет…
— Ой, мама! — заохала Сонька. — Ой, куда ж меня понесло…
— Успокойся, — смилостивилась я. — В Адлере совершенно безопасно. Я сколько лет туда езжу, и ни разу не слышала, чтобы там кого-нибудь похищали…
— Даже блондинистых милашек?
— Их похищают, но только с добровольного согласия.
— В смысле?
— Готовься к тому, что горячие армянские парни задолбают приглашениями в ресторан, баню, горы, на собственную бахчу или еще куда… Больше тебе ничего не грозит! Это я тебе, как эксперт по Адлеру, заявляю!
Я уже в четвертый раз ехала отдыхать именно в Адлер. Почему-то этот город мне нравится больше других приморских городов, городков и поселков. А побывала я во многих! Можно сказать, объездила все побережье. С четырех лет меня таскали на курорты мама с бабушкой, с шестнадцати я начала мотаться сама. Сначала исколесила Крым, потом Кавказ, была и в Абхазии, но там разруха, там пока делать нечего.
Адлер мне нравится всем. Природа — зашибись, море — класс, народ — прелесть! Даже самолеты, которые летают буквально над твоей головой, придают городу особый шарм.
— Леля, — тихо позвала меня Сонька. — А там границы с Чечней, случайно, поблизости нет?
— Географию надо было учить, — строго молвила я и не ответила.
Сонька хотела еще поприставать, но увидела, как по проходу к нам чешут наши поклонники Лева с Юрой. Мы почему-то им несказанно обрадовались.
— Мальчики! — воскликнула Сонька. — Как хорошо, что вы пришли, а то мы со скуки умираем!
— Вас развеселить? — заискрил Зорин. — Тогда могу рассказать анекдот про программистов… Значит так, едет программист в машине…
— Юрасик! — перебила его моя подружка. — Ты, наверное, умеешь гадать!
— Я? — обалдел Зорин. — Почему я должен уметь?
— Ты похож на цыгана.
— Я? — переспросил он. Ни разу в жизни, наверное, ему не говорили, что он похож на цыгана, потому что он совсем не был на него похож. На хохла, на мордву, с большой натяжкой на татарина, на кого угодно, но только не на цыгана! — Почему?
— У тебя черные кудри, карие глаза и борода! К тому же ты все время поешь! А цыгане очень любят петь, как и гадать!
Я покосилась на Зоринские кудри, тут Сонька не соврала — они были и вправду черными. Насчет пения она тоже угодила в точку — Юрка мнил себя Повороти, замечу, без всякого на то основания, поэтому пел часто, громко, с чувством, но фальшиво. Цвет глаз она так же определила верно — карий. И борода наличествовала, только с ней он походил не на цыгана, а на молодого Деда Мороза, из-за своих налитых, красных, лоснящихся щек, из-за носа картошкой, толстых губ и добродушно-наивного выражения лица.
— Я не цыган, — запротестовал Юрка. — Я русский.
— Жаль, — вздохнула Сонька. — Я цыган люблю.
Зорин тут же подскочил на месте, хлопнул себя по лбу и вскричал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72